Дурацкие игры магов. Книга вторая (СИ)
Дурацкие игры магов. Книга вторая (СИ) читать книгу онлайн
Сладкие звуки серенады ласкали слух. Восхитительный запах ночной фиалки будоражил душу, разливался тёплой волной по телу, наводя сладкую истому и пробуждая в сердце любовь. Черноволосый незнакомец с надеждой и страстью взирал на увитую плющом террасу, пытаясь разглядеть под вуалью прекрасное лицо возлюбленной. Длинные аристократические пальцы загадочно белели в свете полной луны, и, глядя на них, Станислава пыталась угадать, чьё же воображение она потрясла до такой степени. Однако, сколько ни всматривалась в ночной сумрак, кроме тёмных волос и бледных пальцев, ничего не могла разобрать.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Маруся!
- Извини, но хозяин Милены Маквелл сам принц Камии. Какие ещё варианты?
Ричард обалдело уставился на Валентина, потом плюнул и, круто развернувшись, направился к дому.
- А если она сама сюда явится? - с тревогой глядя в спину инмарцу, спросил Хавза. - Эта женщина не слышит никого, кроме себя. И ей уши песком не засыплешь!
- Не явится! - ухмыльнулся Валентин. - Ричи предпочтёт худой мир доброй ссоре, и сумеет уговорить Стаську оставить всё, как есть. Дипломат из него, правда, никакой, но сердечная привязанность порой чудеса творит… Ладно, хватит нам малины. Операция "Бражка" переходит в решающую стадию, дамы и господа!
Глава 12.
Клетка для Смерти.
В огромной гостиной принца Камии царили свет и яркие краски. Диваны и кресла пламенели оранжево-красным шёлком, занавески лились с карнизов расплавленным золотом, а белые стены искрились, как снежные склоны под ясным солнцем. Закатные лучи врывались в распахнутые окна и, отражаясь в вазах из цельного куска горного хрусталя, разбегались по комнате прихотливым узором, создавая ощущение сияющей клетки.
Артём плюхнулся в кресло возле круглого низкого столика, на который чья-то заботливая рука выставила серебряные кубки и кувшин с тонким горлышком, и небрежно махнул Бастиару:
- Присаживайся. Разговор предстоит долгий.
- Спасибо, мой принц, - учтиво поклонился граф и уселся в кресло.
Артём взял кубок и, сделав глоток вина, задумчиво произнёс:
- Поверь, Басти, я очень стараюсь быть логичным и последовательным, но у меня ничего не получается… Дима не желает вести себя, как положено, и я теряюсь… Скажи, что я делаю не так?
Граф внимательно посмотрел на принца: Артём выглядел совершенно нормальным и готов был слушать его.
- Пожалуйста, уточните, чего Вы хотите добиться от брата, и я постараюсь дать Вам дельный совет, Ваше высочество.
Лицо Артёма стало грустным и несчастным. Он тяжело вздохнул, поднёс к губам бокал и, выпив его до дна, пожал плечами:
- Не знаю, Басти. Наверное, я должен объяснить Диме, что он не прав.
Принц умолк, нервно покусывая губу, и граф рискнул спросить:
- И в чём же, по-вашему, он не прав?
- В том, что заставил меня убить магистра - раз, - загнул палец Артём, - в том что бросил меня - два, в том, что не желает признать моего любимого учителя величайшим из магов - три. И ещё, - он по-детски надул губы, - Дима плохо ведёт себя! Он дерзит и всё время спорит со мной!
Бастиар внутренне сжался, всем сердцем чувствуя, что разговор о Дмитрии самый опасный из всех, что он вёл когда-либо - одно неверное слово, и компания Кристера ему обеспечена. Стараясь не выдать волнения и страха, граф стиснул кубок и, промочив горло вином, уверенно произнёс:
- Но в Аргуле Дмитрий признал, что совершил ошибку, убив великого Олефира, и готов был склонить голову перед его величием.
- Врёт! Он сделает всё что угодно, лишь бы я был счастлив. Только это неправильно! Дима по-прежнему уверен: смерть моего великого отца не такая уж большая потеря для Вселенной. А мне надо, чтобы он искренне сожалел о своём проступке! Чтобы страдал по великому магистру так же, как страдаю я!
На глазах принца выступили слёзы, и Бастиар испугался, что тот сейчас зарыдает, впадёт в истерику, но, к счастью, ошибся. Артём промокнул глаза батистовым платком и потребовал:
- Ты сейчас же придумаешь, как это сделать, Бастиар! Олефир очень высоко ценил тебя. Ты обязан оправдать его доверие!
Строгий взгляд шоколадных глаз проник в самую душу каруйского графа и, казалось, вывернул её наизнанку.
- Я постараюсь, Ваше высочество, - охрипшим от волнения голосом произнёс Бастиар, откашлялся, пригубил вина и решительно начал: - Мой совет может показаться Вам не совсем логичным и, возможно, неприятным, но, в память о великом Олефире, я обязан заботиться о Вас и, если так можно выразиться, наставлять на путь истинный…
- Ближе к делу, граф! Мне не терпится услышать, что ты там придумал, а уж решение я буду принимать самостоятельно.
