Август Хромер

Дружная братия остановилась в паре шагов от меня и взяла в плотное кольцо. Сидя на диване, я даже не понял, как следует отреагировать на подобное приветствие. Усевшись на пол, кошачья семья с интересом изучает меня, делая каждый свои выводы: кто-то испытывает ко мне симпатию, кто-то небрежно отводит взгляд, как от пустого места, кто-то в страхе, сжимается, а кто-то ненавистно прожигает тяжёлым взором.

Хозяева дома авторитетно начинают высказывать своё мнение друг другу, путём движения ушей, интенсивности взмахов хвоста и отрывистых мяуканий. Кошачий совет! Впервые на таком присутствую!

Наконец серый с полосатой мордочкой кот (лидер прайда) принял решене и легко запрыгнул ко мне на диван, по-хозяйски приблизился и важно улёгся мне на колени, издав громкое мурлыканье. Его примеру последовали все остальные, и уже буквально через пару секунд я был облеплен семью кошками, устроившимися у меня на коленях, прижавшимися к моим ступням и просто разлёгшимися под боком.

Под дружное довольное урчание только и остаётся, что не спугнуть резким движением кого-нибудь и, по мере сил, погладить каждого питомца по спине. Не каждому коту нравится именно поглаживание, но через минуту я уже отлично изучил пристрастия каждого: кого следует гладить, кого – чесать за ухом, кого – чесать под шеей, а кому нравится, когда ему кончиками пальцев массируют макушку. Единственной недотрогой осталась белая кошка, что устроилась чуть поодаль и предпочла, чтобы я её вовсе не касался.

– О, ты уже познакомился с моими друзьями? – радостно умилилась Салли, зайдя в комнату.

– Они первыми пошли на контакт – пришлось знакомиться, – развёл я руками.

– Даже Патриций тебя принял, – удивлённо вскинула брови девушка.

– Ты им всем дала имена?

– Конечно! Их не так и много, чтобы путать, к тому же, каждый из них уникален. Вон тот, – Салли указала на серого с полосатыми лапами и мордочкой кота, – Патриций, варгниец у твоего колена – Брут, полосатый – Арлекин, персидская – Момо, маленький рыжий – Флюк, чёрный – Корсар, а белая – Снежинка. Тебя она невзлюбила, она никого постороннего к себе не подпускает.

Подтверждая мои слова, белая аристократка перебралась на колени хозяйки, когда та присела рядом. Также меня покинули пугливый Флюк, сидевший в ногах, и Брут, предпочтя хорошо знакомую и любимую Салли, чем какого-то чужака. Жаль, что остальные так и не прекратили оккупировать мои колени.

– Зачем тебе столько кошек? – потрепав большеухого Арлекина за розовым ушком, спросил я у кошатницы.

– Они милые! – пожала плечами Салли, словно ответ был очевиден, – С ними не скучно, они всегда рядом.

– А разве человеческие друзья тебе не так интересны?

– У меня их немного, – понурила голову Салли, – Из-за работы не хватает времени их заводить. Ну, и не только из-за работы…

– А из-за чего? – копаться в её личных делах я не собирался, но само собою вырвалось.

– Человек я такой, характер у меня неуживчивый, – досадливо пролепетала девушка, – Часто из крайностей в крайности прыгаю, требовательна слишком бываю, на компромиссы идти не умею…

– Это заметно.

– Конечно, заметно. Так что вот с друзьями как-то не складывается, хотя пара хороших есть. Но да не будем об этом, тебе же, я думаю, интересны мои расследования?

– За тем я и здесь, – подтвердил я кивком.

Чувства и эмоции разом сошли с лица девушки и предо мной возник совершенно другой человек, словно оборотень сменил ипостасью – на меня строго и уверенно смотрит сухой детектив Фер.

– Начну с того момента, когда я доставила профессора Дюамеля в отделение. Мы тут же отправили его на повторный допрос, который проводил инспектор Джерманхаузер. Ему удалось выудить из профессора, помимо того, что слышали мы, и имя одного гостя, часто посещавшего их с предложением бросить университет и перейти на финансирование его работодателем. Этим неким оказался Элиот Вэтэрли, а его работодатель, как нетрудно догадаться, сэр Чили Сеттэр! Каково же было моё удивление, что инспектор Майер по возвращению с верфи назвал нам точные приметы Элиота.

