Знамение пути

это позже, позже, когда всё утихнет и жгучие события начнут претворяться в обычную побасенку из тех, которых десять дюжин можно услышать в любом постоялом дворе. А покамест…

– Держи вора!.. – завопил лже-Посланник, сообразивший, что надо удирать вослед за дружком, пока не сделалось безнадёжно поздно. Метнулся, сыпанув мелкой пылью, бурый плащ: лицедей во все лопатки кинулся наружу. Половина посетителей харчевни сорвалась помогать ему в ловле, и с ними оба парня, приведённые Клещом. Лучше бы ты, мысленно вздохнул Волкодав, одного Мордаша с собой захватил. Больше проку дождались бы…

Он так и не поднялся из-за стола, за которым сидел. И Мыш ни с кем не лез воевать: вспрыгнул ему на плечо и принялся вылизывать крыло, рассечённое розовым шрамом.

Только блестел на столе перед венном широкий нож, вынутый из руки несостоявшегося убийцы.

Некоторое время старейшина взирал на этот нож, пребывая в потрясённом оцепенении. Что вызвало это оцепенение – уж не рана ли, которую он, тёртый калач, успел ощутить, ещё не получив?.. Волкодав не понаслышке знал, как ведёт себя человек, принявший внезапную рану в живот. Вот Клещ дерзнул опустить глаза к собственному телу… Нарядное вышитое одеяние из тонкого войлока, чем-то напоминавшее сольвеннскую свиту, не было ни порвано, ни надрезано. Ещё несколько мгновений старейшина провёл в неподвижной задумчивости… а потом сделал единственно правильный вывод.

Который, по мнению Волкодава, очень легко было предугадать.

– Ты!.. – Узловатый палец изобличающе нацелился в грудь венну, а широкое лицо Клеща начала заливать багровая краска. – Заодно с ним!.. Сговорился!.. Эх, не хотел же я тебя в ворота пускать…

Не “с ним”, а “с ними”, мысленно поправил старейшину Волкодав, но вслух ничего не сказал.

Люди, остававшиеся в харчевне, между тем сообразили, что на их долю, оказывается, тоже осталось кое-что занятное, и пододвинулись ближе, чтобы уж теперь-то не пропустить ничего.

– Взять его! – указывая на Волкодава, рявкнул Клещ.

Двое или трое мужчин, далеко не слабаки с виду, качнулись было вперёд… Волкодав не двинулся с места. Не стал вскакивать со скамьи, не расправил плечи, даже не обвёл взглядом двинувшихся к нему. Однако те почему-то смутились, один за другим, и остановились, сделав кто шаг, кто вовсе полшага. Когда человек исполняется светлого вдохновения битвы, совсем не обязательно встречаться с ним глазами, чтобы это понять…

Мыш смотрел на них с презрительным недоумением. Тоже, мол, выискались!.. Потом зверёк выплюнул попавшую в рот шерсть и вновь принялся ухаживать за болевшим когда-то крылом. А Волкодав негромко поинтересовался:

– С твоим псом я тоже сговаривался, почтенный?

В погосте Волкодав прожил три дня. И не в нанятой комнатке на постоялом двое, а в доме старейшины. Венн радовался гостеприимству добрых людей, но про себя слегка досадовал на задержку, мысленно прикидывая количество вёрст, которое мог бы за это время прошагать. Да и тонкую грань, за которой славный гость, пускай даже уберёгший