Слипер и Дример

пару хмурых взглядов на горизонт, ибо над ними сияла благодать небесная, и солнышко грело, и

вода мирно и спокойно журчала в кильватере. Шаббат, да и только! И Гидрометцентр им сулил

удачу. И попугай зелёно-жёлтый, что был сторгован у таких же пиратов, как и они сами, только

турецко-подданных, сулил им фортёж и прибыль. Едва он проглатывал свой попугаичий завтрак,

как тут же начинал орать:

31

9

— Прррошу пани, гэвэррра, я имею шо сказать за енту тему. И таки рррразве этот поц знает,

где Абррраше во славу тех добрррых фррраеров найти кошерррные пиастры на этом районе?! Я

вас умоляю!

«Добрые фраера» Свинтус и Вантус шикали на него, но Абрахам Грэй Ибн-Хоттаб (так звали

попугая по штемпелю в его птичьем паспорте, хотя Вантус был уверен, что это подделка) тут же

прикидывался ветошью, то есть ветхим и ненадёжным на интеллект пернатым, которое тупо

начинало заезжать пластинку кратким выводом: «Шекели! Шекели!» А что с него было взять,

коли ему уже третья сотня пошла от рождества? Но дело-то не в этом. А в том, что попугай

накликал — но совсем не финансовый подъём в закромах корабельной родины, а невесть откуда

взявшийся тайфун. Да такой, какого не видывали братья наши кошерно-литовские ни в жисть

свою. Как я уже давеча намекнул, всё началось с тумана лёгкого в тот самый день, когда минуло

уж два месяца планетарных от заглавной страницы ихнего похода. И за поход этот нудный во всех

отношениях пока что не встретили джентльмены удачи ни одного подходящего судна, которое

можно было бы грабануть. Потолочное Разумение их от греха отваживало как могло и готовило к

несусветному, но кошерная братия пока об этом даже не догадывалась. И вроде команда у них

была подобрана славная, все как один — запорожцы, москвичёвые да жигулёвские: Штурман,

Лоцман, Боцман и Кацман. Все не добрые ни в жисть хлопцы, готовые на раз шашкой махнуть и

карту тузовую с рукава через портянки на стол выложить, и в шахматы урезонить самого адмирала

литовского Скумбриявичюса. У всех морячков этих бравых за плечами было немало замученных

жизнью душ, которые они сострадательно освободили от этой тяжкой ноши. И если бы пираты

были совсем уж бандерлогами, то просоленные иудейские шеи украшали бы ожерелья не из

одного десятка черепов. Ну то есть вы понимаете? Их карма была давно и окончательно

испорчена. Под кипой парни ходивши были, а потому рьяно отстаивали в миру свои радикальные

взгляды на арабский вопрос, не ведая ни в раз буддистского состраданию, а уж о теории общего

единства адвайты и вовсе не ведали покуда ни в зуб. Потому совершали множество детских и

плачевных кармических ошибок. А хоть и добром светились внутри, но на лицо и движуху

оказывались-таки весьма ужасны. И мотало их вдоль и поперёк благодатного балтийского

побережья уж невесть сколько одиноких мужских ночей, как вдруг… Короче, налетела напасть

такая, что не приведи Потолочное Разумение! И накрыло. И сокрыло от них мир внешний. И очень

надёжно. То бишь уже через неделю нескончаемого дождя, что стеной стоял вокруг шхуны,

Свинтус спустился в каюту к Вантусу и, взболтав в рюмашке остатки «балтийского чая»…

— А что такое «балтийский чай»? — спросила Терюська, выгнув любопытный свой хвост.

— Ну, — смутился я, — это вроде как средство народное морское, которое широко

использовалось для поддержания боевого спортивного духа в рядах матросских и выдавалось

начальством адмиральским по талонам и карточкам всем и каждому в тельнике. Короче, чтоб

не скучно было и чтоб никакой вялости в частях телесных.

32

0

— Ты вокруг да около не крутись, — хитро сузила глаз Соня с холодильника, — скажи братве

кошачьей как есть, шо цэ такэ за «Вискас» и как быстро отпускает?

