— Прекратить! — крикнул Брент, не обращая внимания на скользнувшее вдоль его кисти лезвие. — Ата, ты же убьёшь его!
— Обязательно, — сквозь зубы, трясясь от ярости, подтвердила я. — Как он убил моего напарника.
И попыталась обойти майора. Но Брент схватил меня за плечи и принялся раскачивать, будто собираясь вытрясти душу, и каждое движение сопровождал монотонно выговариваемым по слогам: "У-спо-кой-ся! У-спо-кой-ся!" Брент до сих пор плохо понимал, что поступать так со мной всё равно, что дёргать гремучую змею за хвост. Но майору тоже повезло: гремучая змея успокоилась. Я не убила подонка, но представься мне шанс — глазом не моргну.
— Отпусти, Брент.
Майор всмотрелся в мои глаза и неохотно разжал руки. Я вдвинула меч в ножны, слушая щелчки его сегментов и стараясь не глядеть на тело чернявого. Над ним уже устроила истерику с воплями и визгом брюнетка, а двое военных старались деликатно выдрать чернявого из её рук. Визг действовал на нервы. Я не выдержала, вкрутила взгляд в затылок истерички. Послание гласило: "Смотри на меня, дура!" Дура дёрнулась и обернулась. А я закончила кратким:
— Заткнись!
Брюнетка закашлялась, подавившись собственным всхлипом, но заткнулась послушно. Я отошла к диванчику, где в довольно вальяжной позе (руки раскинуты по спинке дивана) полулежал Тайгер. Села я, естественно, так, что ему, при желании, оставалось лишь немножко спустить руку, чтобы я оказалась в его объятиях. Как ни странно, лейтенант не только спустил руку на моё плечо, но и слабо попытался прислонить меня к себе. Слабо — поскольку был ещё вял.
— Ничего, Ата, всё нормально. Жаль, конечно, что мы не нашли даже намёка на предыдущие контакты между тобой и Ником. Но, сама понимаешь, времени маловато прошло с тех пор, как мы с тобой познакомились. Атмосфера совместимости, разумеется, должна быть в такой тесной группе, как у нас, но…
— …но ждать удара в спину я не собираюсь.
Тайгер говорил шёпотом, не всегда отчётливо слышным, но странным образом успокаивающим.
— Ты считаешь, Ник на это способен?
— Я знаю.
— Расскажи.
Рассказывать было нечего. Когда я появилась в агентстве Аллертона, он настоял испробовать себя сначала в паре. В напарники предложил Эдда Уэста. Здоровяк оказался компанейским парнем, не лез с ухаживаниями, а погиб очень глупо. Мы вдвоём праздновали счастливый финал нашего третьего дела. В любимом баре к вечеру обычно собиралось много народа и не всегда законопослушного. В тот вечер все были немного на взводе, и с чего началась драка, любой бы затруднился сказать. Будучи человеком мирным, Эдд кинулся наводить порядок, и общая драка, конечно, передвинулась к нашему столику. Один из парней бросился на меня. Я бы легко вырубила его сама, но Эдд посчитал личным оскорблением перевёрнутый столик. Он тоже хотел только оглушить налётчика. Но тот буквально сам ринулся на стальной кулак Эдда — виском. И умер, едва соприкоснувшись. А потом появился этот Ник и убил Эдда, ударив его по голове металлическими подошвами. Хотел убить и меня. Как и я его. Но подраться по-настоящему не удалось. Хозяин бара вызвал полицию и Аллертона, чей офис располагался неподалёку и сотрудников которого хозяин знал хорошо.
— Вот и всё, — угрюмо сказала я.
— Получается, Ник думал, что Эдд специально убил его друга?
— Я не знаю, что там получается. Сути дела это не меняет. Я всё равно убью его.
— Хм, — откашлялся майор, с другого краешка дивана внимательно слушавший историю. — Ата, а можно попросить тебя о маленьком одолжении?
— А именно?
— Не могла бы ты убить Ника, после того как мы выполним свою миссию? Я очень прошу тебя, пожалуйста.
Я внимательно присмотрелась к Бренту. Нет, он не смеялся, был абсолютно серьёзен. И всё-таки не оставляло ощущение насмешки. Может, поэтому мой ответ буквально дышал иронией, когда я скромно сказала:
— Я постараюсь. Я очень сильно постараюсь не убивать этого вашего Ника раньше времени. Но учтите — только постараюсь.