Девушка на секунду отвлеклась, погладив всполошившегося ни с того ни с сего Флюка.

– Естественно, ордера на обыск и арест сэра Вэтэрли были готовы, а вот для Чили пока затягивали. Тем не менее, мы выехали на квартиру любителя котелков, но его там не оказалось. Обыск же его дома дал нам две любопытные зацепки: потерянный дневник Борна Длассини и… переписка Элиота с тобой.

– Отлично! – всплеснул я от злости руками.

– Над вопросом подлинности никто даже не задумался, – продолжила Салли, – Хотя там не было даже мало-мальского намёка на причастность вас обоих к секте. Были лишь разговоры про общие дела, места встреч и прочую шелуху. Но сантибы вцепились в эти письма обеими руками и ещё одной ногой. В отделении Бьюло Дах и пара его подчинённых рассказали, что не раз во время стычек тебя с сектантами замечали «постановочность» и «неестественность» поведения. Будто все ваши драки были показными, для отвода глаз. Также они ссылались на отсутствие у тебя алиби на моменты открытия в городе ряда Бликов, а также твоё скорое появление на месте преступления. Ордер на твой арест оставался делом времени, а с появлением такой улики, как твоей шляпы с арестом решили не тянуть.

Меня даже не удивило, насколько Бьюло здесь повозился и пересказал всё домыслами и подозрениям. Оклеветать меня ему, да и всем в Сантибе было крайне выгодно.

– Зная, что тебя так просто не взять, Джерманхаузер и Дах занялись инструктированием сотрудников, которое закончилось уже утром. За это время инспектор Майер решил заняться гораздо более полезными делами. Например, он организовал опознание уцелевших и убитых в бою сектантов и обнаружил среди них секретаря мэра и сторожа мэрии. Визит к сэру Чернуце ничего не дал. Тогда инспектор просто собрал десяток групп и отправил их обыскивать опоры всех мостов в городе.

– Думаешь, из этого что-то выйдет? – перебил я Салли.

– Мостов много, но за какое-то время их можно осмотреть, причём от и до. С другой стороны, мне не кажется, что этим путём можно чего-то добиться…

– Ясно, но вот как ты, глядя на всё это безобразие вдруг определила настоящих организаторов?

Девушка самодовольно прищурилась и улыбнулась. Сейчас она готова с триумфом выложить свою историю:

– Просто я выбрала совсем другие способы двигаться по этому делу. Все как-то забыли про дневник Длассини, а я напротив решила поближе ознакомиться с его содержимым. Оно навело меня на новые идеи. Большая часть дневника – полнейшая ерунда о погоде, достающей налоговой службе и гадах, которые не уважают его желания спокойно прожить остаток жизни на пенсии. Так ему, например, предлагали, и не раз, занять место Верховного Судьи Альбиона. Знаешь ли, он был чертовски хорош и талантлив в юридических делах, не раз бывал и адвокатом, и сам решал разные судебные разбирательства – за свою жизнь с блеском справлялся с самым разными юридическими вопросами. И это, на мой взгляд, достаточно важно. Самое интересное начинается с того момента, когда он купил у Рокфеллера за огромные деньги артефакт Ордена…

– Начались странные визиты?

– Именно! – кивнула довольная Салли, – Его стал навещать Элиот Вэтэрли. Целью его визитов было предложение поработать на Чили Сеттэра в юридической сфере, но Борн сразу понял, что представитель таинственного предпринимателя просто темнит. За этими предложениями скрывалось предложение… иного порядка. И Борн оказался прав: спустя какое-то время ему уже в открытую заявили, что хотели бы видеть его Верховным Судьёй и хотели бы… чтобы он дружил с Чили и… Рокфеллером.

– При чём тут он? – передёрнуло меня.

– А вот это как раз самое удивительное! С Элиотом стали наведываться телохранители Гамильтона и передали слова хозяина, что продажа артефакта была поспешна, но… в итоге закончилась положительно – в дневнике так и сказано. Возвращение иглы в обмен на финансовую помощь и дружбу было бы для Гамильтона хорошим решением дела.