Корабли Мериора

— Какой расчет и какая скука!

Талита приподняла края забрызганного дорожной грязью плаща. Дощатые ступени крыльца были не чище.

— Принц Лизаэр, надо полагать, тоже сражается с варварами? — спросила она.

— Не угадала. Вообще-то я вел тебя к нему, — с чисто итарранской учтивостью ответил Диган, предчувствуя новые язвительные уколы. — Хотя, по правде говоря, мне нужно было бы немедленно отправить тебя назад в Эрдану.

Удар попал в цель: Талита буквально рассвирепела.

— Сестра, зачем ты приехала в Авенор?

Такой прямоты Талита раньше за ним не знала. Диган разглядывал ее лицо так, словно оценивал стоящего перед ним противника.

— Ты явилась, чтобы расторгнуть вашу помолвку? Талита улыбнулась, но ее душила ярость.

— Подожди и узнаешь.

В Итарре она ни за что бы не выдала своих истинных чувств, скрыв их за непроницаемой маской ледяной учтивости. Но Авенор — совсем другое дело, здесь еще не успели познать тонкости светских интриг.

Пальцы Дигана, обтянутые кольчужной перчаткой, замерли на дверной ручке; он словно колебался. Потом Диган резко толкнул дверь и ввел сестру внутрь. Вслед за ними в помещение проникли косые лучи солнца, слегка осветив лицо авенорского главнокомандующего. Сердясь и веселясь одновременно, Диган сказал:

— Давай, сестрица, покинь его, если сможешь. Талита не знала, как себя вести. Брат сильно изменился, и ей приходилось приспосабливаться на ходу. Чувствуя за спиной его дыхание, она остановилась в сумраке передней.

— Подожди, Диган. Нам нужно поговорить. Диган упрямо шагнул в темноту.

— О чем? Если ты приехала заявить о разрыве ваших отношений, сделай это побыстрее. Я не буду становиться на твоем пути.

Сумрак пах воском и конским потом. Узкий шерстяной ковер был мокрым от растаявшего снега и грязи. Чувствовалось, что по нему ходят много и часто. Полы настилали наспех, из полусырых досок. За это время они успели высохнуть и покоробиться и теперь громко скрипели даже под легкими шагами Талиты.

При виде закрытой двери впереди Талита почувствовала, как бешено заколотилось сердце, и отступила в сторону, однако Диган крепко держал ее руку. «Открытия на каждом шагу, — удивилась про себя Талита. — Что же так изменило брата?» Но сейчас было не время искать разгадку. Отчеканивая каждое слово, она сказала:

— Диган, я приехала сюда вместе с отрядом итарранских наемников. Хочешь знать, кто их командир? Твой старый друг Пескиль.

Диган замер. Металл его кольчуги отозвался каким-то странным, заиндевелым звуком. Протянув руки, он схватил сестру за плечи и привлек ближе. Черные глаза Дигана вновь впились ей в лицо.

— Пескиль… здесь? Но я не видел их знамен. Эт милосердный, что случилось?

Повелитель Теней! Никто из двоих не произнес его имени, однако этого и не требовалось. Талита язвительно улыбнулась. Что, братец, куда исчезла твоя прыть?

— Почему бы тебе не отправиться в Итарру и не спросить у верховного правителя, зачем он послал сюда Пескиля?

Талита не переставала удивляться, насколько изменился ее брат всего лишь за год. Прежний Диган обязательно сказал бы в ответ что-нибудь едкое и колючее, не дав сестре торжествовать победу. Сейчас же на его лице, знакомом Талите с раннего детства, не отражалось ничего, кроме решимости. Главнокомандующий авенорской армией молча прошел мимо сестры. Рукоятка меча глухо ударялась о кольчугу, и этот звук смешивался с отчаянным скрипом половиц. Диган распахнул входную дверь и скрылся за нею. Талиту обдало волной холода.

Она осталась одна в сумраке узкого коридора. Талита стояла, закусив губу, не зная, как ей быть дальше. Брат угадал: она проделала этот неблизкий и нелегкий путь в Авенор, чтобы отказаться от брачного обязательства, данного ею Лизаэру Илессидскому. Это только говорят, что любовь от разлуки крепнет. Слишком уж затяжной становилась их разлука, и Талита устала ежедневно бороться с одиночеством и болью души. Но при этом она не нуждалась в опеке старшего брата; ум, обаяние и чисто итарранская изворотливость всегда помогали ей добиваться желаемого.

