Семь дней Создателя

— Встать! — орёт сержант.

— Оклемался? — вежливо, даже вкрадчиво интересуюсь.

— Ну, падла, щас урою! — и на меня с дубинкой.

Я и подниматься поленился, только ногу подставил, и сержант с разбегу ткнулся в неё причиндалами. Ой-ой-ой! Глядите на него, согнулся, как роженица. А вы что рыла вытянули? Бегом сюда. На показательные выступления мастера айкидо в застенках МВД.

Взгляд упал на незакрытую дверь — так вот он путь к свободе. К чёрту цирк! Добил сердешного ребром ладони по сонной артерии и за остальных. Никого не обидел.

В коридоре пусто. В дежурке дежурный. Пристукнул его в кресле и урну на голову водрузил. Перевёрнутую, понятно.

— Это лишнее, — ворчал Билли.

Я и сам понимал: дежурный капитан не причём.

— Как я тебе?

— Ни одного лишнего движения, как впрочем, и разумного. Что теперь с двойником будет?

— Да с таким открытием его в любой стране на руках носить станут — считай, Нобелевский лауреат.

— Чешем к канадской границе?

— Может, всё- таки попробуем с Мирабель договориться?

— Наивняк.

— Что ты понимаешь в женских сердцах?

— Ах, ну да, ну да….

Билли взломал сайт известного учреждения, и из интернет-кафе я вышел с домашним адресом судьи М. Д. Забелиной. Обманув домофон, проник в подъезд. На трели входного звонка никто не ответил. Набрал по мобильнику номер домашнего телефона, приложил ухо к двери — ага, трезвонит. Трезвонит, но трубку никто не поднял — пуста квартира.

— Не судьба, — с облегчением посетовал Билли.

— Ерунда. Тусуется где-нибудь в ночном клубе. Подождём.

— Дождёшься — ментов с пушками. За твой разбой в отделении весь город на уши поставлен.

— Пусть себе. Здесь им ума искать не хватит.

— Основная ошибка всех на свете неудачников — недооценка противника.

— Какие предложения?

— Смотаться.

— Есть другое — проникнуть в квартиру через форточку.

Опущу перипетии вознесения на высотный дом путём левитации. Ничего сложного — рраз, и на балконе. Главное, чтоб никто не видел.

В квартиру проник через форточку.

Гнёздышко царицы Тамар было уютненьким — с моим не сравнить. Обошёл, не включая свет, все помещения, чтобы убедиться, в своём полном одиночестве, и плюхнулся в кресло поджидать.

— Слушай, не вижу признаков порока — всё так пристойненько.

— А он может уходить корнями в голубое детство. Или с отцом твоим, опять же, принеприятнейшее было знакомство.

— Билли….

— Понимаю, сложно быть объективным.

— Это не объективизм, это отсутствие полутеней в образах. Отец бросил мою мать, но он любил меня. Костя стал негодяем, потеряв генетическую память, но он был моим братом. А ты сортируешь людей на плохих и хороших по сумме слагаемых поступков. Истории известны примеры, когда закоренелые преступники становились национальными героями.

— Это ты себя обеляешь — накостылял ментовскому отделению, а в кармане изобретение на Нобелевскую премию. Ты продукт другой среды, иного общества — здешний житель непременно подчинился бы сержанту, и….

— Но ведь он был неправ.

— …. и не было б конфликта.

— Чёрт с ними, ментами — поговорим о Мирабель.

— Тебе повезло, а скольким нет. Сколько она отправила на тот свет разовых своих любовников?

— Она не могла этого делать — судья.

— И заметь, справедливый. Впрочем, одно другому не мешает, а в госпоже Забелиной прекрасно уживается.

— Билли, в голове не укладывается: почему параллелики — плоть от плоти нашей, кровь от крови — так не похожи на нас.

— Обстоятельства, Создатель, обстоятельства лепят из вас людей среды. Какова она, таковы её обитатели.

— И какие нужны, чтобы из прекрасной женщины, судьи, сделать похотливую отравительницу?

— Считаешь, ковыряясь в чужих грязных поступках, человек закаляет собственную добропорядочность? Как бы ни так! Он постоянно находится на грани искушения — ведь другие могут.

— А страх неотвратимости наказания?

— Добавляет адреналину.

