От января до марта один шаг (СИ)

Леда хотела еще что-то спросить, да тут в дверь постучали. Бекка поднялась с лавки, где до этого сидела, и вежливо спросила.

- Госпожа, мне открыть?

- Да-да, это подруги мои пришли, - сказала Леда. - Открой, пожалуйста.

- Хорошо, госпожа, - зарделась Бекка и ринулась к двери.

- Давайте-ка вы без пожалуйста, - тихо сказала ей Лила. - Нам очень приятно, да люди вас не поймут. Вы же сегодня графиней станете. К тому же за то, что мы ваши поручения выполняем, нам неплохо платят.  Так что приказывайте не стесняясь. Хорошо?

- Хо... хорошо, - запнулась Леда.

Латена, стоило ей войти в избушку, тут же принялась восхищаться прической Леды, Аника мечтательно закатила свое «вот бы и мне служанку». Сами горничные хихикали и перешучивались с подругами Леды. Жертвеннице же казалось, что о ее существовании вообще забыли. В четыре пары рук ее кормили, поили, причесывали, одевали, обували, заплетали и украшали. Шпильки с атласными цветами в прическу, тяжелый кринолин, белоснежные панталоны с кружевами и сорочка, довольно простое свадебное платье светлее снега - все за какие-то пару часов оказалось на ней. Ее опрыскали сладко пахнущими духами, и Леда опознала в них запах, исходивший пару дней назад от Ретео. Видимо, Игрид пользовалась такими же, и от этого девушке стало смешно.

Леде припудрили лицо, подвели специальной краской губы, затенили угольком веки. И вот, когда все приготовления были закончены, ее поставили в центре комнаты и принялись охать и ахать, какая же она красивая. Самой же Леде казалось, что ее будто бы и нет в комнате. Латена есть, Аника есть, сестры горничные тоже есть, даже кошка есть. А она где-то далеко, не с ними, не здесь и не сейчас. Потому, когда к дому подъехала карета, она даже не побежала вместе со всеми к окну, а лишь отрешенно повернулась в сторону двери. Та вскоре открылась и в избушку, которую она покидала навсегда, вошел граф Аластр, ее жених.

Часть 1. Жертвенница. Глава 11

Граф выглядел уставшим. Теперь он казался Леде еще более некрасивым, чем на сватовстве. Тени, царившие на обряде, придавали ему таинственности и во многом скрасили его на самом деле непримечательную внешность. Толстые темные волосы все так же перетягивала на затылке синяя лента,  обнажая широкий лоб. Черный фрак сидел идеально, как и практически белые брюки, края которых прятались в сапогах до колена. Карие глаза смотрели сердито, сухие губы потрескались а горбинка на носу в дневном свете казалась совсем уж некрасивой.

Служанки и подружки Леды почтительно застыли. Граф вскользь глянул на свою невесту.

- Добро, хорошо постарались, - сказал он ворчливо. - Только обули ее зачем? Идите, вас ждут сани. Не побежите же вы за свадебным поездом. А ты разувайся.

Девушки подобрали юбки, похватали шубки и полушубки, и ушли. Оставшись наедине с графом, Леда растерялась. Она понимала - надо разуваться, их ждут - но не могла пошевелиться. Граф хмурился и ждал. Спасла положение Мурыська. Кошка прошла вальяжно к графу и принялась тереться об его сапоги. В глазах жениха мелькнуло удивление. Он наклонился и почесал кошку за ухом. Потом снова выпрямился и снова нахмурился:

- Твоя? - спросил он строго.

- Моя, господин, - сказала Леда а потом, решившись, спросила осторожно. - Можно ли мне...

- Можно, - перебил граф, очень осторожно отогнав от себя кошку носком сапога. - У нас в замке много кошек. Одной больше, одной меньше. Пошлешь сама за ней служанок завтра. Разувайся. Долго мне еще ждать?

Леда счастливо улыбнулась, сняла с ног туфельки и подошла к графу. Тот вздохнул, распахнул дверь и одним рывком поднял Леду на руки. Это был еще одни свадебный обычай. В сани жених всегда нес невесту на руках, показывая, что готов содержать ее теперь всю жизнь. В памяти Леды всплыл случай, произошедший на свадьбе Латены. Муженек той умудрился упасть и расквасить себе нос. Девушки потом долго смеялись, что так все и будет - надорвется нести он ее, с Латенкиным-то характером. Но Аластр, не в пример оболтусу подруги, нес Леду медленно, важно и легко. Пройдя пол пути он вдруг сощурил глаза и в уголках губ его мелькнуло нечто наподобие улыбки. Он крутанул девушку вокруг себя, от чего у нее захватило дух. Она втянула голову в плечи и даже не пикнула.

