Мир, где меня ждут

…Жадный, полный восторженного изумления взгляд ясных глаз на чистом мальчишеском лице. В них нет еще и тени безумия.

— Учитель… это… это просто великолепно! Учитель Йомин, вы ведь покажете мне, как создавать эти плетения? Правда, обещаете?

— Ну, конечно, сынок, — рассмеялся тогда уже Магистр, но всё еще наставник. — Я ведь твой учитель, Хезальт.

…Высокий стройный юноша отступил на шаг назад, отсалютовал учителю клинком и склонился в почтительном поклоне. В глазах плясали озорные искорки. Магистр для всех волшебников Предела, а для молодого человека еще и любимый и уважаемый, как родной отец, наставник рассмеялся. Он искренне радовался своему поражению в тренировочном поединке.

— Ох, парень, ну и загонял же ты меня! Милостивая Хозяйка! Не устаю удивляться твоим успехам, сынок. Достойный преемник мне на смену!

— Не говорите так, учитель, — тихим голосом промолвил юноша, пряча лицо. Меч в его руке так же безвольно опустился. Недавнее веселье мгновенно покинуло Хезальта, на его место пришла горечь.

— Отчего же? Не вечно мне занимать Серебряный престол. Уже успело порядком надоесть, признаюсь я тебе.

— Учитель, Магистр — вы. Мне не нужна магистерская Сила, вполне хватает той, что и без того дарована мне Хозяйкой. И я не жажду власти. Мне кажется, что это самая опасная отрава из всех, что только существуют. Можете считать меня малодушным предателем и трусом, наставник…

— Вот еще чего не хватало! Ты и трусость — понятия несовместимые, дорогой мой ученик. Ты не раз это доказывал — и в бою, и вот так, просто, как сейчас. Не каждый осмелится сказать эти слова, которые ты только что произнес. И мудростью необходимо обладать немалой. Только трус и глупец по доброй воле тянется к могуществу. Но какой же из него повелитель? Горе тем, кто окажется под рукой подобного ничтожества. Ты прав, власть отравляет. И гнетет. Ты даже представить себе не можешь, сынок, как подавляет столь великая сила! Но ты всё же станешь Магистром, Хезальт. Я это знаю…

— Учитель…

… - Да как же вы не понимаете, наставник, что именно на Магистре держится Предел?! — в эту короткую фразу можно было уместить пространный матерный монолог вызверившегося Хезальта, обычно спокойного и уравновешенного мужчины. Затеянный им мирный разговор 'по душам' неожиданно вылился в продолжительный словесный поединок по знанию нецензурной лексики.

— Забываешшшся, учшшеник! — прошипел в ответ злой, как тысяча демонов, Магистр. Паршивее всего было от того, что он прекрасно понимал — ученик прав. Как понимал и то, что у него не хватает сил нести на себе эту неподъемную ношу. Он слишком слаб для этого. Слаб и нерешителен. Бремя власти уже давно тяготило смертельно уставшего Магистра. — Я сделаю так, как посчитаю нужным, сосунок! Не смей указывать мне!!! И вообще — знай свое место!

Приступ неконтролируемого бешенства, до неузнаваемости изменившего лицо ученика… Летящая в наставника сфера заклятья. От которой он уже не успевал увернуться или защититься… Взорвавшийся в груди огненный шар боли…

— Милостивая Хозяйка… — прерывающийся шепот. Панический ужас в глазах от того, что невольно совершил. — Учитель, я… Я не хотел этого!!!

— Будь оно проклято… Это могущество! — вытолкнул непослушными губами Магистр. Он умер, не подумав о том, какие последствия повлечет за собой его посмертное проклятие — самое сильное и разрушительное из всех возможных, скрепленное ценой жизни сильнейшего на тот момент волшебника Предела.

Демиан с размаху рухнул на колени, с хрипом вдыхая ставший редким и колючим воздух. Перед глазами бодро мелькали разноцветные пятна, от омерзительнейшей слабости тошнило.

