Всадники смерти

За перелеском было безветренно и серо. Деревья прикрывали это место от надвигающегося из мертвого города дыма пожарища. Дым стелился по сырой траве и подползал к лесу с правой от демилансеров стороны.

Волкс повернул свою лошадь в сторону леса и потянул за собой Димитера.

— Герлах! Давай, друг! Лес! — крикнул он, обернувшись к знаменосцу.

Герлах не слушал. Он смотрел на запад, в сторону горящего, укрытого дымом поля смерти, оставшегося за перелеском. Он словно забыл о преследующих их варварах.

— Герлах! Ради всего святого!

Где-то в половине лиге на запад множество варваров — всадников и пехотинцев — собрались вокруг своего предводителя. Многие несли на пиках срубленные головы противника и торжествующе размахивали ими в воздухе. Кто-то хвастал захваченными флагами и знаменами. Остальные толкали впереди себя и подгоняли хлыстами пленных — обессилевших, истекающих кровью солдат в форме императорской армии. Герлах разглядел Вильяма Вейтца, Гунтера Столема, Курта Вомберга…

Вспышка золота. Пять всадников мчались галопом с северной стороны поля боя, чтобы бросить к ногам своего вождя очередной трофей.

Штандарт отряда второй епархии демилансеров. Его штандарт.

— Герлах? — позвал Волке. — Давай же, друг!

— Наше знамя, — сказал Герлах.

— Да, но…

— Это наше знамя, Гермен.

Волкс посмотрел на знаменосца, в его глазах стояли слезы.

— Я вижу, но…

Герлах выхватил саблю. Варвары наступали им на пятки.

— Черт тебя подери, не будь дураком, знаменосец! — крикнул Волкс.

— Да, — сказал Димитер, вдруг привстав в седле, — не стоит быть умным, знаменосец. Нам нечего терять, кроме чести. — Герлах удивленно посмотрел на товарища. Димитер на секунду поднял руки, нижняя часть его доспехов была перерублена, из широкой щели вываливались розовые, покрытые кровавой пеной кишки. — Я не повидаю мою девушку, верно? — сказал Димитер.

Герлах тряхнул головой.

— Давай сделаем это. — Димитер, одной рукой удерживая внутренности в животе, второй осторожно вытащил из чехла копье.

— Волкс?

Гермен Волкс достал пистолет:

— Ну что ж, вперед, пока я не решил, что вы оба свихнулись.

Лансеры пришпорили коней и помчались на запад. Они выехали из перелеска — двое держали наготове огнестрельное оружие, третий — копье. Варвары-охотники скакали следом.

Саксен набирал скорость, Герлах встал в стременах. Северяне, завладевшие их знаменем, услышали стук копыт за спиной и обернулись.

Тревожные, удивленные крики — и в воздухе блеснули выхваченные из ножен мечи.

Герлах на всем скаку разрядил пистолет и выбил одного северянина из седла. Он убрал пистолет и потянулся за вторым, в этот момент Волкс пальнул из своего ружья. Один из варваров схватился за плечо и отшатнулся назад, лошадь его встала на дыбы.

Герлах разрядил второй пистолет. Дробина прошла ниже цели и поразила лошадь северянина. Лошадь замертво рухнула на землю и сбросила ездока. Варвар попытался встать, но туша мертвой кобылы придавила его к земле.

Противники сошлись в ближнем бою. Герлах отбросил пистолет и выхватил саблю. Он рубанул по варвару, который нес его штандарт, и, возможно, ослепил его, но Саксен несся вперед, и удар Герлаха пришелся выше цели. Варвары крутились вокруг оси, лошади дико ржали. Герлах почувствовал тупой удар в бок, Саксен шарахнулся в сторону. Фонтаны грязи, треск сломанного копья, брызги пены из пасти лошадей.

Герлах умудрился на секунду вывести своего коня на свободное пространство, и тут пеший северянин кинулся на него, размахивая боевым топором с длинной рукояткой. Варвар бешено вращал глазами, на макушке его шлема развевался конский хвост ржавого цвета. Герлах нагнулся вперед и нанес удар — показательный удар саблей Кавалерийской школы.

Хейлеман выдернул клинок из врага, и тот замертво рухнул на землю. Рядом конный северянин как-то странно дернулся и, как показалось Герлаху, безо всякой причины свалился с коня. Кто-то ткнул в знаменосца рогатиной, но не достал. Герлах пришпорил Саксена и бросился в гущу сражающихся, направо и налево раздавая удары. Кто-то завопил нечеловеческим голосом.