Из-за закрытой двери доносился голос. Похоже, говорящий кому-то что-то диктовал. Врожденная гордость не позволяла Талите опуститься до любопытства служанки и подслушивать. Она расправила рукава плаща, помятые Диганом, подошла к двери и взялась за грубо сработанную ручку.

Дверь бесшумно распахнулась.

Из широких окон лилось предзакатное солнце. Помещение казалось даже слишком богато убранным для походного лагеря: на полу изысканный нармсский ковер, украшенные шпалерами стены; под прямым углом к письменному столу располагался шкафчик, инкрустированный перламутром, и две резные скамьи, отделанные черным деревом. Густо пахло пергаментом книг и свитков, а также разогретым воском. Вся обстановка комнаты говорила о том, что ее хозяин — человек богатый и наделенный властью. На скамеечке возле очага примостилась бархатная шапочка пажа. Письменный стол, заваленный свитками, освещали два массивных канделябра. За столом сидел мальчишка-паж. Над ним склонился Лизаэр, светлые волосы которого почти касались головы пажа.

— Увы, у нас до сих пор нет писца, и это нас никак не оправдывает, — говорил мальчику принц. — Но суть не в этом. Любой паж должен уметь складывать и запечатывать послания. Умение далеко не лишнее, поверь мне. Сегодня ты паж, а через какой-нибудь десяток лет тебе придется повелевать людьми.

В ответ мальчишка что-то робко пролепетал.

— Работа трудна и скучна лишь до тех пор, пока не научишься ее делать.

Рука совершенных очертаний, словно высеченная искусным скульптором, протянулась туда, где стояли чернильница и серебряный стаканчик с перьями. Лизаэр взял из открытой коробки геральдическую ленточку с цветами Тайсанского королевства и продолжил свои терпеливые наставления.

— Приложи сюда… теперь сюда, — говорил принц, и улыбка на его губах была способна разорвать сердце. — А теперь сделай узел… В прошлый раз у тебя не получилось, потому что ты действовал одной рукой. Возьмись обеими и постарайся не смазать королевскую звезду.

Лизаэр подал мальчишке тяжелую медную печать со звездой и королевским гербом Тайсана. Талиту поразило, с каким усердием паж принялся заново выполнять нелегкое для него задание. В это время Лизаэр выпрямил плечи и поднял голову. Талита невольно зажала ладонью рот.

Солнечный свет золотил его волосы. Канделябры освещали суровое, почти аскетичное лицо. Талита забыла, насколько он красив; память не могла удержать черты его лица. Потом она увидела знакомые синие глаза и едва не зашаталась. Лизаэр встретился с нею взглядом, и Талита замерла, перестав дышать.

Вопреки ее ожиданиям, наследный принц Тайсана был одет вовсе не так, как Диган. Его одежду украшали золотые пуговицы и цепь из жемчужин и мелких сапфиров. На нем был бледно-голубой бархатный камзол, надетый поверх рубашки из тонкого шелка. Лизаэр везде оставался принцем. Повелителем. Властителем человеческих душ.

Вся суровость его лица мгновенно растаяла в ослепительной улыбке.

— Талита!

Лизаэр буквально перемахнул через стол, едва не загасив свечи. Раньше, чем хотелось бы Талите, он оказался рядом и сжал ее в объятиях. Потом сильные руки, скрытые под изящной одеждой, подняли женщину в воздух, закружили и осторожно опустили на пол. Пламя, бушевавшее у Лизаэра внутри, охватило и ее. Она почувствовала, как у него тоже заколотилось сердце. Пальцы принца утонули во влажном горностаевом воротнике ее плаща, а губы прикоснулись ко лбу невесты.

— Любимая моя, знала бы ты, как я хотел тебя видеть. Вчера я отправил гонца с письмом к тебе. Я назначил день нашей свадьбы.

Весь гнев Талиты зашатался и рухнул, словно хлипкая стена.

— Что? — только и могла прошептать она.

— Мы поженимся, когда расцветут сады.

Лизаэр зачаровал ее своим взглядом. Талита стояла с раскрытым от удивления ртом. Принц воспользовался ее замешательством и крепко поцеловал в губы. «Давай, сестрица, покинь его, если сможешь», — вспомнила она слова Дигана.