Забытая Атлантида [дилогия СИ]

— Зачем ты явился снова из великого низа? Ты ушел в Кур-ну-ги! Ты теперь кто: важный умерший или живущий под солнцем?

— Я твой муж, бог-вестник, посланец богов. Мое имя Нингишзида. Я живущий под солнцем и живущий в Кур-ну-ги.

— Ты не мой муж! — возразила она. — Ты — не бог и Нингишзида — не твое имя!

— Женщина, что ты говоришь такое? Весь Унуг признал, что я — Георг-Нингишзида! — размахивая руками, закричал Георгий. — Только ты одна, которая знает меня лучше других, не хочет видеть во мне бога! Я даже не успел сказать тебе: Я хочу пить, дай мне воды; я голоден, дай мне хлеба поесть; помой мне ноги, постели постель, я хочу спать. Ты говоришь с ануннаком!

— Посмотрите на него! — заявила в ответ Нисаба. — Бог явился! А где ты был раньше?

— Я — Нингишзида! — закричал на нее Георгий. — Ты не понимаешь! В Кур-ну-ги я задержался не по своей воле. Эрешкигаль отпустила меня из Кур-ну-ги на время, что бы я повидал тебя и своего сына, а ты мне проклятья в лицо бросаешь!

— Ты не дал больше радости моему лону! — выкрикнула гневно Нисаба. — Бросил меня одну! Ты мне больше не муж! Любящее сердце — дом строит, ненавидящее сердце — дом ломает.

— Я не виновен в том, что в Унуге прошло столько Больших солнца кругов! Для нас, богов, время идет по-другому.

— Тогда и живи с богами! Зачем ты пришел ко мне, к обычной смертной? Что тебе от меня надо?

— Женщина, ты родила сына от бога и еще недовольна этим? Я хочу посмотреть на него! Покажи мне моего сына.

— Нет его в Унуге. Он недавно уехал в Меллуху. А я давно не жена тебе, муж у меня другой, тамкар из Кулаба, обычный человек земли Двух рек. Он не исчезает внезапно, подобно тебе!

— Ой, женщина, ты слишком шумна! Своим ревом, подобно надоенной корове, ты терзаешь уши мои и уши ануннаков небесных. Как бы тебе не пришлось страдать в Кур-ну-ги. Вот я пожалуюсь на тебя Салсу, мертвых богине и она накажет тебя!

Нисаба открыла рот, чтобы ответить, но осеклась, встретив немигающий взгляд Гекаты.

— О, мой энси [42]! — вскричала Нисаба. — Эта женщина, что рядом с тобой… Это и есть… она?

Нисаба не назвала имя, но Нингишзида понял, что под этим она подразумевала Салсу, имя богини, которой боялись произносить вслух, называя ее всегда иносказательно: Эрешкигаль.

Имя богов преисподней иносказательно называли и другие народы. Как известно, в Древней Греции бога низа земли называли — Аид, что означало невидимый, а римляне называли его Плутон, что означает богатый. Но Греко-римская мифология, оказывается, не знает подлинного имени бога мертвых!

От имени Аид произошло известное каждому человеку нашего времени слово Ад. А о спиральности построения мироздания народная память сохранила выражение — Все круги Ада.

— Она перед тобой, Нисаба! — поиграл бровями Нингишзида. — Я предупреждаю тебя.

— А почему она одета так, как мужчина чужого народа? — пролепетала она, беспомощно опускаясь на каменные плиты пола. Нисаба опустилась на колени и отвесила земной поклон ануннакам.

— Женщина, — важно произнес Нингишзида, умело играя роль посланника богов. — Богиня одевается так, как пожелает. А теперь запомни: если госпожа подземного царства захочет, то ты сможешь получить не только прощение за свои слова, но и заслужить ее милость!

Нисаба снова распростерлась ниц и не поднимаясь, запричитала:

— Передай ей, Нингишзида, говорящий с богами, что я скорблю о своих словах и буду стараться заслужить ее милость…

— Заслужишь, обязательно заслужишь, — пообещал Нингишзида, подмигивая своим друзьям, и в двух-трех словах передал им разговор с Нисабой. При этом мимоходом посоветовал:

— Старайтесь выглядеть как древние идолы. Делайте каменные лица, не давайте волю своим улыбкам.

Эрешкигаль переглянулась с Энки и, несмотря на серьезность ситуации, чуть не рассмеялась. Но она сдержала себя, спрятала улыбку и попыталась придать своему лицу холодно-надменное выражение.

— Пусть она встанет! — сказала Эрешкигаль. — Не хорошо, когда пожилая женщина и твоя жена лежит на каменных плитах холодного пола, Нингишзида!

