Сильная кровь (СИ)

— Лучше подожди, или потом под каждым кустом останавливаться будем. — бесстрастный голос остудил ее пыл.

— Чего ждать?

— Сор осядет — вода чистая будет. А ты сейчас грязь хлебаешь.

Он сел на корточки и, порывшись в сумке, достал грубую флягу. Затем принялся скручивать большой лист.

— А фляга пустая была?

— Вино. Я вылил.

— Ты странный. — у Тайги даже злости не возникло. — Зачем было вино выливать, если ничего больше нет?

— Плохое вино. Нужна вода. А вода везде есть, где зелень. Искать надо. А сейчас влажность повышенная.

Местами, сказанное было непонятно. Но переспрашивать она не стала.

Муть скоро осела, и скрученным листом они начерпали воды в флягу.

— Теперь у тебя вода со вкусом плохого вина.

Солнце быстро поднималось. Скоро все вокруг просветлело, и девушка рассмотрела лицо своего компаньона.

При свете дня бледность и темнота под глазами стали еще сильнее. И появилась еще одна деталь, которую она сперва не заметила. Через всю левую половину лица у незнакомца шел рваный давний шрам. Оставшись тонкой кривой нитью, он не уродовал лицо, но служил напоминанием.

Бродяга достал лепешки и кусок мяса.

Тáйга сглотнула.

Отломив кусок, он протянул ей еду.

— А ты изменился, — она как можно дружелюбнее улыбнулась ему набитым ртом.

— Мы заключили сделку. Я выполняю условия. — его голос был настолько бесстрастным, что ее улыбка сошла на нет. Она хотела было что-то сказать, но передумала. Помощи достаточно. Большего ей не надо. Ни ему ни ей не нужны разговоры и близкое знакомство.

Она молча доела, много выпила воды, умылась и готова была идти дальше. Но ее спутник все так же сидел возле вырытой ямы, глядя в одну точку.

Он поднял руку и провел по шраму на левой стороне, изучая его тонкими длинными пальцами.

— Какой я?

— Что? — девушка не поняла вопроса.

— Я красив? Я уродлив? Для тебя я привлекателен? Я молод? Стар?

Впервые мужчина задавал ей такого рода вопросы. Она запнулась.

— Ты шутишь?

— Разве я похож на шутника? — он и вправду был очень серьезен, продолжая неосознанно пальцами водить по искалеченному лицу.

— Ты молод. И ты весьма привлекателен. Только бледный как мертвец и темные круги под глазами. Доволен? И ты очень странный.

— У меня шрам на лице?

— Да. Ты не видел себя?

— Он уродует?

— Он старый, очень давний. Это просто след. Твое лицо не перекошено, если ты об этом. — Тáйга спокойно рассказывала как выглядит ее спутник. Если он помешан на своей внешности — пусть.

Он снова замер над мутной лужицей воды.

Тáйга уже начала ходить кругами, когда он, наконец, встал, закинул сумку на плечо и зашагал дальше.

Весеннее солнце все сильнее прогревало воздух. Сухость в горле больше не мешала жить, и внутри у Тайги разливалась своеобразная благодать.

Сбежала! Она сбежала прямо из-под носа советника короля! Лорда Смурта, которого боялись все в городе!

Спутник ее, конечно, был странным, но она не ошиблась с выбором. Это лучше, чем подыхать от жажды и голода на полпути. А он нашел воду!

Теперь с дороги они не сворачивали, и немногие встречные проходили мимо, оглядываясь на довольно улыбающуюся девушку в видавшем виды платье.

«Наверное, я похожа на шлюху из «Дома Утех».

Так назывался дорогой бордель в Скаре. Женщины, работавшие там, иногда могли похвастаться обновками из старых платьев жен лордов, если угождали своим клиентам.

Внешний вид ее спутника нареканий не вызывал. Переодевшись в отобранную одежду, он выглядел весьма обыкновенным путешественником, бледным и усталым, словно недавно перенесшим длительную и тяжелую болезнь. Ростом он был повыше несостоявшегося насильника и штаны и рукава были коротковаты, но в остальном, внимания он не привлекал.

«Сам то он знает, куда идет?»

