Вторжение драконов. Последняя битва

Эльфийка ощупывала руками пол. Он был в очень плохом состоянии: некоторые половицы совсем растрескались. Нашла крохотный обрывок ткани. Точно такой же, как ткань ее подвенечного платья. А затем увидела глазок, немного выделявшийся на половицах, потянула, почти без усилий вытащила заглушку и увидела постель, на которой мирно спал Шанадин.

Они обе были здесь. Фарелла стояла на страже у дверей, а голубоглазая Лидайн наблюдала за происходящим на брачном ложе своего отца. Поразительно, что ни одна из них не позвала слуг.

Бидайн поставила заглушку на место. Интересно, попытаются ли они шантажировать ее? Что они вообще замышляют? Они богаты, у них есть все. Бидайн даже представить себе не могла, что им может быть нужно.

Поднявшись с пола, эльфийка вышла из комнаты. Пусть только попробуют!

Провалы в памяти

Нодон проснулся с жуткой головной болью. Глаза опухли так, что он не мог даже приоткрыть их. На языке чувствовался какой-то желчный привкус Голова завалилась набок. Он сидел на стуле с высокой спинкой.

Эльф слышал чье-то тяжелое дыхание, но сил повернуть голову не было. Он заморгал. Перед ним стоял стол. На нем горели три сделанные из медового воска свечи, источая приятный золотистый свет. Еще на нем был черный лакированный ларчик. Увидев его, Нодон почувствовал себя неуютно, но понять, почему так произошло, не мог, испытывая лишь твердую уверенность в том, что внутри спрятана какая-то мрачная тайна.

Его плеча нежно коснулась чья-то рука. Вторая протянула ему серебряный кубок с водой.

— Пейте, мастер меча, — произнес шипящий голос. Женский голос. Нужно вспомнить... Эльф испытывал странное чувство, будто бы ему позарез нужно было знать, кто это говорит. Женщина стояла у него за спиной, не показывалась.

Откинувшись на спинку стула, он ненадолго прикрыл глаза. Открыв их снова, мужчина обнаружил, что свет в палатке изменился. Стало светлее, несмотря на то что кто-то потушил горевшие на столе свечи. Снаружи завывал ветер. У Нодона возникло ощущение, что за пологом палатки стоят воины и ждут.

— Вам уже лучше, мастер меча? — поинтересовался шипящий голос. Он обернулся и почувствовал колющую боль в районе лба. За спинкой стула стояла женщина огромного роста, в расшитой золотыми нитками зеленой блузе с излишне глубоким, как на вкус мастера меча, вырезом. На переносице у нее была странная татуировка — открытый глаз. А ее собственные глаза... Они были желтыми, словно летнее солнце, а зрачки у них были вертикальные.

— Наверное, вы не помните меня. Я Алоки, тайная служанка князя Солайна. Он уже представлял меня вам.

«Я должен знать ее, — подумал Нодон. — Такие желтые глаза не забудешь».

— Пейте! — Она снова протянула ему серебряный кубок.

Холодная вода была приятной на вкус, она уничтожила оставшийся во рту отвратительный привкус, пробудила волю к жизни. Пока он пил, странная женщина касалась его век кубиками льда и бормотала что-то неразборчивое.

По крайней мере, Нодон хотя бы вспомнил, что он находится в шатре полководца. У него позади был ужасный бой с крылатым львом. Но потом... Что случилось с его памятью?

— Ты должен возглавить отряд разведчиков, — заговорил шипящий голос. — Дети человеческие бегут. Звезда альвов, через которую они собирались отступить, запечатана.

Нодон поставил кубок на стол перед собой. Почему он ничего не помнит? Нет, напиваться он точно не напивался! Он вообще никогда не пьет! Так что же произошло?

— Тебе лучше?

— А мне было плохо? — недоверчиво переспросил он.

— Вы не помните? — Алоки обошла стул, и теперь он увидел ее во весь рост. Ее сильное, бледное змееподобное тело.

— Это все я виновата, — подавленным голосом призналась она. — Мой маленький любимец укусил вас Он вылез из корзины, мы заметили слишком поздно...

— Твой маленький любимец?