В хаосе схватки Герлах заметил Волкса. Лансер держал штандарт отряда за древко и, волоча его за собой, пытался пробиться на свободное пространство. Герлах, скрипя от натуги зубами, еле отбил саблей удар широкого меча, нацеленный ему в голову. Саксен вдруг начал паниковать. Варвар, напавший на Герлаха, направил своего массивного вороного жеребца в бок Саксена и попытался нанести еще один удар. Конь северянина кусался и брыкался. Герлах рубил саблей, но нанести настоящий удар в такой тесноте было невозможно. Он даже не понял, удалось ли ему попасть в цель, но варвар вдруг пропал из виду.

— Волкс! — кричал Герлах. — Выбирайся!

Он больше не видел товарища, но над продолжающими сражаться воинами, по-прежнему развевался штандарт отряда — голова дракона, развевающийся «хвост звезды» и хлопающее на ветру знамя.

К месту схватки, отделившись от толпы вокруг вождя, мчались северяне. Димитера Герлах не видел с начала боя. Что-то сильно ударило его по правому плечу, и одновременно он почувствовал резкую боль в левом бедре. Завывающий, зловонный враг окружил Хейлемана со всех сторон, как стая жаждущих крови волков. Сабля его была скользкой и липкой от крови.

Внезапно появилось солнце. Возможно, переменилась погода, а может, это боги решили на секунду вмешаться и заставили природные силы среагировать на экстраординарный момент схватки. Во всяком случае, именно так истолковал для себя появление светила Герлах. Должно быть, это Ульрик, свирепый бог отваги, возрадовался виду кровавой драки, или Мирмидия, богиня войны, приветствовала доблестных воинов, или тот же Раналд с радостью отогнал полумрак, которым владел его кузен Морр — бог загробного мира.

Солнце сияло, как доспехи Сигмара. Лучи холодного весеннего светила пронзали черный дым пожарища и серые тучи. Блестело все — клинки, бисер пота, кровь, доспехи. Лучи коснулись всего, и черные доспехи варваров стали еще темнее, как ночные тени становятся темнее в контрасте с дневным светом.

Со стороны западного склона приближались всадники. Они были уже почти совсем рядом с местом схватки, когда за лязгом оружия Герлах услышал топот копыт их лошадей. Всадников было не меньше сорока, они скакали тяжело и быстро и в лучах солнца были похожи на посланцев небес. Увидев их, Хейлеман ощутил трепет, превосходящий ужас, который внушали своим видом северяне. И чувство это не исчезло, даже когда он понял, что это не враги.

Это были лансеры. Лансеры-кислевиты. На каждом всаднике были надеты серебряная кольчуга и куртка из ткани, прошитой золотой нитью и переливающейся в лучах утреннего солнца, как морские волны. Рубахи и штаны у них были алого и синего цветов, на плечи многих были накинуты бело-черные шкуры снежных барсов. За спиной кислевитов вертикально поднимались роскошные орлиные крылья по две пяди в высоту, их перья дрожали от скорости, набранной всадниками. Копья опущены и готовы к атаке.

Истории, которые рассказывали Герлаху о доблестных всадниках, вселяющих своим великолепием благоговейный ужас, оказались правдой.

Волна лансеров с такой силой хлынула в гущу варваров, что Герлах почувствовал, как задрожала земля. К силе копий, направляемых опытными, крепко сидящими в седле кислевитами, прибавлялась мощь и напор их лошадей. Копья пронзали щиты, тела, коней — все, что встречалось им на пути. Северяне и лошади без ездоков как обезумевшие разбегались в стороны.

Основная масса варваров развернулась навстречу кислевитам, но их топоры и изогнутые мечи проигрывали по длине безжалостным копьям последних. В считаные секунды первый ряд северян был уничтожен и выбит из седел.

Герлах слышал отданные громоподобным голосом приказы и звук костяного рога. Волна кислевитов, сбавив скорость, мастерски разбилась на «двойки» и «тройки» и вступила в бой. Лансеры оставили копья за спиной, воткнув их в землю, и переключились на мечи и дротики из притороченных к седлам чехлов. Тонкие легкие дротики летели как стрелы и уносили души северян туда, где им было уготовано место после смерти. У каждого лансера было по два дротика. Герлах поразился мастерством, с каким они владели своим оружием. Кислевиты с размаху метали дротики, а затем подскакивали к жертве и выдергивали их из мертвого тела, чтобы тут же снова пустить в ход.