Чужой снег

— Но в этом мире такое невозможно, — возразил я, удивившись.

— Так мы и не будем жить больше в этом мире, глупенький! — засмеялась она, заглядывая мне прямо в глаза. — Мы будем в другом, намного лучше! Вот увидишь, там так хорошо! Там есть звезды!

Звезды… где-то я слышал это слово. Ах, да! В мире людей по ночам на небе появляются звезды! Говорят, это потрясающее зрелище. Я мигом вспомнил, как в детстве мечтал когда-нибудь увидеть маленькие светящиеся огоньки высоко-высоко над тобой… в небе… которые называются звездами…

Я улыбнулся в ответ на ее улыбку, и хотел ответить, как все это замечательно и все такое, но тут до меня дошло…

— Но тогда я никогда не узнаю Рива… — словно сам себе произнес я. — И Шрона, и Лода, и… других тоже…

Я приостановился. Она тоже.

— В чем дело, милый? Ты не хочешь снова быть со мной? — сделала вид, что не слышала моей последней фразы, Миссава… а может и правда не слышала.

Черные бездонные глаза, заполненные самой тьмою, время от времени скрывались под такими же черными ресницами… Алые губы слегка улыбались, совсем чуть-чуть приоткрывая белоснежные клыки…

Я все это время втайне мечтал повернуть время вспять, вернуть маму, вернуться самому… И вот возможность, Мейрон! Вот тот случай, когда ты сможешь все исправить! У тебя вновь будет семья, будет Миссава! Карлуна снова будет рисовать свои картины, а ты снова будешь наблюдать за ней… и может даже она будет тоже тебя любить! И появится сильный и мужественный отец, на которого ты будешь хотеть быть похожим! И Корн станет тебя любить! Но что же ты молчишь? Не знаешь, что ответить? Почему сомневаешься? Ведь такие шансы выпадают далеко не каждому. Ответь! Отвечай, Мейрон! Не заставляй ее ждать, у нее не так уж много времени!

— Нет, — почти шепотом произношу я, стискивая кулаки, чтобы тут же не исправить ответ на противоположный. Демоны, как же мне тяжело говорить «нет», когда так хочется закричать «Да! Да, мама! Я согласен!».

Что?! захлебывается от возмущения внутренний голос. Ты в своем уме?! Ты дурак, Мейрон! Сейчас же исправь эту ужасную ошибку! Иначе…

— Нет, — твердо повторяю я, глядя в глаза матери. — Я не хочу.

Слова даются с таким трудом! С такой болью! Но я неумолим в своем решении.

— Но… почему? — еле слышно спрашивает женщина, опуская глаза.

Скажи, что ошибся, что ты согласен! Что это полное недоразумение, настаивает голос внутри меня. Ты же этого хочешь! Но я отвечаю:

Нет. Я не хочу все менять! Меня не все устраивает в моей жизни, далеко не все, но я не буду изменять ход событий! Я проложил этот Путь! И только я! А если я соглашусь, то никогда не познакомлюсь со своим лучшим другом! Со своим побратимом! С Лодаллесом! Со Шроном! С Араей! Со всеми другими! И пусть я сто раз после этого пожалею, что не принял твое предложение, я не соглашусь! — я сделал паузу, отдышавшись и продолжив уже тише. — Пойми, что и ты, и Лод, которые так трагически погибли и ушли из моей жизни, навсегда останутся в моей памяти лучами света, которые будут озарять всю мою жизнь до последнего дня. Ты, конечно, можешь считать, что я думаю только о себе… ну И пусть! Но ведь это я затеял этот дурацкий поход, в котором столько потерял! Это из-за меня погиб Лод! А если я сейчас исчезну из жизни своих друзей? Что будет тогда? Они все зря проделали этот путь вместе со мной? Они напрасно перлись из-за какого-то засраного темного вампира в такую даль?! Я смог вычеркнуть твое имя из своего пути… имя мага… но они всегда будут если не со мной, — то в моей памяти. Я с таким трудом переворачивал страницы жизни в самые тяжелые моменты своего существования, что просто не смогу иначе… не смогу бросить на произвол судьбы Рива, Лао… Ты моя мама… я безумно тебя люблю до сих пор… но ты — перевернутая страница… Извини…

Я полностью выдохся… и хотя я понимал, насколько нелепо и гнусно звучит это «извини», ничего другого сказать не мог. Опустив голову, чтобы не смотреть ей в глаза, уже в конце моего монолога наполнившиеся слезами, я ждал ее ответа. Но она молчала… и если бы она вот так молча развернулась и исчезла, я бы ее прекрасно понял. Признаться, именного этого я и ожидал, но она ответила:

— Все хорошо, — голос женщины постепенно срывался на плач, но она всеми силами старалась сдержаться.

