Лиловый (II) (СИ)

Они поднялись на нужную, видимо, высоту, и Каин коротко хохотнул; в следующее мгновение аэро так резко сорвался с места, что Леарза едва сдержал восклик. С такой скоростью он еще никогда в жизни не передвигался: все вокруг смазалось, зеркальные небоскребы превратились в мелькающие тени, и только равнодушное тяжелое небо следило за ними, понемногу темнея еще сильнее. Летели они, впрочем, недолго; мельтешение небоскребов утихло, и аэро опустился на другую площадку, пусть и похожую, но расположенную не на земле, а на крыше одного из зданий пониже.

Леарза, все еще не понимая, куда они направляются, послушно пошел следом за Каином; тот спустился по лестнице, — обычной, не движущейся, — и перед ним распахнулась дверь. Леарза шагнул вперед, еще не видя, куда идет, и вдруг погрузился в мир разноцветной ночи и табачного дыма. Он растерялся, и если бы не рука Каина, поймавшая его за плечо, так и остался бы стоять у входа.

Это было странное место, но Леарза вдруг сообразил, что оно похоже на трактир: пусть столики здесь были из какого-то неведомого материала, и стулья высокие, непривычной формы, но все же здесь сидели люди со стаканами, и фоном играло что-то вроде музыки: признаться, поначалу Леарзе показалось, что это просто шум.

Каин усадил его на стул и сам уже весело общался с девушкой, подбежавшей к ним, а Леарза тем временем все-таки сунул руку в карман, оттягивавший куртку, и обнаружил там слиток какого-то металла, холодного и гладкого наощупь. Выудил его; металл тускло сверкнул на него серебром, но в темноте было почти невозможно рассмотреть подробнее.

— Крутая штука, — сообщил ему Каин, бесцеремонно ткнув в слиток пальцем. — Обладает памятью формы. Ты когда-нибудь встречал такие металлы?

— Как это — память формы?

— Берешь ты, например, ложку из нее, — охотно пояснил Каин, — силой сгибаешь, нормально, ложка погнулась. А потом берешь, нагреваешь чуток — и вот! Ложка снова выпрямляется. Я когда учился, девчонкам с филологического фокусы показывал. Они у меня ложки гнули, а я выпрямлял их силой мысли! Некоторые даже верили…О, а вот и первый пришел.

Леарза недоуменно обернулся: к ним действительно подошел какой-то человек, которого поначалу в темноте он не разглядел, лишь видел, как то ли лысина, то ли очень светлые волосы блеснули в тусклом свете.

— Здорово, — обратился к нему Каин.

— Значит, говорить сегодня будем на языке Руоса, — безо всякого акцента заметил подошедший, обернулся к Леарзе. — Привет, парень. Или как там у вас говорили? Мир тебе и твоему божеству?

— Это Сет, — представил его Каин, и белобрысый, — теперь Леарзе стало видно, что у него на самом деле очень светлые волосы, правда, и некоторая залысина на лбу тоже имеется, — опустился на стул за их столиком.

— Я не видел этого пройдоху добрых десять лет, а он только теперь позвал меня, и для чего?.. Ну, впрочем, я все равно рад, — все тем же ровным баритоном произнес Сет. Девушка принесла им пять стаканов, наполненных каким-то темным напитком; значит, Каин пригласил еще кого-то? Леарза осторожно понюхал содержимое своего стакана: пахло чем-то странным, на арак уж точно не похоже. Впрочем, за последнюю неделю он пробовал самую разную местную еду, и необычную тоже. Кое-что ему нравилось.

— Мне кажется, или ты еще полысел, балалайка? — радостно поинтересовался Каин. Сет скривил рот: он у него был необычной формы, с глубокой ямкой под носом, почти разделившей его верхнюю губу на две половинки.

— Сам ты балалайка, чучело. Ничего и не полысел, это тебе кажется. А ты никак потолстел.

— Вот еще, глаза протри!

