Пыль Снов (ЛП)

Глава 13

— Он явился к нам в личине правителя какой-то пограничной крепости — столь далекой, что никому не пришло на ум его заподозрить. Его манеры, суровый вид и односложная речь — всё соответствовало нашим ленивым представлениям о таких людях. Никто не стал бы отрицать, что в нем нечто есть — какое-то самообладание, редко встречаемое при дворе. Казалось, из глаз его на вас смотрят посаженные на цепь волки. Было в нем что-то дикое… да, жрицы просто сочились.

Но, как пришлось им узнать, семя его было весьма мощным. И принадлежало оно не Тисте Анди.

Сильхас Руин ткнул палкой в костер, пробуждая пламя. Искры полетели в темноту. Рад смотрел на лицо воителя, подобное лицу трупа. Оранжевые всполохи, казалось, на миг придали ему тень жизни.

Помолчав, Руин разогнул спину и продолжил: — Сила стягивалась к нему, как куски металла тянутся к магниту… и это казалось… естественным. Его пограничное происхождение сулило нейтралитет. Что же, вспоминая давние дела, можно сказать: Драконус действительно был нейтрален. Он готов был использовать любого Анди ради ублажения своих амбиций; но разве могли мы подозревать, что в сердце его желаний таилась… любовь?

Взгляд Рада сместился с лица Сильхаса Руина, за правое плечо Тисте Анди, к устрашающим нефритовым полосам в небе. Он попробовал придумать какой-нибудь ответ: что-то сухое, понимающее, даже циничное. Но что он знает о любви — такой, какую описывает Сильхас? Что он вообще знает об этом мире и любых других мирах?

— Консорт Матери Тьмы — однажды он предъявил права на такой титул, словно некогда потерял эту роль и вознамерился вернуть. — Белокожий воитель фыркнул, не отводя взора от пляшущего пламени. — Кто мы были, чтобы оспаривать его претензии? Дети давно перестали разговаривать с Матерью. Неважно. Какой сын не бросит вызов любовнику матери — новому любовнику, старому, какая разница? — Он поднял глаза, подарив Раду слабую улыбку. — Наверное, ты все же можешь кое-что понять. Ведь Удинаас не был первой любовью Менандоры.

Рад сам отвел глаза. — Не уверен, что там была замешана любовь.

— Может быть. Еще чая, Рад Элалле?

— Нет, спасибо. Крепкое зелье.

— Необходимое для грядущего путешествия.

Рад наморщил лоб: — Я не понимаю.

— Этой ночью мы отправимся в путь. Есть кое-что, что ты должен увидеть. Но я не хочу просто таскать тебя туда и сюда — я не желаю получить верного пса у ног, мне нужен товарищ, готовый встать рядом. Увидеть — получить понимание. Понимание тебе понадобится, чтобы решить.

— Решить?

— Выбрать, на какой стороне ты окажешься в будущей войне. И кое-что еще.

— Что же?

— Где встать и когда. Мать выбрала тебе в отцы смертного по веской причине, Рад. От такого союза часто появляется могучее потомство, получающее лучшие черты обоих родителей.

Рад уставился на растрескавшийся в огне камень. — Говоришь, что не хочешь видеть во мне безмозглого пса у ног, Сильхас Руин? Но если я в конце концов выберу не твою сторону? Что тогда? Что, если окажусь в стане врагов?

— Тогда один из нас умрет.

— Отец оставил меня на твое попечение — и вот как ты предашь его доверие?

Сильхас Руин оскалил зубы в мрачной ухмылке: — Рад Элалле, твой отец отдал тебя не из доверия. Он слишком хорошо меня знал, чтобы доверять. Считай это первым уроком. Он разделяет твою любовь к Имассам Убежища. Их мир — и все живое в нем — под угрозой уничтожения, и если мы проиграем войну…

— Старвальд Демелайн — но врата запечатаны…

— Не бывает идеальных печатей. Воля и желание грызут не хуже кислоты. Ну, может быть, более точное определение — алчность и амбиции. Вот что осаждает врата. — Руин поднял с костра закопченный котелок, вновь наполнив чашу Рада. — Пей. Мы сошли с пути. Я говорил о древних силах — твоих сородичах, если угодно. Среди них Элайнты. Был ли Драконус настоящим Элайнтом? Или кем-то другим? Все, что могу сказать — он некоторое время носил шкуру Тисте Анди. Возможно, ради насмешки, горького вызова нашей самовлюбленности — кто знает? Так или иначе, было неизбежным, что мой брат Аномандер встал на его пути — и возможности понять истину быстро оказались обрубленными. До сего дня, — добавил Руин, — я гадаю, не жалеет ли Аномандер об убийстве Драконуса.

Рад вздрогнул. Мысли его кружились. — Но Имассы… война…

— Я тебе говорю, — бросил Руин, и лицо выдало его раздражение. — Войны равнодушны к чувствам жертв. Невинность, вина — эти слова лишены значения. Обуздывай мысли и стой на своем. Я гадаю, жалеет ли Аномандер. Я знаю, что не жалеет. Драконус был холодным, холодным ублюдком — и когда пробудился Отец Свет, мы узнали правду об его ревности и его гневе. Консорт получил отставку — узрите черную злобу в горящих глазах! Говоря о старых временах, Рад Элалле, мы словно ощущаем их в своих руках и заново переживаем те палящие эмоции юности. Чтобы затем ощутить себя ветхими без меры. — Анди сплюнул в угли. — Вот почему поэты не испытывают голода, легко находя темы для песен, хотя мало кому удается разжиреть на такой пище.

— Я буду защищать Убежище, — стиснул кулаки Рад.

— Мы это знаем. Вот почему ты здесь.

— Но это бессмысленно! Я должен быть там, стоять перед вратами!

— Второй урок. Твой отец, может, и любит Имассов, но тебя любит сильнее.

Рад вскочил. — Я возвращаюсь…

— Нет. Сиди. Больше шансов их спасти выпадет, если ты пойдешь со мной.

— Как?

Сильхас Руин склонился и снова помешал угли. Взял их в ладони. Поднял. — Скажи, что ты видишь, Рад Элалле, Риад Элайс. Ты знаешь настоящее свое имя? Эти слова андийские. Знаешь их значение?

— Нет.

Сильхас Руин смотрел на покоящиеся в руках янтарные угли. — Вот это. Твое настоящее имя, Риад Элайс, значит «огненные длани». Мать твоя заглянула в душу сына и увидела всё. Она, может быть, любила тебя — но и боялась.