На равнинах иерехонских (СИ)

Асгрейд атаковал снова и снова, не было и речи о том, что бы ударить в ответ, Томэ едва успевал защищаться. Ему приходилось слышать, что сила в бою важней мастерства. Сейчас, благодаря Розе он был намного сильнее Асгрейда, но это лишь позволяло ему не проиграть. Колдун с легкостью управлял потоками, которые Томэ едва мог рассмотреть. Он с отвращением понимал, несмотря на перевес сил все еще жив, только потому, что колдун старается захватить его в плен. Дважды плети силы проникали сквозь защиту и рассеивались не коснувшись тела, если бы эти удары завершись, первый оторвал бы ему ноги, а второй снес голову.

Томэ шаг за шагом отступал к воротам. Похоже, он достаточно силен, чтобы не дать себя просто оглушить или связать. Все зависело от того позволит Асгрейд ему уйти или решит прикончить.

Ставр встал со своего кресла, теперь он снова казался спокойным и уверенным. Томэ знал, что правитель Алоика не может разглядеть потоки силы, и дрожащую завесу реальности, для него все выглядело как если бы Асгрейд и Томэ танцуют какой-то странный танец в десяти шагах друг от друга.

— Кто из вас ломает мои когитаторы? Асгрейд, если это ты, немедленно прекрати, без них командный центр превратиться в обычный погреб.

Колдун не удостоил правителя Алоика ответом, Томэ оскалился.

— Привыкай Ставр, ты еще побегаешь у него на поводке. По-прежнему думаешь, что сила внешней стороны годится только на фокусы? Твой новый друг покажет тебя такие трюки, что глаза на лоб полезут. Послать дружину к Аннуину, это тоже его идея? Он тебя подбил, пожертвовать всеми ради высшей цели?!

— Не тебе говорить жертвах, щенок! Ты сам никогда, даже волосом не поступился, я отдал этому миру все, что у меня было, и не собираюсь останавливаться в конце пути. Асгрейд, когда ты уже прекратишь этот балаган?

— Осталось совсем чуть-чуть, — ответил схоларий.

Одновременно с этими словами Томэ почувствовал, что вокруг него начала смыкаться невидимая клетка. Потоки силы Асгрейда сумели пробраться сквозь бреши его защиты и теперь отрезали пути к отступлению. У Томэ оставался лишь миг, чтобы что-то как-то этому помешать, но совершено не представлял, что нужно делать. Асгрейд по-отечески улыбнулся, словно покончил с безвредной, но затянувшейся шалостью и шагнул вперед. Томэ подумал о прыжке, но у него не было эликсира, ткань реальности дрожала от напряжения, если пойти напролом, полотно просто лопнет. Он раскинул руки, грань между реальностью и нереальностью истончилась до предела, Томэ слышал, как ее скребут призрачные когти чудовищ, ощущал их жажду явиться во время и пространство. Асгрейд замер, улыбка исчезла с его лица.

— Что ты делаешь?!

— Мы тут здорово все взбаламутили, верно? Если нажать еще чуть, завеса, пожалуй, порвется. Как насчет небольшого купания?

Лицо Асгрейда окаменело.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, манифестация сущностей…

— Верно, — оборвал его Томэ, — не понимаю. А значит, не побоюсь именно так и поступить. Если ты не дашь мне уйти.

Колдун молчал смотрел на Томэ, пауза показалась бывшему десятнику чудовищно долгой.

— Ох, кажется, я начинают понимать Ставра.

Прутья решетки исчезли, Томэ сделал крошечный шаг назад. Он не выпускал из хватки натянутых нитей, а Асгрейд не сводил с него глаз.

— Ты ведь понимаешь, что на этом дело не кончится?

— Все закончится, только когда все умрут, правда?

Асгрейд снова улыбнулся, в его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

— Что у вас там происходит?! — рявкнул Ставр, и сошел с помоста. — Ты что спятил его отпускать?!

— Ты сам отдал его под мое начало, так что теперь изволь не лезть в наши дела.

— Не забывай, я ушел в отставку, — проворчал Томэ.

— Кто сказал, что я ее принял?

— И потом говорят, что это у меня привычка все усложнять.

Не сводя взгляда с Асгрейда, он сделал еще шаг назад, до дверей оставалось совсем немного, и тут лицо колдуна изменилось. На нем отразилось, чувство, которое Асгрейд раньше никогда не показывал, это была неуверенность, почти страх. Колдун сначала остолбенел, а потом слегка склонил голову, будто прислушивался к чему-то.