- Конечно, Ваше высочество. Так вот, Дмитрий ничего не помнит о своей прежней жизни, и рискну предположить, что именно отсутствие знаний о прошлом мешает ему проникнуться любовью и почтением к Вашему великому отцу.
- Предлагаешь вернуть ему память? - грозно осведомился Артём, но внезапно сник и чуть не плача добавил: - Но как? Я…
Он запнулся и нервно сглотнул: признаваться в бессилии перед неизвестным существом, лишившим их с Димой памяти и магии, не хотелось до зубовного скрежета. И, гордо вскинув голову, принц Камии заявил:
- Дима должен проснуться сам! Я же проснулся - теперь его очередь! Пусть вертится, как хочет - я пальцем не шевельну, чтобы помочь ему. - Артём упрямо сжал губы и недовольно уставился на Бастиара: - Ты дал мне плохой совет. Придумай что-нибудь поумнее!
- Как изволите, Ваше высочество.
Граф склонил голову и задумался.
- Ну и что ты молчишь? - спустя минуту осведомился принц Камии. - Или все твои мысли разом ушли в отпуск?
- Дело в том, принц, что Вы не совсем правы…
- Что?! - Артём взлетел с кресла и хищным зверем навис над Бастиаром: - Смеешь перечить мне? От моего братца наглости нахватался? Только имей в виду, Басти: Дима мне больше, чем брат, и я скорее умру, чем позволю себе убить его! А вот ты…
Артём осёкся и замер с открытым ртом: смысл фразы, которую он только что произнёс, привёл его в замешательство. Бастиар же с изумлением смотрел на повелителя и не верил глазам. Грозный и жестокий принц Камии выглядел запутавшимся мальчишкой, который вслух признался в своих заблуждениях и удивлён этим до крайности.
- Да! - Принц выпрямился, потряс кулаком, словно угрожая кому-то, и заорал в потолок: - Ты не заставишь меня убить его! Он мой единственный друг, а ты - сволочь! Я разбужу Смерть, и, кем бы ты ни был, ты узнаешь его мощь и гнев! Скотина!
Испуганно сжавшись, Бастиар проследил за взглядом Артёма, словно надеясь увидеть его врага, но, кроме замысловатой лепнины, на потолке ничего не было. И слава Олефиру! Ибо встречаться с могущественным существом, посмевшим поднять руку на таких магов, как Дмитрий и Артём, решительно не хотелось.
Тем временем принц глубоко вздохнул, опустился в кресло и благосклонно улыбнулся графу:
- Спасибо за мудрый совет, Басти. Пусть ты всего лишь озвучил его, но от этого он не потерял привлекательности. Маша боялась совершено зря. Её я тоже не хочу убивать. У моего брата должна быть собственная игрушка, а девочка как нельзя лучше подходит на эту роль. Можешь идти домой, советник, да не забудь: хоть мой любимый магистр мёртв, ты должен продолжать делать то, что делал. Потом мы поговорим об этом подробнее, а сейчас у меня другие заботы. Пока, Басти!
- До свидания, Ваше высочество, - ошарашено проговорил граф, огляделся и обнаружил, что сидит в своей спальне, в любимом кресле у окна, из которого открывался прекрасный вид на Каруйскую долину.
Бастиар машинально взял с подоконника золотой колокольчик и позвонил. Почти сразу в дверях возникла горничная. С удивлением взглянув на неизвестно как попавшего в спальню графа, она молча поклонилась:
- Что угодно Вашему сиятельству?
- Приготовь мне ванну, Лиана, и разбери постель. Я смертельно устал, - тихо вымолвил Бастиар и потёр лоб: он вдруг засомневался, что поступил правильно, выполнив просьбу Милены Маквелл.
Холодный утренний туман стелился по сонной траве, прятался в корнях могучих деревьев и тихо умирал, оседая на землю живительной росой. Скромные лесные цветы, скинув дремоту, приподняли нежные венчики; разбуженные шаловливым ветерком, зашелестели листья осины, зазвенели длинные иглы сосен. В первых полосах света закружилась, зажужжала неугомонная мошкара.
Тихо застонав, Дима открыл глаза и уставился на пушистую еловую лапу, почти касающуюся лица. Голова болела нещадно: казалось, что сотни крохотных, озлобленных червячков задались целью просверлить дыры в черепе мага. Разум, окутанный мутной колдовской дымкой, отказывался воспринимать действительность. Откуда-то издалека донеслось звонкое птичье пение, ноздри затрепетали, уловив душистые запахи хвои, смолы и мёда, и Дмитрий сообразил, что находится в лесу. Он отвёл еловую лапу в сторону и поднялся. Боль понемногу стихала, но уходить насовсем не желала, мешая магу сосредоточиться и подумать о чём-то очень важном. Закинув голову, Дима заворожено смотрел, как качаются зелёные вершины, будто щекоча бело-голубое небо, как проносятся над ними тёмные стрелы птиц и неспешно плывут корабли-облака.