Мартлет и Змей

– Странно, что ты не учуял это – с твоим-то носом, Ворчли… – Сердитый оборвал себя на полуслове, поглядев на товарища.

Маг Ветра с заткнутыми в ноздри обрывками носового платка невинно развел руками.

– Так, а что это там такое?

Хмурый глядел куда-то немного в сторону от норы. Там, прибитый к черному древесному стволу большим серебряным гвоздем, висел идеальной, как книжная страница, формы лист сверкающей лунным светом бумаги. Маги переглянулись и поспешили к находке.

– Подери все и вся!

– Треклятый Бансрот!

– Ну уж и плут!

– Что там? Что там? – Хмурый из-за спин товарищей пытался пролезть – ему не было видно.

– Это наш контракт. И это… проклятие! Со всеми подписями! Этого просто не может…

– Смотрите, здесь булавкой приколота записка!

Сварливый начал вслух читать:

«Дорогие господа маги, а именно:

–  Бернар Кроффипо прозвищу Прищуренный, дипломированный маг Школы Мастеров Иллюзий, что в Элагонской Школе Магии, выпуска 574 года от основания Ронстрада;

–  Демьен Гууспо прозвищу Сварливый, дипломированный маг Школы Заклинателей Огня, что в Элагонской Школе Магии, выпуска 570 года от основания Ронстрада;

–  Тимоти Споллпо прозвищу Хмурый, дипломированный маг Школы Властелинов Воды, что в Элагонской Школе Магии, выпуска 573 года от основания Ронстрада;

–  Эдвард Цинноберпо прозвищу Сердитый, дипломированный маг Школы Повелителей Живой Природы, что в Элагонской Школе Магии, выпуска 575 года от основания Ронстрада;

–  Кеннет Фаулепо прозвищу Ворчливый, дипломированный маг Школы Укротителей Ветров, что в Элагонской Школе Магии, выпуска 571 года от основания Ронстрада.

Прошу вас заметить, что подписанный вами договор является для вас обязательным, и я ожидаю, что вы исполните свою часть в самое ближайшее время. Я, без сомнения, оценил мастерство господина Кроффи, но боюсь, что обмануть Книгу Месяца не в его силах. Дорогие господа маги, прошу вас, не вините его строго – вы нужны мне все пятеро, живые и невредимые. Прошу вас поспешить – Двенадцать Лун ожидают вас, а мое время, уж поверьте, несколько дороже вашего.

Копию договора прилагаю.

В ожидании лицезреть вас у себя в гостях в ближайшем будущем, ваш Шутливый Серп, Улыбка Ночи, Пастух Звезд, Молодой Старец, Бледный Горбун или попросту Месяц. Тот Самый».

– Кто первым прибьет Прищуренного? – сжал кулаки Сердитый. – Чур, я!

Остальные пока что пребывали в замешательстве настолько сильном, что могли только мямлить:

– Обманул! Провел! Хитрюга! Мерзавец! Подлец! Откуда у него наши подлинные имена? Хранн Великий, да я сам уже забыл свое имя!

– Почему это я во всем виноват?! – вскинулся Иллюзионист. – Никто что-то из вас не спорил, когда я подписывал…

– Я спорил…

– Заткнись, Ворчливый. Ты всегда споришь…

– И что теперь?

– Теперь мы должны ему Двенадцать Лун, – ответил Сердитый. – И самое печальное, что, Бансрот его подери, нигде не сказано, что это такое!

– Проклятье.

– Чертополох ему в нос.

– Со стеблями роз пообниматься.

– Чтоб он пальцем застрял в замочной скважине, – поддакнул Хмурый.

– «Я жду вас в гости». Нам что, полагается на небо отправиться? У кого там в дорожном мешке катапульта завалялась? У тебя, Ворчливый?