- Ишь ты, послушная какая, - шепнул он, снова хмурясь. - И эта девочка удирала от жрецов сверкая пятками? Врал наверное Ретео.

В его голосе прозвучала насмешка, от которой Леда покраснела. Граф тем временем донес ее до саней. Усадил, укутал в шкуры. По традиции - особенно это касалось баронов, графов и герцогов - в кареты укладывали охотничьи трофеи. Считалось, что чем больше шкур, тем теплее будут отношения в семье. Судя по тому, что Леда буквально утонула в лисьих, песцовых, волчьих и даже медвежьих шкурах - брак обещал быть ну очень теплым. Только вот девушка в приметы не верила. Зато погладить лисью шкуру оказалось очень приятно.

Граф тем временем ушел в свои сани - везти их должны были отдельно. Кучер - старик в драной шубейке и шапке-ушанке - оглянулся на Леду. Он дружелюбно ей улыбнулся и, отвернувшись, щелкнул кнутом. Целых шесть гнедых лошадок рысью двинулись перед, прочь их деревни. Колокольчики, которыми пестрили и сани, и упряжь, весело зазвенели. Чем быстрее они ехали, тем сильнее ветер обвевал лицо. От этого настроение Леды улучшилось. Ей даже захотелось крикнуть, чтобы возница перешел на галоп, но она не решилась.

На санях девушка каталась впервые. Снежная пустыня полей окружила свадебный поезд, и лишь еле различимая по конским следам дорога не давала сбиться с пути. Позади и впереди ржали лошади, звенели бубенцы, гудел ветер и пели люди. Леда оглянулась, и долго наблюдала, как становятся меньше дома ее родной деревни. Ей вдруг показалось, что вместе с ними удаляются и ее проблемы. Она закуталась плотнее в шкуры, обняла пушистый лисий хвост и улыбнулась, наконец, от всей души, от всего сердца. Смерть осталась позади, впереди ее ждала счастливая, долгая жизнь.

Несколько раз они насквозь проезжали маленькие деревушки. Леда продрогла. Шкуры грели, однако изредка ветер проникал и под них. Из-за холма вынырнул, полыхая оранжевыми флагами, замок Аластра. Из-за высоченной крепостной стены, усыпанной бойницами как обрывистый берег гнездами ласточек, выглядывали грязно-красные шпили крыш. Казалось, что замок отгородился от всего мира, не желая демонстрировать ему свою красоту. Не сразу Леда смогла осознать, что ей придется жить в стенах этого каменного затворника. А когда до нее это наконец дошло, замок скрылся за другим холмом, и они въехали в город.

Сначала шли самые бедные районы - почти деревня, только дома чуть поновее. Люди высовывались из окон, вставали по краям улицы и, снимая шапки, кланялись. Леде от этого стало очень неудобно, непривычно. Обычно она сидела дома и пыталась не привлекать внимания, так что такое отношение оказалось ей в новинку. Потом бедные избушки сменились избами побольше и людей прибавилось. Жители города стояли вдоль улицы живой стеной, подпрыгивая, свистя и вытягивая шеи. А уж когда свадебный поезд въехал на центральную улицу, где дома стояли из камня, народа стало еще больше. На площади же перед храмом собралась целая толпа.

Сани встали. Леда занервничала. Не заставив себя долго ждать, подошел граф. Скинул со своей невесты меха, подхватил на руки и понес к дружелюбно распахнутым дверям храма. Краем глаза Леда заметила, что у входа стоят два хмурых, недовольных жреца. Девушка вся сжалась. Ей вдруг подумалось, что вот сейчас окажется, что граф несет ее вовсе не жениться, а приносить в жертву.

В двери за молодоженами хлынула толпа гостей и зевак. Граф донес Леду до алтаря, поставил на ноги и сделал шаг в сторону. Девушка осторожно обернулась. За ней, на первом ряду сидела подпрыгивающая от нетерпения Латена и ее мать, утирающая глаза носовым платком. Рядом с ними восседал зубасто улыбающийся Ретео, то и дело бросавший хитрые взгляды на как всегда мечтательную Анику. Даже Горн и старая графиня София пришли, и теперь чинно восседали на самом конце первого ряда.