Леарза с любопытством переводил взгляд с одного на другого и вдруг заметил, что страх и чувство одиночества у него как-то странно отступили на второй план; пусть он был в совершенно чужом месте, но он все-таки был не совсем один. Рядом сидел Каин — все тот же самый добродушный Абу, пусть и без привычной красной тюбетейки и полосатого халата, но все же его рубашка была с легкомысленным рисунком, а на столике рядом со стаканом Леарзы по-прежнему лежал слиток неизвестного металла, который Каин неведомо зачем таскал с собой в куртке. Сет тоже совсем не был похож на бездушную машину, какими всего полчаса назад казались Леарзе все проходившие по улице люди. У него были живые черные глаза, еще более живые оттого, что один был как-то неуловимо выше другого, и подвижный рот, то и дело то кривившийся, то расплывавшийся в ухмылке.

— Трудно тебе у нас? — спросил он у Леарзы, и Леарза, смешавшись, осторожно ответил:

— Непросто. Профессор говорит, мне придется потратить не один месяц, чтобы выучить ваш язык.

— О да, биокарты тебе не видать, — хмыкнул Сет. — Ну что же, временами я думаю, биокарты — для ленивых. Что бы все эти дураки без них делали? Да они два на два не перемножили бы.

— Кто о чем, а лысый о расческе! — радостно и непонятно к чему возвестил Каин, за что совершенно неожиданно получил щелчок в лоб от Сета. Звук получился очень звонкий, и Сет расхохотался:

— Голова-то пустая, слышишь, как звякнуло?

— Зато не лысая!

— Ага, что я вижу, — раздался новый голос откуда-то позади; Леарза оглянулся. Еще один человек подошел к ним и снимал короткий плащ, поблескивавший дождем. — Каин, как всегда, дразнит лысого. Успокойся, Сет, говорят, волос долог — ум короток. Так, хвостатый?…Привет, парень. Я слышал, ты с Руоса?

— Стали бы мы иначе разговаривать на его языке, — фыркнул Каин. — И не выдирай цитаты из контекста! Там было про баб.

— Кстати о бабах…

— Опаздывает. Сказала, «через полчасика буду». Ну-ну.

Леарза совсем запутался; они разговаривали на его родном языке, и так бегло, что рыжий Гавин должен был рвать на себе волосы от зависти, но в то же время все трое говорили быстро и временами о вещах, которых он не понимал; впрочем, почти сразу они все переключились на него самого.

Последний пришедший был высок, не ниже Каина ростом, пожалуй, и его мокрые короткие волосы темно блестели в слабом освещении бара.

— Корвин, — представился он Леарзе, видимо, не дождавшись, пока про правила приличия вспомнит Каин. — Вообще говоря, я тут, можно сказать, по работе. Впрочем, у вас наверняка ничего подобного не было, но если примерно, то я занимаюсь тем, что пишу всякие штуки, а люди потом читают.

— Книги? — уточнил Леарза.

— Нет, не книги. Книги пишут серьезные люди, — фыркнул Корвин.

— А он пишет сплетни, — ехидно вставил Каин со своего места. Сет приглаживал волосы на своем лысеющем лбу, немножко потешно зачесав их с затылка. Получившаяся жиденькая челочка ему не шла.

— Не совсем. Ну ладно, будем считать, что сплетни.

— В общем, он хочет написать сплетню про тебя, парень, только имей в виду, что все, что ты скажешь, может потом быть использовано против тебя! Он же сплетник.

— Д-да ладно, — растерялся Леарза. — А что, и прямо все будут читать?

— Ага. Ну, кто захочет, конечно. Но сейчас многие тобой интересуются, знаешь ли, в последний раз разведчики привозили на Кэрнан людей с другой планеты больше сорока лет назад.

— Что-то я не заметил, — глухо сказал китаб, вспомнив бесчувственные лица на улице; эти лица зачем-то мучили его. Их взгляды проходили насквозь, будто его и вовсе не существовало в природе. — Они ходят с таким видом, будто они не живые, а… а машины.

Трое его собеседников переглянулись.

— Это только кажется, — осторожно сказал Корвин. — Просто людей на Кэрнане очень много, несколько миллиардов. Когда тебя окружает такое количество незнакомцев, они действительно сливаются в одну массу, и перестаешь на них смотреть…

— Ну, мы-то очень даже живые, — заявил Каин и широко ухмыльнулся. — Подожди, еще окажется, что чересчур.

— Угу, эта скотина додразнится до такой степени, что захочется съездить ему по роже.

— Э, это рискованно, череп у меня крепкий.

— По-моему, лет двадцать назад у меня все-таки получилось выбить тебе два передних зуба.

— Только потому, что ты схитрил и взял кирпич.