Брат (СИ)

— Не переживай так, девочка моя. — погладил ее по голове Роб, — Джерар такой же боец как и ты. Он никогда не покажет свою слабину этим тварям, что носят человеческое обличие. Вы двое всегда поддерживали друг друга и всех вокруг, так не бросай его и сейчас. Думай о нем, мысленно поддерживай его и он почувствует, что не один.

— Он пострадает из-за меня. — тихо произнесла красноволосая девчушка и из ее единственного глаза скатилась слеза, оставившая мокрый след на запорошенном вездесущей каменной пылью лице.

0x01 graphic

— Нет. Он пострадает не из-за тебя. Он вообще не пострадает. Он будет держаться за то, во что верит. За того, в кого верит. Он будет держаться и не проронит ни звука на потеху темным. Помнишь, я рассказывал тебе о своей гильдии — Хвост Феи?

— Да. — слегка кивнула Эльза.

— Так вот, наша гильдия — одна большая семья, где каждый стеной встанет за другого и если потребуется примет удар на себя. Пусть у вас всех — Роб обвел рукой сидевшую вдоль стен ребятню, — нет знаков гильдии, но мне ли не видеть, что вы одна большая семья? А в семье принято всегда верить в своих. Верь в него, девочка. Верь в него, как я верю в Хвост Феи, которая своих не бросает.

Эльза попыталась было ответить, но жуткий грохот и прошедшая по полу и стенам вибрация, не дала ей сказать то, что могло бы слишком сильно задеть старика. Вот уже сколько лет он подбадривал их рассказами о своей гильдии, убеждая, что та своих не бросает ни при каких обстоятельствах, но ожидаемого изо дня в день прибытия светлых магов, которые могли бы сбросить с них оковы, все не было.

— Хм. Похоже, я все таки дождался своих друзей. — усмехнулся старик. — Узнаю стиль фей. Тихо заявлять о себе мы никогда не умели.

— Ошейник! Он отключился! — внезапно раздался голос из темноты.

— И кандалы! Кандалы тоже отпали! — неверяще, ответил ему другой. — Мы свободны!

Тут и там по всем пещерам раздавалось клацанье сбрасываемых с тел артефактов, что годами истязали людей по воле темных магов. Вслед за этим поднялся гул довольно скоро переросший в настоящий звериный рев и сотни похватавших ломы, кирки и лопаты узников устремились к опешившей страже. Десятки пали под выстрелами шоковых дубинок и посохов темных магов, не менее сотни погибло от атакующих заклинаний, пущенных магами в ход, но остановить лавину из человеческих тел немногочисленной охране оказалось не под силу. Их смели, затоптали, забили тем, что имелось в руках или под рукой.

Потреся головой, Виктор привалился к стене и прохрипел — Старость — не радость. — В его теле болело абсолютно все, включая волосы. Хотелось просто лечь и сдохнуть, чтобы прекратилась эта мука, но воля заставляла его игнорировать мелочные желания оглушенного, избитого камнями, контуженного и под конец отравленного темной магией организма. Четвертая резервная лакрима все же взорвалась, породив поток той самой энергии боли, что была призвана обеспечивать послушание рабов. Лишь быстрые ноги спасли его от смерти в результате болевого шока, но и так досталось — не приведи Господь.

Откинув барабан револьвера, он вытряхнул в ладонь пустые гильзы и спрятав их в карман, принялся снаряжать барабан новыми патронами. То, что план удался и лакримы оказались разрушены, вовсе не значило, что все закончилось. Нет. Все только начиналось. Главный калибр отработал свое, и впереди была операция по зачистке территории от вражеской пехоты. Причем пехоты этой вместе со "сторожевыми собачками" да не простыми, а являвшимися чистейшим продуктом химерологии, обитало в скале не одна сотня. И каждый их них был магом. А патронов в закромах оставалось всего ничего — восемнадцать штук.

Чтобы не сражаться одному против всех, он быстро прикинул кратчайший путь до пещер, где держали рабов и старчески кряхтя, медленно побрел в ту сторону. Бегать, как еще минуту назад, он уже не мог — даже малейший шаг отдавался в теле ноющей болью. Пустить верный револьвер в дело пришлось уже за третьим по счету поворотом, два выстрела в затылки спешащим на шум битвы темным открыли счет в его личном кладбище. До этого момента ему приходилось убивать только магических тварей и химер, на которых брали задания его друзья. Да и то, зачастую он был на подхвате и самому стрелять приходилось всего лишь с десяток раз, основную работу делали Альзак и Биска. Здесь же и сейчас полагаться приходилось только на себя.

