Брат (СИ)

— А? Д-да. Хорошо. Спасибо. — совсем растерялся парень от серьезности, с которой говорил вечный шутник, балагур и проказник Виктор. Сегодня он впервые увидел скрытую ото всех сторону характера своего друга.

— И если я вдруг не смогу вернуться, передай пожалуйста это Кане. — достав из внутреннего кармана ничем не примечательный конверт, он протянул его Альзаку.

— Любовное послание? — ухмыльнулся паренек, беря конверт в руку.

— Нет, Альзак. Просто добрый совет. Я бы хотел дать его сам, но… В общем, не появлюсь через год, передай ей.

Всё ту же неделю занял путь до пляжа, к которому море некогда вынесло вцепившегося в бревно обессиленного паренька. За три прошедших года на нем лишь немного добавилось сухих бревен, а так более ничего не изменилось. Зато, тянущее чувство усилилось настолько, что Виктор почувствовал, стоит только захотеть и он окажется там, откуда телепортировался, спасая свою жизнь.

— Ну как? — поинтересовался мастер, внимательно наблюдая за Виктором.

— Отсюда точно дотянусь. — расплылся тот в улыбке, — Так что не стоит откладывать на завтра то, что можно съесть сегодня.

— Каждый член гильдии, имеет право поступать так, как считает нужным. — произнес, глядя вдаль, старый мастер. — Ты сам выбрал свой путь, и я лишь могу пожелать тебе удачи. Но знай, — Макаров перевел взгляд на закутанного в черный плащ паренька, — даже если порежешь себе пальчик, не говоря о чем-то более серьезном, сдам тебя на излечение Полюшке.

Передернув плечами, Виктор трижды сплюнул через левое плечо. — Чур меня! Но намек я понял, мастер. Если помру, домой могу не возвращаться. — и не давая тому ляпнуть что-либо в ответ, крепко обнял старика, — Еще увидимся, дед. — после чего тут же ушел в пространственный прыжок.

— Ну, шпаньё. — смахнул накатившую слезу Макаров и тяжело вздохнув, побрел к оставленному у ближайшего дерева шезлонгу. Более ему ничего не оставалось, кроме как ждать. Надеяться, молиться и ждать. Слишком многие из его старых друзей когда-то ушли вот точно так же.

Недолгий полет весьма предсказуемо закончился падением в воду. Вынырнув и отплевавшись от набившейся в нос воды, Виктор окинул взглядом уходящую вверх скалу и поежившись, погреб в сторону галечного пляжа, до которого было не более пары сотен метров. Море было спокойным, так что без труда добравшись до земной тверди, он затихарился в тени, отбрасываемой скалой и раздевшись, принялся выжимать промокшую насквозь одежду. Вообще, он мог бы ее легко высушить парой выбросов маны — это далеко не самое простое заклинание, было единственным защитным средством артефакторов. В зависимости от количества выброшенной телом магической энергии и ее плотности, можно было как высушиться после ванны, так и защититься от вражеских заклинаний. Только выброс никак нельзя было растянуть по времени и потому даже трехсекундного постоянного воздействия тем же огнем или холодом было достаточно, чтобы свести усилия артефактора к нулю. Но колдовать на вражеской территории Виктор опасался и потому действовал по старинке.

Натянув на тело неприятно мокрую и оттого липнущую к коже одежду, он убедился, что вода с него даже не капает и не торопясь, полез вверх по скале. Двумя известными Виктору проходами внутрь скалы занимавшей практически весь остров были, так сказать парадный и черный ход. Через парадный их внутрь скалы загоняли по прибытию на остров, а через черный выносили трупы не выдержавших нагрузок бедолаг. Вот к последнему и лежал его путь. Насколько он помнил, охраны там не было, а для обнаружения сигналок у него имелся подарок его учителя артефакторики. За усердие и смекалку, которыми не могли похвастать другие дети, Виктор к концу второго года обучения возвысился в звании до "недоросля" и получил возможность высказать пожелание насчет подарка. В результате сквернословящий мастер Вельд месяц корпел над подарком, а наглый лучший ученик до потери чувства и сознания работал батарейкой, сливая ману в стационарной накопитель мастерской — естественно, исключительно в целях развития объема своей силы, ведь опустошение и последующее заполнение объема маны были известны еще с древних времен как лучший способ постепенного усиления любого мага. Болезненный, длительный, но гарантированный.