— Ну, хорошо, сейчас придёт хозяйка квартиры, и мы её подробно расспросим.

— Станет она говорить….

— Попытаемся.

Около полуночи заскрежетал ключ в дверном замке. Голос Мирабель:

— Всё, капитан, дальше провожать не надо.

Мужской голос:

— Позвольте осмотреть квартиру — минутное дело.

— Кто здесь может быть, и как бы он сюда попал? Нет, капитан, войдёте посмотреть, потом чаю попросите, а я устала. Нет, нет, идите уже — мне надо спать.

— Хорошо. Спущусь к машине, а вы через пять минут помаячите с балкона. Вас не затруднят, а мне будет спокойнее.

— Договорились.

Дверь щёлкнула английским замком, Мирабель сбросила в прихожей туфли вошла в гостиную, включила свет и увидела меня.

— Ты?

— Извини, без церемоний — надо поговорить.

Мирабель справилась с растерянностью, потянула из ушей драгоценности.

— Надеюсь, ты с добрыми намерениями?

— Исключительно. И потому ты можешь смело пройти на балкон и помахать провожатому.

— Они нашли меня в казино, — сказала Мирабель, отворяя дверь на балкон. — Сказали, что ты сбежал, и моя жизнь в опасности.

— Соврали дважды. Во-первых, известное учреждение покинул хоть и против желания его обитателей, но без спешки. А во-вторых….

— Во-вторых? — Мирабель скрылась на балконе, потом появилась и зашпингалетила дверь. — Уехали. А во-вторых?

— Как же могу покушаться на жизнь человека, которого люблю?

— Сколько угодно примеров. Тебе какой напомнить, из литературы или истории? Прости, переоденусь.

Хозяйка квартиры скрылась в спальне. Явилась в домашнем халате.

— Кофе хочешь?

— Если только за компанию.

Мирабель вышла из кухни не с двумя дымящимися ароматом чашками на подносе, а с никелированным пистолетом, уставившимся в мой лоб чёрным зрачком ствола.

— Извини, — сказала, присаживаясь на тахту, — мне так удобнее. Так о чём ты хотел со мной поговорить?

Я проглотил растерянность, как комок в горле. Ну, раз человеку так удобнее….

— Мир, в котором я живу, прекрасен — там нет вражды и злобы, безудержной погони за жёлтым дьяволом. Все люди счастливы и заняты любимым делом.

— Читала о таком в истории КПСС.

— Если угодно. Я одинок в том мире, ты в этом — почему бы нам не соединить наши судьбы? Я буду любить тебя, Мирабель.

— Не расслышала — я что получу с этого союза?

— Я буду любить тебя.

— И только то?

— Мы родим ребёнка и воспитаем его.

— Врёшь ты всё.

— Что мешает проверить?

— Лучше пристрелю, и газеты напишут: "Судья Забелина обезвредила опасного преступника".

— Тебе нужна такая слава?

— Развлечение.

— Не боишься гнева Фемиды, застрелив невиновного?

— Неповиновение представителям власти, сопротивление, нанесение телесных повреждений, незаконное проникновение в чужое жилище, шантаж…. Да тебя, дорогой, на всю десятку строгача можно размотать.

— Признание в любви, по-твоему, шантаж, а что тогда отравление?

— Вот видишь, ты всё-таки пришёл обвинять.

Ствол пистолета, глаз Мирабель и мой лоб сошлись на одной линии.

— Странно жизнь закручивает сюжеты — в той жизни ты спасла меня, пожертвовав собой.

— Время платить по счетам. Ты унесёшь в могилу мою тайну.

— Ты больна, любовь моя. Доверься, я излечу тебя.

— Ты неплохо держишься — не ползаешь в ногах, вымаливая жизнь.

— Ты не сможешь убить меня.

— Смогу, не сомневайся.

— Если ты нажмёшь курок, ты убьешь не меня — саму Любовь. Ради всего святого убери пистолет. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Как загнул! Хочешь жить? Поползай на коленях: я тебя всё равно пристрелю, но минутой раньше, минутой позже — есть ведь разница.

Смотрел в глаза напротив, полные стального блеска и решимости, даже злорадства (над чем?) и засомневался, к чему мои разглагольствования — она исполнит задуманное.

— Хочешь денег, Мирабель, много денег?