Связующая Нить. Книга 2 (СИ)

Мысли об отмщении успокоили Миваки, и она, злорадствуя, потянулась палочками за едой, подцепив для начала зеленый листок салата с завернутой в него нарезкой тушеных овощей. Она положила салат в рот, прикусила его и... в этот момент ее настигла божественная кара.

Раздался истошный вопль, от которого, казалось, задребезжали окна во всем доме. Миваки, выпучив глаза, совершенно нелицеприятно выплюнула зеленый листок на стол. Злыдня была в глубоком шоке, потому что орал... салат.

– Она укусила меня! – листок, роняя на пол овощную начинку, переворачивался с боку на бок и пытался встать вертикально. – Вы видели?! Вы видели, что она творит?! А-а-а, мои кишки!

– Она бешеная! – в тарелке перед Миваки зашевелились овощи. – Спасайтесь!

Морковь и картошка шарахнулись на противоположную от девчонки часть тарелки. Рис, словно большая стая крошечных мышей, выпорхнул из плошки и в панике заметался по столу, прячась под блюдами и тарелками.

– Что ты натворила?! – с большого блюда попрыгали другие листья салата, фаршированные овощами. – Какая ужасная рана! Брат, не умирай!

– Со мной... все кончено... – прохрипел прокушенный лист. – В глазах... темнеет...

– О нет! – листья обступили надкушенного, начиная рыдать. – Проклятье! За что?!!

Раненый лист затих и обмяк.

– Вы так и оставите это? – раздался голос из блюда с морепродуктами. Лишенные костей ломтики рыбы, щупальца осьминогов и прочие останки жителей водной стихии выбирались на край блюда и соскакивали на стол. – Сколько же можно терпеть?! Братья-овощи! Отомстим за все наши обиды!

– Мочи ее!!! – еда со всего стола волной хлынула на отшатнувшуюся Миваки, налетела яростным ураганом и принялась дубасить, оставляя жирные пятна на ее лице и одежде.

Девчонка замахала руками, запнулась о стул, на котором сидела, и, потеряв равновесие, грохнулась на пол.

– Разрыв! – рявкнул один из стражей, стоящих у стен зала.

Все мгновенно стихло. Еда смирно лежала в своих тарелках, физически не способная даже думать на кого-либо нападать. Миваки поднялась с пола, потрясенно себя рассматривая. Ни жирных пятен, ни ошметков пищи. Ничего.

Гендзюцу, по своей сути, это всего лишь искусственно вызываемые галлюцинации.

Три десятка взоров обратились к Кицунэ, которая спокойно продолжала жевать свой ужин. Под перекрестными взглядами, полными изумления и укора, девочка опустила палочки и захлопала глазами, начиная озираться по сторонам. Все присутствующие в зале, без исключения, смотрели на нее.

– Ну почему сразу я? – заявила маленькая оборотница с ярко выраженной обидой в голосе. – Может быть, я здесь вообще ни при чем?

Мама попросила Кицунэ больше так не делать, и ужин завершился спокойно. Тем более что Миваки не смогла заставить себя снова прикоснуться к еде. Один вопящий салат мог кому угодно отбить аппетит, а если к этому добавить настороженный взгляд со стороны златовласой плутовки, которая продолжала зорко следить за Миваки, то любой легко понял бы, почему дочь главного советника Юидая воздержалась от еды за ужином в тот день.

Но одного маленького фокуса Кицунэ явно было мало, и, когда все поднялись из-за стола, она шмыгнула к дочери советника и схватила ее за руку.

– Миваки-чан, – сказала оборотница испуганно вздрогнувшей девчонке. – Как бы это... чтобы уверить всех, что наша враждебность полностью исчезла и что мы теперь хорошие подруги, предлагаю тебе... попить чаю вместе, вот!

Миваки побледнела, чувствуя, что это дружелюбие и блистающая улыбка неспроста. Она затравленно посмотрела на мать, та взглянула на Хикари и Томео.

– Кицунэ, я думаю, что Миваки-сан очень устала за прошедший день, полный тревог и волнений, – сказала Хикари. – Позволь ей отдохнуть и побыть в одиночестве.

– Ничего, – Кицунэ бесцеремонно похлопала «подружку» по плечу. – Еще никто не умер от истощения сил во время чаепития, правда?

– Дочка, я прошу тебя...

– Мам, – Кицунэ взглянула на Хикари с укоризной. – Ну что ты? Я же ее не съем.