Нингишзида стрельнул глазами в сторону Эрешкигаль и произнес:

— Владычица мертвых, Эрешкигаль, разрешает тебе подняться, женщина Нисаба. Она больше не сердится на тебя.

Нисаба поднялась с пола и замерла, стараясь не смотреть в сторону Эрешкигаль, опасаясь, что грозная богиня пошлет ей в лицо взгляд смерти.

— Нисаба, где твой брат Ушшум-Анна?

— Он дома, мой господин!

— Пусть он придет сегодня ко мне. Ступай!

— Спешу исполнить твою волю, посланник богов! — ответила Нисаба, отвесила поклон и пятясь задом пошла к дверям.

— Как чудесно у нас все получается! — засмеялась Эрешкигаль.

Нингишзида тоже был доволен. Он был рад, что ему не придется исполнять супружеские обязанности, а напуганная Нисаба не выйдет из повиновения и не сможет навредить ему.

— Да, — произнес он, радостно потирая руки. — Мы теперь перевернем всю цивилизацию Унуга! Быть богом — это, оказывается, очень приятно! И ничего делать нам для этого не надо!

Энки покачал головой:

— Не радуйся, Нингишзида! У нас еще все впереди. Скоро люди потребуют он ануннаков чудеса, и если мы не подтвердим, что мы умеем их творить, то нас погонят отсюда как самозванцев!

— Это мы самозванцы? — возмутился Нингишзида. — Разве ты не Альгант?

— Альгант! — подтвердил Энки. — Но ростины признают меня не как бога, а как человека, который много знает и может. И они правы! Они почитают меня как царя, как их предводителя. Но если разобраться, — я слуга своего народа. Но местное население готово наделить ануннаков сказочными способностями… Да, Нингишзида, если ты не сделаешь нечто такое, что могут боги, то эти люди потеряют в тебя веру. А какие чудеса ты сможешь им показать? Ты же даже не фокусник!

— Ай, ничего! Придумаю, что-нибудь, — не стал унывать Нингишзида. — Нисаба, например, откроет в Унуге школу. Разве это не чудо? Разверну строительство храмов…

— Я умею рисовать, — напомнила Эрешкигаль. — Это можно считать чудом?

— Ну конечно! — Нингишзида светился счастьем. Он подошел к входной двери и вышел за порог. Там он столкнулся с сангу Шу Гирбубу, который стоял у входной двери как страж. Шу Гирбубу, увидев Нингишзида, спросил:

— Мой звездный господин! Ануннаки Энки и Эрешкигаль всем довольны? Нет ли у них каких-нибудь желаний?

— Пока нет! — немного подумав, сообщил Нингишзида и спросил: — Где мой слуга Урабу?

— Он за воротами дома бога, рассказывает всем про ануннаков.

— Кому? — не понял Нингишзида.

— Всем, кто хочет знать о них правду.

— Какую правду? — Нингишзида передернуло от внезапно охватившего его волнения.

— Ты можешь послушать, господин, — предложил сангу. — Я это уже слышал…

Вдвоем с Шу Гирбубу они подошли к деревянным воротам, отделявших дворик дома бога от улочки. Нингишзида прислушался. Голос Урабу был хорошо слышан через кипарисовые ворота. Нингишзида прислушался.

— … я был злым и плохим человеком, — рассказывал Урабу. — И увидел я ануннаков, но в темноте не узнал, что это они. Нас было пять раз по восемь. Мы решили напасть на них и забрать всю добычу себе. Мы окружили их в ночи. Но когда мы подошли ближе, раздался гром и сверкнула яркая молния. Половина наших людей была сожжена ей заживо и они все попадали мертвые. Не успели мы испугаться, как из тьмы ночи появился страшный и огромный ардат-лили. Этот посланец Кур-ну-ги был такой ужасный, что смотреть на него было невозможно! Огромными когтями, свирепый ардат-лили стал рвать на части оставшихся в живых, испуская утробное рычание. Я остался один среди разбросанной человеческой плоти и уже простился с жизнью, когда перед мной появился ануннак Энки и громовым голосом произнес: Жалкий человек! Я отведу тебя на суд к Эрешкигаль! Энки поставил меня перед грозными очами Эрешкигаль…

Толпа возбужденно охнула.

— Эрешкигаль щелкнула пальцами, и из ее руки сразу появился огонь. Он вспыхнул в ночи. В этом огне Эрешкигаль решила сжечь меня, но я своими молитвами упросил ее подарить мне жизнь и не забирать меня в Кур-ну-ги! И она явила милость, не убила меня и даже сделала своим слугой. Ануннаки простили меня. Вот что произошло со мной один солнечный круг назад.