Гроб для мертвого колдуна (СИ)

Танцующая выслушала неожиданную эскападу спокойно,

— Нет, пожалуй, я пока повременю… Но если ты все‑таки решишь пойти путем падающей звезды… тогда прощай Еси, ты был одним из немногих с кем я могла быть откровенной.

— Прощай Марина, ты была одной из немногих, на ком я мог отрабатывать свою маску… эхом отозвался парень, — возможно, когда мы встретимся в следующий раз, все изменится, и мы будем врагами, а может у меня не будет другого выхода и придется сгореть под этим небом… что тоже неплохо для таких как мы. Прощай подруга.

Танцующая снова применила свой фокус и исчезла прямо посреди коридора, и на этот раз даже чутье Абэ не позволило обнаружить ее местонахождение. Хорошо обученный безумец, малыш Еси вернулся в свое обычное состояние и поспешил присоединиться к таким же как он психопатам, убийцам и насильникам.

А где‑то в глубине коридоров прислонилась в влажной стене несчастная шиноби. Она неверяще смотрела на появившуюся перед глазами иконку сетевого сообщения: 'Абонент Рейко (Найденов) Диего, снова в Сети. Вы включены в список разрешенных контактов и можете связаться с ним в любое удобное для вас время'.

Марина провела рукой перед глазами, словно пытаясь коснуться этой надписи и чуть слышно прошептала,

— Похоже мы плохо старались, когда убивали тебя в тот раз, любимый. Очень плохо. Но раз ты решился на то чтобы высунуть свой любопытный носик из той уютной могилки, куда мы тебя определили, урок тебе впрок не пошел…

Куда бы не забрасывала судьба юного главу клана Абэ и в каких бы условиях ему не приходилось ночевать, сигнал браслета будил его всегда в одно и то же время. Как это не парадоксально звучит, даже психопаты иногда ведут здоровый образ жизни… а может только они это и делают…

Впрочем, последнее замечание к делу точно не относится, поэтому вернемся к Есиаки, который проснулся ровно в семь часов утра… проснулся, и сразу понял, что в номере находится только одно живое и дышащее существо. Он сам. Данный факт заставил его выругаться, но сделал это Абэ совершенно беззвучно и стороннему наблюдателю… если бы такой сумел обмануть волчье чутье Еси и спрятался где‑нибудь в комнате… такому наблюдателю могло показаться, что поднявшийся ни свет, ни заря молодой господин тихонько, стараясь не разбудить уставшую от ночных утех подругу, со счастливым выражением на лице делает утреннюю гимнастику.

В таком допущении истиной было бы только то, что Есиаки действительно выполнял свой утренний комплекс упражнений и при этом улыбался. Как обычно в это время, изо дня в день, из года в год, начиная с десяти лет и не взирая на то что его окружает и где он находится. Не стал такой помехой и труп молоденькой горничной, решившей скрасить ночь двум симпатичным парням за небольшое вознаграждение…

Закончив зарядку, Еси подошел к кровати и посмотрел на остывшее тело… очевидно девушка успела проснуться, но так и не поняла, что умирает. В открытых мертвых глазах навсегда застыло безмерное удивление.

— Гребаная ночлежка! — пробормотал Абэ сгоняя с неподвижного глаза большую синюю муху, — сплошная антисанитария.

Обойдя кровать с другой стороны Малыш увидел и причину смерти… впрочем, он и так уже понял, что произошло — на шее девушки виднелся небольшой разрез, скорее даже прокол, повредивший сонную артерию.

— Танк! — чуть повысил голос Абэ, и чернобородый не заставил себя долго ждать, словно дежурил у дверей номера,

— Да, Еси… — взгляд верзилы упал на кровать, и он недовольно поморщился. Малыш ушел в ванную и крикнул уже оттуда,

— Похоже Тико себя уже совсем не контролирует и это становится проблемой, — послышалось жужжание электрической зубной щетки,

— Хорошо, я займусь им после операции… а жаль, хороший парнишка, такой талант заменить будет не просто.

— Не заменим его, могут заменить всех нас. Мне его жалко не меньше чем тебе, но сам видишь… кстати не знаешь куда он ушел? — Есиаки придирчиво осмотрел себя в большом ростовом зеркале, пригладил волосы и сбил щелчком пальцев, видимую только ему пылинку с воротника цветастой рубахи.

— Из гостиницы он не выходил… наблюдатели сразу бы сообщили, может у кого из наших девок завис?