Кицунэ подарила маме ласковую улыбку, обезоружив ее и заставив смутиться. Видя это, Кадзуми попыталась что-то сказать, но Кицунэ опередила ее:

– Неужели и вы будете против, Кадзуми-сама, если я попрошу всего один час для беседы с вашей дочерью? У меня мало времени, ведь скоро уже принц Кано прибудет сюда вместе со своими солдатами, чтобы забрать меня. Я хотела бы решить все проблемы, что возникли меж мной и Миваки-сан. Намерены ли вы препятствовать укреплению моей дружбы со столь интересным для меня человеком, каким является ваша дочь?

«На-ка тебе! Попробуй теперь встрять!»

Кадзуми растерялась и не смогла найти слов, что могли бы сделать отказ менее грубым.

– Мы обе обязаны жизнью этой благородной леди, Миваки, – сдавшись, произнесла она, обратившись к дочери. – Прошу тебя, будь учтивой и вежливой. Верю, что ты не огорчишь меня, дочка.

– Пойдем, Миваки-чан! – Кицунэ мертвой хваткой вцепилась в запястье девчонки и чуть ли не волоком потащила ее за собой. – Твоя комната так светла и уютна! Мне в ней очень нравится! Это ведь то, что нужно для дружеского общения, правда?

– Йори-сан, – обратилась Хикари к гейше, которая с радостью исполняла роль служанки при благородной даме. – Прошу вас, присмотрите за моей дочерью.

Те же самые указания получила от своей госпожи и Исако.

Обе девушки поклонились и вышли из комнаты следом за Миваки и Кицунэ.

Томео согнал в особняк едва ли не все силы городской стражи Инакавы. В каждом коридоре, вытянувшись в струнку и держа в руках короткие копья, у стен рядами стояли самураи. Сохранять неподвижность с помощью дзюцу, как стражи дворца или охрана высокородных особ, они не были обучены и потому то и дело невзначай переминались с ноги на ногу, могли почесаться или повести плечом, поправляя неудобно закрепленные латы. Ни один из них не постеснялся проводить взглядом процессию из пары девчонок, двух служанок и четырех женщин-стражей. Кицунэ чувствовала на себе заинтересованные взгляды и даже немножко стеснялась, но не подавала вида. Что плохого в том, что ею кто-то любуется? К тому же сейчас перед ней стояли серьезные задачи и отвлекаться никак нельзя!

– Стойте здесь, – сказала она самураям и служанкам, указав пальчиком на пол коридора перед дверями комнаты Миваки. – В комнату не заходить.

– Но, Кицунэ-сама! – Йори попыталась спорить.

– Это приказ! – резко прервала ее девочка. – Кто войдет... – глаза оборотницы грозно сверкнули. – Уволю!

– Кицунэ-сама, прошу нас простить, но мы получили четкий приказ от Томео-сама...

– Окружите комнату стеной щитов, никого не впускайте и не выпускайте. Таков мой приказ! Если желаете, осведомитесь у своего господина о силе моего слова!

– Что ты задумала? – чувствуя нарастающий страх, огрызнулась Миваки.

– Сейчас увидишь, – Кицунэ втолкнула «подругу» в спальню и вошла следом, закрыв за собой дверь.

Оборотница встала посреди комнаты, начиная озираться и оглядывать обстановку. Люди Томео прибрались здесь. Навели идеальный порядок.

– Замечательно! – сказала Кицунэ. – Чистенько, аккуратненько, и столик убрали. Он бы только мешал.

– Что тебе от меня надо? – спросила Миваки. – Предупреждаю, что не потерплю ничего оскорбительного!

– Зачем же оскорбительного? Ничего такого, наверное, не будет. Кое-кто хочет увидеться с тобой. Я попросила людей не заходить в комнату, потому что это опасно. Я еще не очень хорошо владею магией искажения пространства. При открытии пути вокруг образуется нестабильная область, которая может разорвать человека, если тот случайно попадет в нее.

– Пути куда? – Миваки посмотрела на нее как на сумасшедшую. Что плетет эта глупая мутантка? Действительно возомнила себя богиней-лисой?

– Ну, не в темный лес и не в пыточную, не беспокойся. Так. Сейчас, пожалуй, я на всякий случай остановлю время этого мира. – Кицунэ подошла к будуару у дальней от входа стены и, взяв с него расческу, бросила ее собеседнице. – Лови, Миваки-чан!