— Магистр… — неуверенно позвал ведьмака Ильнарель, мучимый безжалостным чувством вины перед другом. Явно неуместные сейчас слова поздравления застряли у парня в горле. Демиан не стал отталкивать протянутую ему крепкую ладонь. Нынче не тот момент, чтобы с гордо поднятой головой изображать из себя героя и отказываться от помощи. К тому же он очень сильно сомневался, что сумел бы встать на ноги без поддержки Иля. Окружающий мир покрывался легкой рябью и шатко покачивался, монументальные плиты по ложным ощущениям воспринимались как палуба корабля, угодившего в небольшой шторм. Демиан со злостью сцепил зубы, лишь огромным усилием воли удерживаясь в сознании. 'М-магистр… твою мать! Только не хватало еще в обморок хлопнуться, аки нежная леди!'

Волшебники потрясенно молчали. А взгляд ставших уже не такого пугающего цвета глаз нового Магистра устремился туда, где минуту назад лежал его недоброй славы предшественник. Со всех сторон раздались изумленные вздохи и едва слышный шепот. Полный сил мужчина превратился в изможденного, дряхлого, совершенно седого старика с трясущейся головой и мутными полуслепыми глазами. Демиан мучительно скривился. По его лицу читались испытываемые им чувства — жалость, горечь, обреченность.

— Спасибо тебе, маг, — едва слышно прохрипел потерявший все силы волшебник, и начал заваливаться набок. — Спасибо… Демиан… что ос… освободил…

Ведьмак повел плечом, высвобождаясь из хватки поддерживающего его друга, медленно с глубоким уважением опустился на колени перед телом. Провёл ладонью по изборожденному глубокими морщинами пергаментному лицу, закрывая глаза поверженного противника. На сухих старческих губах застыла счастливая улыбка, а в груди боевого мага свинцовой тяжестью разливалась глухая безнадежная тоска. Больше всего на свете желалось сейчас лечь рядом с покойным магом на холодные плиты и умереть. Но в тихом недрогнувшем голосе не отразилось и тени человеческих эмоций, и услышали его даже в самом дальнем конце огромного Зала и рефлексивно подобрались. Таким тоном мог говорить только Магистр. Только тот, кому судьбой предназначено повелевать другими.

— Похоронить Магистра. Со всеми почестями, как героя. — Волшебники, решившие было, что лимит всевозможных потрясений на сегодня полностью исчерпан, застыли, не смея поверить своим ушам. Демиан поморщился от невыносимой головной боли и рявкнул: — Исполняйте! — Добавил уже тихо: — Он это заслужил…

Махнул рукой, отпуская Ильнареля. Парень неодобрительно покачал головой, но перечить не решился. Демиан же, наплевав на всё, пошатываясь, побрёл туда, где он сможет, наконец, побыть в одиночестве. Какая-то злая усмешка судьбы, но занесло его не абы куда, а прямиком в магистерские покои. Мужчина криво усмехнулся, но, по существу, ему было уже всё равно. Последние ярды он преодолел почти что по стенке. Запер за собой дверь и сполз на пол, не в состоянии добраться даже до постели. Казавшееся единственно верным решение уже перестало быть таковым. После того, чему он стал свидетелем. Но назад пути отрезаны. Есть только одна дорога — вперед. До конца, каким бы он ни был… страшным и близким. Демиан обхватил руками колени, сжался в комок. Что-то чужое, мерзкое, жадно и любопытно шевельнулось в душе. И от этого хотелось по-волчьи взвыть и скрюченными пальцами выцарапывать из груди эту пакость, вырвать ее вместе с сердцем… Жаль, что это невозможно. Не для того боролся. И времени у него осталось совсем мало. Перевернуты чьей-то неумолимой рукой песочные часы, и мелкие сверкающие крупинки неудержимым потоком струятся из одной части в другую, заставляя поторапливаться. Некогда себя жалеть и проклинать собачью жизнь. Пределу нужен Магистр. Пока он еще не свихнулся под действием запустившего свой безжалостный четко отлаженный механизм проклятья…

Синар. Неделей спустя

Строгая прическа, безупречность которой нарушили несколько своевольных пушистых локонов, хрупкие неестественно распрямленные плечики… Так велико было желание наплевать на всё, броситься за ней следом, подхватить на руки и целовать, целовать до головокружения сжатые губы, щеки, сомкнутые веки и луками изогнутые ресницы. Вымаливая прощение за ту боль, что он ей вновь причинил. 'Ну а дальше-то, дальше что?' — бесстрастно вопрошал холодный голос рассудка. Зная с пугающей, безнадёжной точностью, какая участь его подстерегает. Луну, две… если очень повезёт, то три — столько он еще продержится. Должен продержаться. После же…