– Так. Хватит, – призвал к молчанию Сварливый. – Пора вспомнить, что мы не дайканские сплетницы и трещотки, а как-никак маги его величества! Мы должны рассуждать, как маги. Даже ты, Хмурый. Итак… Ситуация такова: нас обвел вокруг пальца хитрый шулер, обыграл, как пьяных котят. Что ж, с этим мы уже ничего не сделаем. Но пока нам еще рано об этом задумываться. Мы заявились к твари на порог. Мы пришли сюда, смею напомнить, по делу. И контракт с носатым мерзавцем в ночном колпаке заключали, чтобы добраться именно сюда. Поэтому предлагаю все же взять подолы мантий в руки, и вперед, в яму. Забрать Предмет, на коней, и прочь… прочь… прочь… В Дайкан. Тварь, я уверен, не покинет леса. С ветром Ворчливого и магией лесов Сердитого монстр нас ни за что не догонит… а указующий гоблин выведет нас. Итак, я предлагаю все же не стоять здесь, праздно ожидая, пока Тот Самыйсоблаговолит спуститься по наши души, а действовать по плану: совершить кражу и сбежать, а потом уже думать, как провести Бледного Горбуна. Идет?

– Ну, раз мы уже пришли…

– Да, я согласен, – кивнул Прищуренный. – Но сперва я хочу еще раз прочитать про Бремера.

– Ты же уже читал много раз.

– А я хочу еще раз все проверить…

Ворчливый достал сложенный в несколько раз клочок бумаги, который дал им Танкред.

– Вам не кажется, уважаемые коллеги, что это неприкрытое чванство – иметь семейные легенды? Мол, наш род такой древний и таинственный, что наши призраки всех призраков страшнее и неуловимее…

– Лично мне кажется, почтенный Прищуренный, что ты просто завидуешь.

– Хм… вот и нет, мои призраки все со мной, – пробормотал, усмехнувшись, Иллюзионист и начал читать вырванную из книги страничку:

– …Старший сын светлого князя, да ниспошлют ему боги долгие лета, Каннера Теальского, Эрик, ратною славою и силою не обделенный, охотился в одиночестве в темном и полном ужасов и страхов лесу Хоэра и, устав в погоне за быстроногим ветворогим оленем с золотыми копытами, вознамерился он передохнуть. – Язык сломаешь! И кто так пишет?! – Благородный рыцарь Эрик не побоялся нечисти всякой, что под темными кронами обитала, не побоялся он и орочей мерзких, этих варваров диких, что спускались порою с гор, не убоялся славный воин опаснейшего места в тех землях, имя которому было Чернолесье.

Сэр Эрик привязал скакуна своего верного к стволу дерева, произраставшего на берегу глубокого озера, темного, как чаша со старым вином, сам же прилег отдохнуть от трудов праведных. Измотанный охотою, заснул он мгновенно, и явился ему во сне огромнейший змий, оплетающий его оцепеневшего своими кольцами. Длиною змий походил на реку, извивающееся скользкое тело его было таким широким, что не смогли бы его обхватить и восемь взрослых мужей, взявшихся за руки. А каждый клык его нечестивый размером был со спящего вельможного рыцаря, защитника простого люда, и яд отвратительный капал с этих клыков на землю, выжигая траву живую и сочную с шипением пугающим.

Скакун верный сэра Эрика так и застыл под деревом, к которому был привязан. Глаза странно блестели неподвижными черными точками, тело животного гордого стало серым и грубым – оно превратилось в камень хладный! Только лишь осознав ужас весь, рыцарь благородный вышел из оцепенения и попытался вырваться, но куда там – не шевельнешь ни рукою, ни ногою – огромнейшие кольца крепко держали его тело стальными оковами. Чудовище мерзкое поднесло к сэру Эрику свою огромную ужасную голову. Распростертый рыцарь видел лишь раздвоенный язык, мечущийся в клыкастой пасти, откуда нещадно разило зловонием тысячи разлагающихся мертвецов.

Воин вельможный закрыл глаза, смиренно ожидая приближения гибели, которой решили удостоить его боги, ведь он считал, что все, что случается в жизни каждого человека, есть промысел Хранна Всеблагого. Сомкнул он очи, но так и не дождался тогда конца. Прошел миг, пролетел другой, удара гибельного и необратимого не последовало, и рыцарь открыл глаза. Голова чудовища была здесь же. Но что-то странное было в облике монстра. Человек не видел глаз змия – они были накрепко закрыты тяжкими чешуйчатыми веками.

– Эрик Бремер, – прошелестело чудовище, и глас его был как ток воды речной, – ты не вернешшшссся в Город-Ссса-Ссстенами.

– Кто ты? – только и смог проговорить рыцарь.

– Васссилисссков древних рода я.

Василисков? Рыцарь ужаснулся – вот почему его скакун ретивый, друг верный, камнем стал – он глянул в глаза этого монстра. Но что от него-то змею грозному понадобилось?