Я понимаю, тебя, мальчик мой. Честно говоря, я не ожидала такого ответа, но всегда помни, что ты все сделал правильно. Никогда не жалей об этом! Слышишь! Никогда! — ее рука коснулась моей мокрой щеки, потом легонько приподняла мое лицо за подбородок и наши глаза встретились… слились в прощальном поцелуе…

— Ты еще придешь ко мне? — спросил я, зная ответ заранее.

— Возможно, — произнесла она.

Но я-то прекрасно знал, что на самом деле это «возможно» означает «никогда».

— Хорошо. До встречи, — поддержал я игру.

— До свидания…

Я еще раз встретил ее глаза своими и понял, что больше никогда их не увижу.

С последним словом образ Миссавы растаял, не оставив ничего после себя…

Она исчезла… но я остался в том же состоянии. Я чувствовал себя, как в прострации: до того все было как-то нереально, расплывчато… Но ведь ее ощущал вполне реально.

Все еще под впечатлением я коснулся дерева ладонью, вновь убедившись, что оно — не сон, что я его отчетливо чувствую.

— Бесы, за что мне это, — выдохнул я и привалился к все тому же пресловутому дереву.

Нет, сейчас ноги меня крепко держали, но голова напрочь отказывалась соображать, ссылаясь на потрясение.

— Но в самом деле, кто она? — разговаривал я сам с собой. Миссава ли это была на самом деле? Или это всего лишь плод моих фантазий? Тогда почему я почувствовал ее тело?

Много, очень много было неразрешенных вопросов, на которые, впрочем, найти ответ было невозможно. Однако надо было хоть чем-то занять голову, иначе она грозила сойти с ума. И почему я только не подумал об этом еще когда разговаривал с ней?

— Ведь можно было просто спросить, — подумалось мне. И тут же внутренний голос «озарил» мою душу: и что бы ты, дурак, у нее спросил? Ой, мама, а это правда ты?! Ну надо же! А может все-таки не ты? Ну там, фантом? Или еще кто? Нет? Тогда кто же передо мной?

Подумай своей башкой… уж и не знаю, на кой она тебе… ну что бы у нее узнал! А еще вспомни, сколько ты ее не видел? То-то же! Теперь представь, что ты столько же не видел Рива, например. Представил? Плохо? Ну ничего, плохо тоже сойдет. Так вот ты его вдруг встречаешь и он первым делом интересуется, не глюки ли у него. Тебе было бы приятно? Наверняка, безумно! Вот и я о том же!

Я живо представил, как наставительно поднял указательный палец внутренний голос.

— Да пошел ты! — в сердцах бросил я, хватаясь за голову обеими руками.

— И давно это у тебя? Ну, разговоры с самим собой? — раздался вполне реальный голос откуда-то… не знаю, откуда.

Я осмотрелся, но никого поблизости не нашел.

— Все, — обреченно прошептал я. — Мало того, что галлюцинации, так еще и раздвоение личности начинается. И не пью же ведь, не курю, наркоту не принимаю! — так обидно стало, что хоть плачь. — Может начать? Ну, что б не так обидно хоть было…

— Это я-то глюки и раздвоение личности! — обиделся голос. — Да я реальнее некуда!

Вот теперь точно псих! Раз отрицаю — значит наверняка болен! Так всегда делают алкоголики, наркоманы и просто сумасшедшие — упорно считают себя нормальными!

— Парень, ты в своем уме? — как-то заботливо поинтересовался голос. — Ты себя как чувствуешь?

— Плохо, — признался я. — Судя по тому, что я тебя слышу, то очень плохо.

— Ну почему вот так всегда?! — пожаловался голос. — Только заговариваешь с кем-нибудь, так все первым делом считают себя безумцем и на меня никто не обращает внимания! А я ведь уже столько веков один! Вот сами бы попробовали побыть в одиночестве хотя бы лет эдак триста, вот тогда бы меня поняли…

Все! Хватит! Я больше не могу! Надоели мне все эти голоса: сначала внутренний, теперь еще и внешний!