— Князь Солайн вызвал тебя для обсуждения ситуации в лагере. Он почувствовал себя плохо и лег. Ты сел сюда, на этот стул, слушал, что он говорит. И потом случилось это. Мой малыш незаметно взобрался по спинке стула, а когда вы наклонились к стоявшему перед вами на столе бокалу, он укусил вас, мастер меча. В шею... — И с этими словами она расстегнула свою свободную светло-зеленую блузу, и из-под левой груди показалась пятнистая черно-желтая голова змеи. — Болотная гадюка, такие водятся у меня на родине. Яд ее не очень силен, но судя по всему, она попала в сонную артерию.

Нодон испугано ощупал шею сзади и действительно нащупал болезненную припухлость.

— И каково действие яда?

— Все не так плохо, господин! — Она подняла руки, пытаясь успокоить его, и теперь ее блузка расстегнулась полностью.

Нодон отвернулся. Ему не нравилось, когда женщины выставляли себя напоказ подобным образом.

— Ее яд проник непосредственно в ваш мозг. Ваше тело уже не могло бороться с этим... Полагаю, вы не очень хорошо помните вчерашний вечер.

Теперь он поднял голову. В ее голосе слышались странные нотки, и улыбка была не очень естественной.

— Говори, Алоки.

— Он может вызвать помутнение сознания. Небольшие опухоли, тошноту. В принципе, ничего страшного. Все это проходит. Кроме провалов в памяти... Но речь может идти лишь о маленьком промежутке времени, ускользнувшем от ваших воспоминаний. Самое большее полдня, пожалуй...

Нодону показалось, что она чего-то не договаривает.

— А что с Солайном?

— У него был приступ слабости. Старая хворь. Груз ответственности оказался слишком велик для его здоровья. Ему нужно немного поспать. День, быть может, два. А затем он поправится.

Верховный главнокомандующий, который просто проспит два дня своего похода? Подобная некомпетентность потрясла Нодона! Нужно доложить небесным змеям о том, что здесь происходит.

— Я могу поговорить с ним? — Эльф поднялся со своего стула В теле чувствовалась слабость и небольшое головокружение. История, которую ему преподнесла змееподобная женщина дурно попахивала. Просто невероятно, чтобы его случайно укусила змея.

— Князю нездоровится! — Алоки преградила ему путь. — Вчера вечером он все с тобой обсудил и отдал тебе четкие приказы.

— Мне очень жаль, но я ничего не помню. Речь идет о походе, а не о подготовке придворного бала. Судя по всему, мне придется доставить ему неудобства и еще раз поговорить с ним.

— Пока строили мост через реку, он записал все свои соображения, — змееподобная женщина указала на стоявший в изножье кровати оббитый медью сундучок. — Я уверена, что он ничего не будет иметь против, если ты просмотришь его бумаги.

Дурные предчувствия, одолевавшие Нодона еще больше усилились. Почему она хочет любой ценой помешать ему поговорить с князем? Что с Солайном? Эльф опустился на колени у постели и открыл сундук. На самом верху он нашел несколько листков с заметками относительно самых разных типов войск, участвовавших в походе. Солайн хотел отослать в Альвенмарк почти всех воинов. Остаться и преследовать людей должен был лишь небольшой отряд. Нодону показалось, что он припоминает, как они говорили об этом.

Эльф просмотрел остальные бумаги, пролистал переплетенную кожаную тетрадь. Все записи были сделаны одним и тем же угловатым и резким почерком. Он подходил Солайну, но совершенно невозможно, чтобы это действительно писал князь. Прежде драконник ни разу не видел, чтобы тот что-то писал.

Нодон никак не мог отделаться от ощущения, что он оказался впутан в одну из тех интриг, которыми славятся князья Аркадии. Словно бы мимоходом, он коснулся ноги спящего князя. Солайн дернулся.

— Не беспокойся, он не мертв, — произнесла не сводившая с него взгляда Алоки и улыбнулась. — Все именно так, как я тебе и сказала.

Нодон не ответил. Свернув в трубочку списки войск, он закрыл сундук.

— Если здесь должен остаться только разведотряд, судя по всему, мне придется организовать отступление остальной армии, — холодно произнес он. — Записи мне понадобятся.