Тёмный день

— Сюда, — проговорила Гингема.

Следующая комната, очевидно, служила ей кабинетом: тут были книжные полки от пола до потолка, старинная солидная мебель, рабочий стол, на котором царил полный порядок, компьютер, телефон с факсом. В углу Дарин заметил телевизор, рядом, на специальной подставке громоздились штабеля дисков.

В кабинете было немного сумрачно от высокого тополя, закрывавшего почти все окно, но яркие акварельные картины на стенах придавали комнате нарядный и уютный вид.

— Значит, вурдалаки, — проговорила Гингема, кивком головы указав Дарину на кресло возле окна. — Интересно… помню, как-то, лет пять назад, проводила я семинар по вампирам, упырям и вурдалакам. Пытались выяснить, на чем основан феномен распространения веры в вампиров… как ты знаешь, в 1725 году ученый Майкл Ранфт в своей книге впервые сделал попытку объяснить верования во всю эту кровососущую нечисть естественным путем, с точки зрения науки и здравого смысла. Но студенты мои Ранфта прочитать не соизволили, они все больше к фильму «Дракула» да «Интервью с вампиром» апеллировали. Такого нагородили, вспомнить страшно! Поставила всем «незачет» и отправила готовиться заново, — сказала она. — Гм… как они выглядят? Любопытно было бы взглянуть!

— Студенты? — удивился Дарин, осторожно присаживаясь на краешек кресла.

— Вурдалаки. Как студенты выглядят, я примерно представляю.

— Как обычно, — пробурчал кобольд, вспрыгнул на стул и вытер лапой морду.

Дарин подумал.

— Сначала появился запах. Ну, вроде, как горит что-то поблизости. А потом они появились. Выглядят, как люди. Но, — он замялся. — От этого еще страшней. Потому что было в них что-то… что-то неестественное. Нечеловеческое.

Он умолк, вспоминая встречу.

— Но что — понять не могу! А вот Тохта сразу разглядел.

— Я — кобольд, — тявкнул тот. — Понятное дело, меня провести трудней. Говоришь, нечеловеческое? — Тохта задумался. — Ну, они, например, не дышат.

— Вот, блин… — пробормотал Дарин. — Ничего себе…

Во взгляде Гингемы появилось что-то вроде сочувствия.

— Страшно было?

Дарин открыл рот, но вспомнил, что врать Гингеме было бесполезно: это он на собственном опыте знал. Пришлось ответить правду:

— Жутко. Один их них переменил облик, стал настоящим… такая морда, как в фильмах ужасов… и клыки…

Он снова почувствовал, как по спине продрал мороз.

— Их не бояться невозможно, по-моему.

Гингема кивнула.

— Понятно. Хорошо, подождите минутку, я сейчас.

Она вышла.

Дарин огляделся — при хозяйке это было все-таки неудобно — потом поднялся и осторожно выглянул в окно. Во дворе никого подозрительного не обнаружилось. Он прошелся по комнате, рассматривая картины и глиняные фигурки на полке. Возле письменного стола задержался: там, возле лампы под зеленым фарфоровым абажуром, в витой серебряной рамке стояла фотография. Дарин поколебался, оглянулся на дверь и осторожно взял рамку в руки. Снимок оказался старым, немного пожелтевшим от времени: на крыльце какого-то здания, показавшегося Дарину смутно знакомым, стояла молодая девушка с забавной прической валиком, подхваченной белой ленточкой, в платье в горошек, с рукавами-фонариками, в туфлях с круглыми носками. Вид у девушки был решительным, а взгляд — прямым и открытым.

— С характером… — пробормотал Дарин, и вдруг до него дошло, кто изображен на снимке.

— Блинский фиг! — изумленно воскликнул он и оглянулся на Тохту. — Смотри! Это же Гингема! — он сунул фотографию под нос кобольду. — Вот это да! А она ничего, симпатичная была… лет эдак двести назад! Даже не верится… я-то думал, она так и родилась — пожилым профессором, наводящим на всех ужас! А здание… да это же наш университет! Значит, она тоже там училась?!

Он, прищурившись, с трудом разобрал дату в углу снимка и хмыкнул: изображенная на фотографии Гингема была моложе его, теперешнего.

— Человеческая жизнь такая коротая, — ни с того, ни с сего сообщил кобольд, почесываясь. — Только подружишься с кем-нибудь, как он — бац! И умирает от старости.

