Знамение пути

ниги?.. На счастье венна, прочитанное он надёжно запоминал, а потому и покупать решался только те тома, чья необозримая премудрость требовала перечитывания. Знаменитые “Описания” Салегрина Достопочтенного, два самых толковых “Начертания стран и земель” и, конечно, “Созерцание истории” великого Зелхата Мельсинского, – на книге, за которую сам учёный угодил в позорную ссылку, теперь наживалась тьма-тьмущая переписчиков и торговцев, поскольку спросом она пользовалась немалым… Было и ещё кое-что, приятно отягощавшее заплечный мешок Волкодава.

Книги, попадавшиеся ему на библиотечных полках и на торговых лотках, он с некоторых пор начал мысленно делить на две неравные части: путеводные и баснословные. Путеводными были те, что сообщали некие знания, накопленные подвигом и трудом: о земном устроении, о делах и людях минувшего, о заветах Богов и о каждодневных познаниях, например о лекарском деле. Баснословные же…

Ему понадобилось время и немалое усилие мысли, чтобы уразуметь: были, оказывается, люди, которые писали… о событиях, никогда на самом деле не совершавшихся. Они давали имена правителям и полководцам, отродясь не жившим на свете, и эти бесплотные тени принимались путешествовать по страницам, сражаясь, влюбляясь, размышляя и принимая решения, – ну ни дать ни взять всамделишные саккаремцы, вельхи, сегваны… Иные книготворцы даже описывали целые державы, помещая их, к примеру, “между Нарлаком и Халисуном”, хотя всем известно, что Нарлак с Халисуном граничат напрямую и никаких посторонних держав с большими городами и реками там не бывало от века.

Кому нужны были подобные выдумки, когда вокруг лежал широкий живой мир, да и происходило в этом мире порою такое, что хоть год сиди – ничего подобного не придумаешь?.. Волкодав долго мучился недоумением, потом вспомнил, как говорили в таких случаях у него дома: “Не любо – не слушай, а врать не мешай”. Он захотел разобраться и стал читать баснословные книги, пытаясь понять.

И ведь понял.

Каждый поступок о чём-то да говорит, обладая не только внешней стороной, но и духовным смыслом, так или иначе звучащим в великой песне Вселенной. Вот, скажем, кто-то кому-то заехал в лоб кулаком. Это может быть оскорбление. Это может быть предательство. Это может быть подвиг. Меняются обстоятельства, меняется с ними и смысл. А уж если дело касается целой цепи поступков – тем более.

Так вот, создатели небывалого просто не находили в известной им жизни поступков и событий, полностью отвечавших смыслу, о котором им хотелось бы рассказать. И тогда они брали частицу от одного, от другого, от третьего – и творили своё. Ну вот кто и когда, например, видел страну, где каждая семья по закону хранила из поколения в поколение только одно какое-нибудь ремесло и даже одежду обязана была носить определённого цвета, и суровое наказание ждало ослушников, вздумавших отступать от обычая?.. А написал же один такой баснотворец. И, понятно, закончил дело кровавым восстанием. Да приплёл благородство, и долг, и загубленную любовь… Чего