Что его удивило, никаких сомнений и душевных терзаний он не испытывал, стреляя в спину пусть скверным и заслуживающим смерть, но все же людям. Не было вообще никаких чувств. Создавалось ощущение, что он просто делает давно приевшуюся работу — как механический болванчик. Два выстрела, два трупа и сожаление о расходовании боеприпасов — вот и все, что он мог бы поведать о своих первых убийствах, поинтересуйся кто этим фактом его биографии.

Подобное отношение не на шутку напугало его самого, но разбираться в себе было не время и не место, сперва следовало решить вопрос наличия в ближайшем пространстве темных магов. Семь павших темных и пять химер полностью опустошили его запасы гранат и патронов, так что верный револьвер отправился обратно в кобуру, и на первый план вышла магия перевоплощения. Благодаря постоянным тренировкам он уже мог поддерживать форму мрачного жнеца целых три минуты и двенадцать секунд. Жнец, конечно, выходил не сильно пугающий — все же сказывался рост в метр с кепкой, но оставшаяся на долгую память об одном сотруднике небесной канцелярии боевая коса не становилась от этого менее опасной для окружающих. И пусть сложных приемов наработать не хватило ни сил, ни времени, ни физических возможностей, основы он знал на зубок, а против столь экзотичного оружия как коса, мало кто умел правильно защищаться.

Вылетев в своем новом облачении прямо в катакомбы, где тут и там восставшие пленники рубились с магами и химерами, он, подпрыгнув, рубанул ближайшего стоявшего к нему спиной мага. Перекрывавшие этот проход темные никак не ожидали удара в спину и потому коса, не встречая никакого сопротивления, снесла голову одного и застряла в шее другого мага, войдя в нее наполовину. В очередной раз помянув недобрым словом свою физическую немощь, он, создав рычаг, вырвал косу из уже заваливающего тела и тут же отбил удар посохом — последний из тройки темных не пожелал отправиться вслед за своими соратниками без сопротивления и прекратив поливать молниями освободившихся рабов, повернулся к новой опасности.

Увести древко посоха в сторону, ткнуть навершием косы под нос противника и пока тот находится в полусекундной дезориентации, дернуть косу на себя с одновременным разворотом вправо. Простейший прием гарантированно приводил к потере левой руки никогда не встречавшимся с боевой косой противником. Этот темный явно не встречался. Полностью отчекрыжить руку не вышло, но разрез вышел знатный, судя по треску попавшей под лезвие кости, да и посохи из рук магов просто так не выпадают. Не долго думая, он без затей ударил схватившегося за руку мага сверху вниз. Тот хоть и успел подставить под удар правую руку, встретилась она лишь с древком, а кончик лезвия к тому моменту уже достиг мозга, пройдя через глазницу.

В запасе оставалось не более пары минут, так что, выдернув косу, он не остался смотреть, как падет на землю уже мертвый противник и ринулся в самую гущу сражения. Хоть его одеяние некоторым образом повторяло те балахоны, что носили темные маги, ни знаков различия, ни прикрывающей лицо маски на нем не наблюдалось, но разгоряченные битвой пленники порой не сильно вглядывались в его фигуру. В черном балахоне с капюшоном? Значит враг! Раз пять ему приходилось отводить в стороны удары кирок и лопат, бросая в ответ лишь свое мнение об умственных способностях тех, кто атакует союзников.

Уже пять темных магов и две химеры пали от его руки в этом гроте, когда он краем глаза увидел мелькнувшие в стороне красные волосы. За всю свою жизнь он встречал всего лишь одного человека, имеющего подобный цвет шевелюры и потому, отбив очередной выпад мечника-неумехи, махавшего своим оружием как простой дубиной, он провел ложный выпад в голову, после чего выпустив из рук косу, метнулся в ноги увлеченного отбитием косы мага. Мелькнуло лезвие боевого ножа и правая нога противника подрезанная под коленом подкосилась, позволив уже следующим движением воткнуть нож в горло осевшего мага. Пусть на занятиях по рукопашке они не сильно много времени уделяли непосредственно ножевому бою, уходы и отбитие подобных атак нарабатывались регулярно, а чтобы наработать их, хочешь не хочешь, приходилось тыкать ножом в спарринг-партнера. Вот и наработались со временем определенные движения. Выдернув короткий клинок, он быстро отер его о спину булькающего пробитым горлом мага и подобрав свою косу, понесся в направлении, где была замечена Эльза.