Зачем нам враги

перешла на жаргон — и Натану это не казалось хорошим признаком.

— Хочешь сказать, ты видела здесь еще кого-то из наших? — сказал он, не поддержав ее инициативы и надеясь таким образом ее немного успокоить.

Он не прогадал — Стэйси сразу сникла, потом сердито тряхнула коротко стриженной головой.

— Это моя земля, Натан. У меня договоры с местными властями, начиная от сельских старост и заканчивая начальниками гарнизонов: я делаю что хочу, но больше никому этого не позволяю. Поэтому никто, кроме моих ребят, не смеет бесчинствовать на дорогах и грабить народ в трактирах.

— Я не знал, — коротко ответил Натан. — Мне были нужны деньги. Я не умею добывать их иначе. Ты хочешь, чтобы я вернул тебе то, что мне досталось? Тогда ты позволишь мне уйти?

Стэйси вонзила в него свой бешеный взгляд.

— Вот в этом вся ваша калардинская гниль! — выплюнула она. — Знатный бражель никогда не отберет у собрата кровью нажитый дувал. На это только вы, варьяты, и способны!

Она говорила быстро и горячо, путая жаргонные слова с обычными, — Натан прожил с ней бок о бок около года, но никогда не видел такой взволнованной. Из всего сказанного ею он понял только одно: на землях Стэйси недавно появился кто-то еще из калардинских бандитов, возможно, даже какой-то их общий знакомый, раз она заподозрила связь, и это приводило ее в панику. Договор с местными властями... похоже, он дорого ей дался, раз она так боялась малейшего соперничества.

— Стэйси, кого ты видела? — спросил Натан.

И тут же вспомнил — слишком поздно, правда, — как она ненавидит свое имя. Мягкое, нежное, больше подходящее пастушке, а не крепкой разбойнице, способной одной рукой скрутить в бараний рог здорового мужика. Впрочем, прозвище, которое, Натан подозревал, она придумала себе сама, подходило ей не больше. Сколопендра животное хоть и гадкое, но проворное и юркое, чего самой Стэйси всегда не хватало — она была слишком тяжеловесна и прямолинейна... но, правда, тоже предпочитала песчаник. Разве что это их роднило.

На сей раз она спустила ему обращение по имени — видимо, была слишком погружена в свои тревоги.

— Да тут одна... — как будто неохотно проговорила она, не глядя на него. — Может, ты слыхал о ней. Одноглазой Аманитой ее у вас звали.

Внутри у Натана все скрутилось комом — и вдруг захотелось вернуться в трактир, в тот миг, когда Рослин заявила, что у них кончаются деньги, и дать ей пощечину. А потом сказать: «Заткнись и прекрати пороть чушь».

— Ты ее... видела? — хрипло спросил он.

— Не я. Ребята мои. Недалеко отсюда, близ Тарнаса. Так ты знал ее?

— Ее все знали, — с деревянной улыбкой сказал Натан. — Ты давно из Калардина уехала, да?

— Давно. И все равно о ней... слыхала. Она, правда, всего лишь воровка. Так говорят. Но мне здесь сейчас ловкая воровка может наделать больше бед, чем целая банда. Особенно если проберется в местный гарнизон, а она как раз этим и промышляет, верно?

Верно, подумал Натан. В гарнизоны, замки, дворцы... Даже в лощеные хоромы эльфийских