— Смешно, блин… — пробормотал Дарин, поставил рамку на стол и подошел к книжным полкам, разглядывая толстые тома, стоявшие плотно друг к другу.

— «История Крестовых походов», «Армии древности», «Энциклопедия холодного оружия», «Римский легион». Классно…

Он от души позавидовал библиотеке Гингемы, затем подошел к стоявшему возле телевизора стеллажу и принялся перебирать диски.

— «Якудза», «Ночной убийца», «База», «Коммандос», «Взвод-2»- вполголоса прочитал он с удивлением и присвистнул.

— Ого! Одни боевики! Глянь-ка, Тохта, что профессора на досуге смотрят! Крутое мочилово… драки, погони, перестрелки! Кто бы мог подумать…

На пороге появилась Гингема с подносом в руках. Дарин поспешно сунул диск на место и смущенно кашлянул.

— Попрошу без комментариев, — строго сказала она, покосившись сначала на Дарина, потом — на диски с боевиками. — Идите-ка, лучше, к столу.

Гингема переставила с подноса на стол два чайных стакана в серебряных подстаканниках, тарелки, хрустальные розетки с вареньем и глиняную бутылочку с этикеткой «Таежный бальзам».

— Тохта, ты колбасу ешь?

Кобольд пересек комнату, вскочил на стул возле стола, принюхался, потом разочарованно сморщил нос. Он уже знал, что сухая копченая колбаса — кушанье дорогое, но никак не мог взять в толк, зачем придавать хорошему продукту противный копченый вкус.

Гингема ловко откупорила бутылку и плеснула в стакан Дарина щедрую порцию темного ароматного бальзама.

— Черт побери, — проворчала она. — Спаиваю собственных студентов! Надеюсь, в университете об этом не узнают. Но после встречи с вурдалаками тебе не повредит…

Дарин отхлебнул большой глоток: чай у Гингемы был какой-то особенный, душистый, а бальзам, настоянный на травах, придавал ему совершенно невероятный вкус.

— Тохта, — задумчиво проговорила Гингема, пододвигая Дарину нарядную, с золотым ободком тарелку, на которой лежали с бутерброды с лососем и красной икрой. — А ведь тебе, наверное, известно и вурдалаках больше, чем нам?

— Само собой, — отозвался тот, оглядывая стол. Эх, знать бы, что пригласят к трапезе, крысу бы с собой захватил… или даже две! Впрочем, пока не до крыс — дело-то вон как повернулось!

— Почему они не любят, когда их называют вурдалаками? — поинтересовался Дарин.

— Считают это оскорбительным для себя. — пояснил кобольд. — Это их жутко бесит! Ведь кто такие вурдалаки?

— Вампиры? — предположил Дарин, отхлебывая чай. Тохта отмахнулся.

— Вампиры, скажешь тоже… вовсе нет. Вурдалаки — потомки безумных людей, которые ели мертвых. Ведь откуда это пошло? Когда-то давно… ни меня, ни моих предков тогда еще и в помине не было… на нашу землю обрушился страшный голод. Целые деревни, чтобы выжить, поедали трупы. Вот тогда-то все и началось! Постепенно они сходили с ума и вырождались в особую расу, которая к человеческому роду уже не принадлежала.

Гингема задумчиво помешала чай золоченой витой ложечкой.

— Гм… как же это могло произойти? Наука…

— Это другой мир, понимаете? — отважился перебить профессора Дарин. — Совершенно другой! То, что там происходит, вряд ли можно объяснить с точки зрения нашей науки.

Гингему подумала.

— Да, пожалуй, ты прав…

Кобольд придвинул поближе тарелку с ломтиками лосося и продолжил.

— Что-то в плоти мертвецов вызвало жуткие последствия… люди перестали быть людьми! Вот так и появилось племя вурдалаков. Кстати, они тоже могут пить кровь, подобно вампирам, но, в отличие от них, непременно съедают потом труп.

Тохта почесал за ухом и отправил в рот кусок лосося.

— Ну, не свежий, конечно, — деловито уточнил он, прожевав. — Свежее мясо они не очень-то любят. А вот когда мертвец полежит недельку-другую… м-м-м… — он мечтательно закатил глаза, вспомнив о трупике кошки, припрятанной в подвале дома Дарина. Тушка лежала там уже несколько дней и мясо, конечно же, приобрело непередаваемый вкус и аромат, столь ценимый кобольдами-гурманами.