Это мой мир

Крестьяне были заняты потасовками с соседями. Так уж издревле повелось, что два, в общем-то недружественных народа, заключили временное перемирие в долине Урукес. И жили, и работали тут все вместе.

Это было едва ли не единственное место, где можно было снимать по три урожая в год и этого с лихвой хватало, для того чтобы накормить все население обеих стран.

Давным-давно, Император и король, устав бороться за ценнейшие территории, постановили, чтобы жители сосуществовали там мирно и безо всяких границ. Благо, что равнина находится на высокогорье и добраться сюда можно только на ситц. Так что особой надобности в гарнизонах не было.

С тех пор образовалось множество деревень, где жители и Сумолтира и Нувасии, жили бок о бок. Вместе решали проблемы, вместе отбивались от врагов и хищников.

Единственное, что не было общим, это поля. Чтобы не делить урожай после сбора, было решено разделить все земляные наделы поровну.

Сейчас же поля были пустынны, а из близлежащей деревни тянуло гарью.

На негласном совещании, было решено в селения не заезжать. Мало ли что. Купить провизии пока идет междоусобица, все равно будет не у кого, а жизни потерять можно очень просто. Лучше будем охотиться, благо луки есть у обоих, а новых стрел и самим сделать не сложно.

Помню, как сильно удивилась, когда очнулась после ранения, в нашей избе и впервые вышла на улицу. Никогда прежде я не видела столько сумолтирцев в одном месте. Они отличались от нувасцев и внешне, и манерой говорить и… да всем. Мы с ними очень разные, и поэтому меня очень удивили влюбленные парочки и супруги, где партнеры были из разных стран.

Мне тогда показалось, что я все же умерла и попала в долину Лости. Но Ростон рассмеялся и сказал, что не дал мне этого сделать, хотя я и очень старалась. Он лечил меня своими снадобьями и травами около полугода. И все-таки смог поставить на ноги. Сумасшедший.

– Лирра, слышишь? – Ростон натянул поводья.

Я последовала его примеру и прислушалась. Гулял ветер, шелестела трава, фыркали кони…

– Кузнечики смолкли, – эти твари доставали нас все утро, голося на всю округу. – И птиц не слышно.

– Вот и я об этом, – он стал нашептывать заклинание.

– Аркани, держи щит, – я одним движением перекинула тяжелый металлический круг вперед, уперев его в луку седла. Арка схватилась за внутреннюю ручку и подтянула ноги наверх. В таком положении она практически полностью скрывалась за ним – это мы проверили еще во время стоянки.

В этот же момент, из стройного пшеничного ряда выскочили трое шуллов. Это были громилы с полторы сажени ростом, заросшие густой рыжей шерстью, с острыми рогами на козлиных головах и копытами на задних ногах. В передних – вполне приличных без копыт, они держали дубины. В отличие от других тварей, обычно не использующих орудия труда для добывания пищи, они полагались не только на мощь своих рогов, но и на сторонние предметы.

Я едва успела вытащить меч из ножен, когда шуллы ринулись в атаку. Пнув жеребца, я попыталась сбить конем замахивающегося противника, но из моего маневра ничего не вышло.

Жеребец взбрыкнул, поднялся на задние ноги и сбросил нас с Аркой по разные стороны от себя. Я откатилась от коня, уходя от удара дубиной, и подрезала самому ретивому сухожилия. Он проблеял что-то нецензурное и рухнул в пыль дороги.

Арка вскрикнула и я с опаской посмотрела в ее сторону. Но ее всего лишь накрыл собой тяжелый щит. Поднять его она не могла и догадалась лишь скорчиться под ним.

Жеребец помахал передними ногами в воздухе и, минуя двоих оставшихся, поскакал вперед по дороге. Я выругалась:

– Лирра, в сторону!

Я не стала размышлять и откатилась к обочине. Спину обожгло холодом, и я получила острым ледяным шипом по наплечнику. Он выдержал, а я обернулась.

Шуллы были повержены и истекали кровью. Арка скулила от страха под щитом. Я встала и направилась к ней, стараясь не ступать в кровь.

– Поднимайся, – я дернула щит вверх. – Ты цела?

– Д-д-да, – она заплакала и кинулась ко мне.