И вот результат целого месяца мучений двух разумных, придумавших друг для друга интересное испытание, дернув лапками, ожил и завертел по сторонам шестью глазками. Выглядящий как настоящий паук, артефакт являлся идеальным шпионом, что удалось проверить на системе защиты женского общежития уже через неделю после его торжественного вручения Виктору. Семь дней подготовки и Виктор смог убедиться в том, что идеал все же существует. Причем, это слово можно было отнести как к принимавшим душ феечкам, так и пауку. В тот момент он особо остро почувствовал насколько скучает по своему прежнему тридцатилетнему телу и осознал, что о пауке не должны знать никто кроме владельца и производителя. Причем, путем наглого шантажа производитель был вынужден дать магическую подписку о неразглашении тайны, дабы не быть обвиненным в непристойном поведении по отношению к юным и красивым гильдейским девушкам. Впрочем, Виктор не сумел предусмотреть абсолютно всё, составляя договор о неразглашении, и примерно через пол года засек у просверленной в незапамятные времена дырочки в потолке женской душевой точную копию своего разведчика. В тот раз палить своего учителя Виктор не стал, но целый месяц сопровождал мастера Вельда настолько ехидной улыбкой, которая буквально вопила — "А я всё знаю!", что перенервничавший старый артефактор вынужден был отдариться еще одним хитрым презентом в уплату за молчание, а также пообещать более не нарушать монопольных прав Виктора на подглядывание на территории общежития.

Цепляясь за камни, паучок скрылся в неширокой темной расщелине, а оставшийся сидеть в укрытии Виктор уставился на экран. Чтобы избежать выброса маны, все данные передавались по тончайшему, не толще волоса, проводку тянущемуся за паучком. Его наличие требовало хорошо продумывать каждый шаг паука, но достижение полной скрытности требовало жертв.

Когда его несли в последний путь, Виктор не смог хорошенько рассмотреть коридоры и попадавшиеся по пути помещения, потому почти три часа ему пришлось обследовать небольшие комнатушки вырубленные в горной породе с обеих сторон коридора. Видимо, когда-то их планировалось превратить в жилые комнаты, но дело не пошло и сюда начали стаскивать всякий хлам, который был уже не нужен, но выкинуть рука не поднималась. Кучи поломанного шанцевого инструмента, вышедшие из строя рабские ошейники и браслеты, порванные балахоны стражников и много чего еще, судя по слою пыли лежащее здесь не один год.

Удостоверившись, как в отсутствии живых, так и магических сигналок, он прикрыл тельцем паука обнаруженный объектив аналога камеры слежения и быстро проскочил в последнюю из проверенных комнат. Подобное продвижение вглубь вражеской территории продолжалось более суток. В одном месте ему пришлось просидеть девять часов, ожидая пока появится возможность пройти дальше. Но на вторые сутки все потуги были вознаграждены и паучок в очередном помещении обнаружил местный аналог электростанции, от которой питались контролирующие рабов артефакты. Огромная, переполненная энергией лакрима переливалась разрядами красно-черной энергии. Он хорошо помнил, как его и десяток других одаренных каждый день досуха выдаивали для запитки маной этого сердца логова темных магов.

Предвкушающе улыбнувшись, он потихоньку убрал паучка из аналога местной электростанции. Как бы не чесались руки немедленно взорвать тут к чертям собачьим, нельзя было забывать о возможности многократного дублирования системы. Во всяком случае, как минимум один "запасной генератор" у местных непременно должен был иметься в заначке, поскольку на дебилов темные маги ни разу не походили. Да, твари. Да, уроды. Да, изверги. Но никак не дебилы. "Ни в коем случае нельзя недооценивать противника" — эту простую мысль годами вдалбливали в его голову на тренировках по рукопашному бою и игнорировать ее он ни в коем случае не собирался.