— Только небоевых потерь перед самым началом операции нам и не хватало… хотя подожди, я кажется знаю, куда он мог пойти, — Абэ решительно направился к выходу.

— А с этой, что делать? — кивнул верзила на кровать.

— Пусть лежит. Все равно нам сегодня уходить… дверь только заприте и табличку 'не беспокоить' повесьте, чтобы раньше времени крик не поднялся…

Зная, насколько Тико одержим своими навязчивыми идеями, Абэ направился на поиски администратора. Услужливый портье взялся его провести.

— Это здесь, мой господин, — глаза портье горели в ожидании чаевых, — Господин Вивер уже давно должен был выйти, но…

— Стучи! — хмуро приказал Абэ, — посмотрим, что его так задержало.

После громкого стука за дверью что‑то упало и раздался напряженный голос Тико,

— Мы еще не закончили, приходите позже!

— Это не голос господина Вивера, — портье начал понимать, что происходит что‑то не то.

— Тико, если ты сейчас не откроешь дверь, я позову Танка!

Щелкнул замок и в приоткрывшуюся щель выглянул забрызганный кровью парень в клеенчатом фартуке на голое тело. Из‑за двери ударил одуряющий запах свежей крови и испражнений. Выглядел малолетний мясник испугано,

— Еси… а может не надо Танка? Я уже почти закончил и…

— Чт‑то это… зачем… — Есиаки ударил невезучего портье длинным стилетом в затылок и придержав обмякшее тело, пинком распахнул дверь в апартаменты администратора.

— Марш мыться, чудовище! — Тико метнулся в ванную, а Абэ за руку втащил труп портье внутрь…

Вивер был еще жив, и даже пытался что‑то сказать, но отрезанный язык лежал в тазу на столе, и он только беззвучно открывал окровавленный рот. Все его тело покрывала причудливая роспись неглубоких порезов. Еси брезгливо поморщился и обойдя натекшую под телом лужу, молниеносно воткнул еще один стилет Виверу в глаз, прервав затянувшуюся агонию.

Через несколько минут появился тщательно отмытый и одетый Тико, глаза его бегали,

— Еси… я не понимаю, что на меня нашло, но этого больше не повториться… я…

Абэ прижал дрожащего парня к себе,

— Иди сюда, маньяк ты мой недоделанный… ну что, не мог немного потерпеть? У нас же на сегодня такая обширная программа запланирована, а ты весь аппетит перебил,

Говоря это, Есиаки вынул из рукава третий стилет и держа его за спиной рыдающего Тико, задумчиво посмотрел в окно… через несколько секунд он принял какое‑то решение и стилет исчез так же внезапно, как и появился… лишаться в преддверии операции настолько ценного специалиста, каким был Тико — резчик, было бы опрометчиво.

— Я посмотрел материалы, которые ты прислал, — на этот раз Арпада выглядел как крепкий мужчина 'чуть за пятьдесят', но тем не менее, оставался вполне узнаваем, — и выбор цели вполне одобряю. Хотелось бы, конечно, пройтись по всему списку, но я реалист и понимаю, что на это у вас не хватит сил… как тебе кстати Танцующая… не показалась излишне взволнованной?

Абэ откинулся в кресле, еще недавно принадлежащем хозяину 'Усталого моряка',

— Показалась. По — моему, она решила, что вы решили от всех нас избавиться… одним махом.

Арпада улыбнулся,

— А ты решил осторожно выяснить у меня, насколько это соответствует действительности. Да, Малыш?

— Почему осторожно? Я вполне открыто об этом спрашиваю. Если вы помните наш договор…

Кукловод искренне рассмеялся,

— Не надо меня ловить на слове, Малыш! Я прекрасно помню, о чем и с кем договаривался. И пока ты соблюдаешь свою часть договора, ничего против твоего маленького клана предпринимать не собираюсь… и в том, что твой любимый старший брат сидит в Латангайской каталажке, тоже моей вины нет. Что касается операции… да, скорее всего, ваши услуги мне больше не понадобятся… в ближайшем обозримом будущем. Но уничтожать вас специально… мне‑то с этого какая выгода? Наоборот, сам факт существования устойчивых групп подобной направленности может стать еще одним дестабилизирующим фактором для империи, и возможно, именно он вызовет цепную реакцию, которая уничтожит ее здание окончательно. Но я, как уже говорил, реалист, и на подобный успех не рассчитываю. Мне будет достаточно лет пятьдесят — шестьдесят хаоса и гражданских войн. Чтобы журавлик тихо мирно ковырялся в своем родном болоте и не совал свой длинный клюв во внешний мир.