Тáйга точно знала, что будет делать или думала, что знает. С одной стороны хранится небольшая коробочка. Там немного золота. Гораздо больше, чем стоят услуги ее провожатого, но лучше лишиться ее, чем валяться со свернутой шеей. А когда она расплатится с ним, пусть даже он отберет у нее все деньги, она выроет другую шкатулку. Ту, которая хранится в правом углу. Пойдет к старому знакомому отца, купит лошадь и одежду, еду и… Вот что делать дальше?

Отец говорил к соседям идти в случае чего. А там через море плыть. Подальше. Насколько можно дальше. Только до соседей идти далековато. А дорога не медом смазана. И сами соседи на границах сидят к войне готовятся. Вот если бы прибиться к кому… не одна она из страны бежит.

Она буравила взглядом спину бродяги, ровным шагом идущего впереди. Чего от него ждать? Заберет все деньги? Или с таким же бесстрастным лицом возьмет то, что ему причитается и пойдет себе дальше? Деньги ей не помешают. Как знать, как все сложится. И, если близкие знакомства ей не нужны, то обычная вежливость уж точно не помешает.

— Как тебя звать?

— Не имеет значения. — он не обернулся.

— Как мне к тебе обращаться?

— Если ты заговоришь, я пойму к кому ты обращаешься.

— Ладно. — Тáйга поправила вечно сползающий второй рукав. — А идешь ты куда?

Молчание. Она выругалась про себя.

— Ты не хочешь разговаривать?

— Не хочу.

— Ладно.

Полдень давно уже остался позади, когда она в изнеможении опустилась прямо на дорогу.

— Я больше не могу. Мы толком не спали две ночи. Я очень устала. Отдых нужен. А ты как буйвол все вперед и вперед.

Он, наконец, повернулся к ней, и она заметила, что его тоже порядком шатает, а тени под глазами стали еще глубже.

— Да ты сам на мертвеца похож, — тихо сказала она. — Отдых нужен.

— Отдохнем. — Он склонил голову. — Не на дороге.

Они свернули с дороги и углубились в лес. Нашли согреваемое солнцем место. Тáйга отключилась, как только коснулась земли. Спала она как мертвая. Без сновидений. Глупо было так безмятежно себя вести рядом с чужим непонятным человеком, но она слишком устала.

Сон прошел, когда была глубокая ночь. Она сладко потянулась, с удовольствием вновь представляя лицо лорда Смурта, когда он узнал, что его невестка сбежала. С трудом поднялась на колени. Рядом горел костер, согревая своим теплом, лежал мешок, сверху фляга и еда. А напротив, очень близко к огню, спал ее спутник, свернувшись, словно собака, в тугой ком.

Тáйга жадно съела свою порцию и долго наблюдала за мужчиной. Его сон не был безоблачным. Он сильно вздрагивал во сне, сжимаясь еще сильнее. Метался из стороны в сторону, оставаясь скрученным в комок.

«Кто он такой? Почему ходил по городу в тряпье? Обросший и немытый.»

По одним рукам можно многое понять: по шрамам и порезам, по обкусанным содранным ногтям и коже вокруг, по самой ладони, ее форме и гладкости кожи. Отец много работал в кузнице, кожа на его ладонях огрубела там, где соприкасалась с молотом и ручками мехов и мечей, щипцов и основы. У отца были сильные руки и торс, мускулистые ноги.

Играя в догадки, она толком не рассмотрела ничего при свете дня, все время сверля взглядом только спину своего спутника. Он не казался крупным. И выпирающих под рубашкой мышц она тоже не заметила. Его ладони не огрубели от работы, не были узловатыми и большими. Такие руки могли бы принадлежать изнеженному лорду, никогда не державшему в руках даже меча, или любовнику знатной дамы. А силой может быть наделен любой. Он был немногословен, но не был груб. И девушка могла поспорить, что он не из крестьян, не из солдат и не из простых рабочих.

«Да какая мне разница?»

Она легла снова. Долго смотрела на звезды, слушая, как ворочается и что-то шепчет во сне ее безымянный спутник. Затем уснула. И проснулась только когда солнечный свет уже заливал воздух.

Мужчина выглядел намного лучше. Тени остались. Но кожа уже не имела мертвецкого оттенка.

Они молча собрали нехитрые пожитки и отправились в путь.

Остаток пути так же прошел в молчании. Тáйга стискивала зубы, кусая губы. И все говорила себе, что осталось немного. Дальше она просто растянется на земле, без этого мрачного человека. Отдохнет и… решит, что делать дальше.