— Уходим, — бросил он Ставру, — немедленно уходим.

— Да что здесь такое происходит, ты что, действительно свихнулся? Почему, я должен куда-то идти из собственного…

Правитель Алоика не успел договорить, Асгрейд вдруг оказался прямо перед ним. Колдун, схватил аристократа за плечо, и потащил в другую сторону зала.

— Некогда болтать! Он уже рядом, я чувствую.

— Стой, я должен забрать…

— У нас нет на это времени, я не смогу управляться с двумя психопатами сразу. Скорее. Бегом!

Две фигуры затерялись среди сумрака чертога, Томэ стер рукавом пот с лица.

— Будем считать, что мою отставку вы приняли! — крикнул он в след.

Ответа бывший десятник не дождался. Вместо этого двери за его спиной загудели и разлетелись в щепки. Томэ бросило на пол, над ним будто комета с кровавым хвостом пролетала оторванная голова Муджи. В пролом шагнул Вильд. Томэ чувствовал, клубящуюся вокруг дружинника силу, словно это был раскаленный пар. Золотые кудри развивались, будто их овевали ветры иного мира, кожа сияла, казалось, под ней вместо крови течет раскаленный металл. Вильд походил на карающего посланца грозного божества.

Завеса реальности лопнула, дыра возникла совсем рядом, страшно завыл ветер. Сознания изнанки рванулись в реальность и мир содрогнулся от боли. Твари вырвали из его плоти реальности куски материи, чтобы переварить их, связать жилами времени и превратить в свои тела. Томэ казалось, что и из его тела, что-то вырывают, голова страшно болела, было такое чувство, будто кровь под черепом вот-вот закипит, перед глазами повисла багровая пелена, он едва мог пошевелиться. Вильд коротко взмахнул рукой, чудовища жутко завыли и давление на Томэ исчезло. Он снова мог ясно видеть. Дыра в реальности исчезла, мир снова выглядел твердым и надежным. Вильд повернулся к бывшему командиру, зеленые глаза полыхали от ярости.

— И снова ты.

— Они побежали в ту строну, — быстро сказал Томэ.

Вильд ощерился, прожег бывшего десятника еще одним злобным взглядом и ринулся в указанном направлении. Через несколько секунд он тоже исчез в темноте. Томэ медленно досчитал до десяти и позволил себе выдохнуть. Похоже, ему действительно везет, хотя, везенье это какое-то извращенное.

После исчезновения Вильда в центре управления воцарилась тишина, которую изредка нарушал лишь треск искр на корпусах разбитых когитаторов. Похоже, кроме Томэ в зале не осталось ни одной живой души. Бывший десятник тяжело поднялся, и отряхнул одежду. Пора и ему часть знать.

Он уже собирался выйти из чертога, когда его внимание привлек свет с помоста. Большой куб, который стоял рядом с троном Ставра, навалился на мерцающий подлокотник и приоткрылся, будто сундук. В светящейся щели был виден контур изящной руки. Томэ выругался и подбежал к помосту.

Он уперся плечом в боковую грань, черная поверхность была гладкой и теплой. Томэ напряг ноги поставил куб ровно. Крышка закачалась, Томэ ухватился за нее и распахнул. Золотистый свет ударил в глаза, он прищурился и заглянул внутрь. Казалось, после прошедших дней его уже ничто не может поразить, но Томэ почти минуту молча смотрел на содержимое куба.

Это походило на желе. Желе из застывшего желтого света. В его центре была заключена обнаженная женская фигура. Она была странно искажена, будто кто-то превратил человеческое тело в разборную игрушку, которая может вращаться вокруг центральной оси. Правая и левая нога словно принадлежали разным людям, один стоял спиной к Томэ, а другой лицом, Бедра обеих переходили, в ягодицы, над которыми темнела впадина пупка и живот. Грудная клетка плавно переходила в лопатки, над которыми выступали ключицы и ямка между ними. Лицо девушки было повернуто к бывшему десятнику. Тарамис незряче смотрела прямо в его глаза.

Томэ заставил себя собраться и еще раз внимательно присмотрелся к тому, что видел. Тело не было переломано, он не видел ни малейших искажений. Похоже, сам куб каким-то загадочным образом искажал пространство, а вместе с ним и своего пленника. Значит ли это, что все еще можно поправить?