— Ох, — вздохнул я, поняв, что открутиться ни вокруг ни около не удастся. — Ну,

«балтийский чай» — это водка с кокаином! Точнее, даже не водка, а спирт пополам с водой. И

туда сыпали кокаин. Размешивали. И пили. И вот такое пойло выдавали в давние царские времена

всем матросам на Балтийском флоте вполне себе легально и даже в обязаловку. То есть по

военному приказу адмирала всея Балтийского округа с печатью самого царя-батюшки Руси

тогдашней. И не хочешь, типа, а надо! И попробуй не кайфани! Сразу в Сибирь поедешь

заготавливать свежевыжатый берёзовый сок с мякотью!

— Так тут легализованный торч какой-то получается! — возмутилась Соня.

— А это к тому, — поднял я палец к потолку многозначительно, — что понятия «хорошо-

плохо» весьма изменчивы в челобреческом обществе, когда дело касается искусственно

договорённых моралей и прав. И меняются они от века в век и весьма радикально!

— Но сметана-то — это всегда хорошо? — с сомнением мявкнула Терюська.

— Сметана, Терюсечка, — всегда хорошо! — без запинки утвердил я.

— Господи, как мило. Ну хоть что-то в мире есть стабильное! — по-старушечьи заметила

Терюся и успокоилась на диване, завернувшись в оранжевый плед по самые уши.

— Фу, — выдохнул я, — выкрутился-таки… Боже, сколько же ты чаёв всяких разных

напридумывал!.. Итак…

…и, взболтав в рюмашке остатки «балтийского чая», он тускло изрёк:

— Вантус, друг ты мой ненаглядный, я таки понимаю, шо мы тут будем до пришествия

спасительного болтаться в этой балтийской проруби, как гуано бакланное, если сейчас же не

поднимем наши гордые еврейские паруса и не попробуем аккуратно, но всё же несгибаемо с

намерением, как завещал нам аргентинский наш амиго, шаманист-блокнотник Карлсон Ибн-

Каштанов, добраться-таки до приемлемой гавани с горячим хумусом.

— Верно говоришь, Свинтус, брат ты мой, глубокое моё тебе уважение! Хорош уже тут

мучиться похмельем и праздною беседой за шахматами! Пора и в дело пустить наше мужество

морское и взглянуть-таки в глаза удаче, как и подобает её истинным джентльменам! А ну…

Вантус спотыкнулся, рыгнул и еле удержался на ногах, пытаясь встать. Собрание философских

сочинений Моше Хаима упало в литовский портвейн, разлитый по полу.

— Свистать всех наверх! — заорал Вантус и не преминул сие тут же воплотить, засунув в рот

четыре пальца, но вместо свиста раздалось обиженное кошачье шипение. — Тьфу ты, тридцать

три кильки мне в бочку! В общем, свищи, Свинтус, всех тудой, — он ткнул пальцем в потолок,

немного обмяк, прикрыв глаза, и уже менее внятно добавил: — И не забудьте-таки зонтики, а то,

не дай бог, вы у меня простудитесь. Нынче на Балтике сквозит, и пляжный сезон ну вообще не в

разгаре на минуточку.

32

1

— Вантус, дружище, может, тебе помочь? — участливо осведомился Свинтус.

— Я вас умоляю, дружочек, мне уже ничто не поможет. Идите. Я сейчас к вам всенепременно

присоединюсь.

И вот эти бравые моряки подняли паруса среди бушующих волн, а ведь это, между нами

моряками говоря, строго запрещено делать, что чётко на идише и было прописано в инструкции

по эксплуатации корабля. Но, как и большинство взрослых людей, они, конечно, проигнорировали

по факту приобретения продукта большую ярко-красную надпись на борту свежесторгованной

шхуны. А там было чётко выведено по-аглицки: «Рид зе факинг мануал!» И моряки таки подняли

их, эти паруса, и корабль неожиданно тронулся с места. То есть его перестало болтать, словно