– Ну-ну, – я погладила ее по голове, успокаивая. Мы еще ни разу не брали ее за пределы деревни, так что монстров она не видела.

– Они… они… страшно…

– Уже нет, – Ростон подъехал к нам. – Что делать будем?

– Скачи вперед. Поймаешь жеребца, вернешься. А мы пока пешком пойдем.

– Я не хочу оставлять вас одних, – он не двинулся с места.

– А я не хочу, чтобы местные его поймали и присвоили. Потом доказывай, что он от нас сбежал. Конь важнее, без него мы не далеко уйдем, ты же знаешь.

– Знаю, – он еще помялся и, наконец пнул кобылу пятками. – Я скоро!

– Мама! Почему папа нас бросил? – Арка вцепилась в меня так сильно, что начала стягивать доспех. Благо по шелку он скользил прекрасно.

– Ну, что ты! Он вернется. Поймает нашего жеребца и сразу же приедет обратно, – я отцепила ее от себя и взяла за руку. Второй рукой я загнала меч на место – за спину, и повесила на него щит, на специальный крючок. – Пойдем. Нечего на солнце стоять.

Впереди маячил еще один лесок – такие зеленые насаждения отделяли владения одной деревни от другой и не тянулись дальше полуверсты во все стороны. Их очень удобно было использовать как ночные стоянки – не разводить же костер посреди дороги или чужого поля?

До заката мы хотели проехать этот лес, и остановиться в следующем, но теперь наши планы придется изменить. Если Ростон не найдет жеребца достаточно быстро, то придется остановиться здесь.

Внезапно, впередистоящий лесок окрасился заревом. Сначала ярко-красным, а минуту спустя – синим. Муж развлекается. И как всегда, без меня.

– А что там такое? Папу обижают? – Аркани вытянулась на цыпочках, но естественно ничего не увидела. Было еще слишком далеко.

Одинокая фигура одвуконь, выехала из леса и неспешно потрусила нам навстречу. Ну, слава Русоништ!

Когда Ростон подъехал ближе, я ехидно поинтересовалась:

– Опять зайцев по лесу гонял?

– Ага, – он довольно улыбнулся, перебрасывая мне повод. – Больших, вооруженных вилами и косами. Жеребец им твой понравился.

– Ты убедил их, что чужое брать не хорошо? – я подсадила Аркани, мигом начавшую болтать ногами и понукать «хорошую лошадку», и запрыгнула сама. Отобрала повод.

– Не, не всех. Троих только, самых упертых. Остальные предложили мне удавиться проклятой клячей и мудро и величаво отступили в ближайшие кусты.

– Мудро и величаво? – я иронично подняла бровь.

– Ага, – он еще больше развеселился. – И быстро.

Мы сидели у нашего костра и варили труху. Назвать это кашей, язык не поворачивался. Сегодня как раз на нас закончился мешок и раздающий щедро высыпал в котелок все, что завалялось на дне. Естественно, ничего хорошего там не могло быть.

Гиприс лениво помешивал варево, сдабривая его щедрой долей проклятий. Я заглянул внутрь и с тоской подумал о еде.

Вот бы мяса какого-нибудь… Да где же его возьмешь? Без оружия, голыми руками зайцев в лесу особо не половишь. Так мог только Уфус. Но волка больше нет с нами.

Когда нас схватили, капитан императорского корабля заприметил, что сурхак сражался вместе с нами, и приказал не убивать его. Ему показалось забавной идея предложить своему начальнику в качестве подарка ручного волка. Его связали и доставили с нами на суд. Как ему удалось развязать путы, он со мной не поделился. Однако, как только его попытались определить к новому хозяину, он вскочил и в три прыжка достиг окна. Не оборачиваясь, он высадил стекло вместе с рамой и был таков.

Стражи даже сообразить ничего не успели. Потом, конечно же, кинулись в погоню, но мне кажется, не догнали. Спасающий свою шкуру сурхак способен бежать быстрее ветра, обгоняя лошадей и петляя, словно заяц.

Больше я его не видел. И не надеялся.

– Как думаешь, Кин, волк здесь? – Оленсис как будто мысли мои прочла. – Он ведь может отыскать тебя по запаху?

– Может, – я помолчал, глядя на темное небо. Дождь так и не пошел со вчерашнего дня, но небо оставалось затянутым облаками. – Но его здесь нет.