— И перехода на гиперсветовую никто и не заметил, только благодаря вашей драке, — грустно сказал лейтенант, глядя в иллюминатор и созерцая хаос размазанных светил.
— Ага, а так было бы приятно почувствовать привычную тошноту, — поддел его Брент. — А сейчас как будто и не хватает чего-то. Ну что, Ата, пойдём, представлю тебя твоим нынешним коллегам.
Не вставая, я зыркнула на "коллег". Ника среди них не было.
Брент правильно понял мой ищущий взгляд.
— Ник в медотсеке. Док зашивает ему щёку. Всё-таки переживаешь за него, Ата?
Я непроизвольно скривилась. Переживать переживаю, но совсем из-за того, о чём думает майор. Меня угнетало, что я нарушила одно из личных правил, которые до сих пор соблюдала неукоснительно: не высовываться! Никто, в том числе и коллега, не должен знать моих возможностей — даже в мелочах. А тут, перед незнакомцами… Было за что грызть себя.
Встав с дивана, Тайгер не удержался на ногах и навалился на меня.
— За сутки ты повергла двух мужчин в бездну отчаяния! — высокопарно восхитился Брент. Ревновал, что Тайгер снова крепко обнимает меня.
— Угу. Двух мужчин и один гостиничный номер, — проворчала я.
Пока шли к столу, я нарушила ещё одно личное правило. Дело в том, что лейтенант хоть и пришёл в себя после жуткого пьянства, хоть и стал лучше соображать, всё же физически ещё не оправился. Майор, конечно, помогал мне, да и присутствующие рвались сменить меня на посту сестры милосердия, но я представила, сколько времени уйдёт на восстановление Тайгера, и сдалась. Когда мы подтащили лейтенанта к столу, народ засуетился: кто-то прикидывал, как лучше поставить стул, чтобы Тайгеру было удобнее сесть; кто-то советовал, каким образом больного бережно опустить на этот стул. Лейтенант выглядел несчастным от столь усиленной опёки и желал только одного: шмякнуться скорее на место и прекратить дружеские хлопоты. Тем более что те, несмотря на искренность заботливых коллег, нет-нет, да кололись язвительной насмешкой. О-о, вредность людская найдёт, как проявиться!.. Тайгер затравленно опускался на стул, и мой жест — ладонью от его поясницы вверх по позвоночнику — остался незамеченным. А кто и заметил — наверняка не понял его значения: ну, получилось так, что, придерживая парня, погладила его по спине, и получилось. Что уж тут поделаешь. Не стрелять же за это… Я отошла сразу, и в общем гомоне подбадриваний никто не заметил, как побледневший Тайгер прерывисто вздохнул и чуть выгнулся, когда по его позвоночнику внезапно прошёл энергопоток.
Наконец все сели и успокоились. Тайгеру досталась ещё одна порция насмешек по поводу вспыхнувшего на скулах румянца. Эта порция осталась им не замеченной. По глазам лейтенанта, пустым и прозрачным, как океанская волна, я догадалась, что он полностью ушёл в себя, прислушиваясь к тому, что с ним происходит. Ладно, пусть прислушивается. Лишь бы не догадался, от кого пришла помощь.
На всякий случай, пока все искали, кто с кем сядет, я пропустила между собой и лейтенантом троих. Когда работаешь с энергетикой, эмпатоблоки приходится открывать. Как бы ни был слаб Тайгер, он мог проследить, кто в кают-компании любезно поделился с ним энергией.
Десять человек за столом перезнакомились ещё до моего появления. Именно для меня они достаточно часто обращались друг к другу по имени.
Сначала я запомнила гражданских. Глаз и память легче усваивают то, что выделяется. Военные были и одеты одинаково, и двигались почти одинаково. Поэтому первым, конечно же, в глаза бросился жизнерадостный ярко-рыжий Марк Флик. Затем — роковая брюнетка с лицом мадонны, Бланш Кремер. Завершил список гражданских толстячок Барри Боуэн, славный малый, пока не расхохотался над чьей-то шуткой. У пираньи зубастый частокол выглядит уютной травкой по сравнению с кошмарной пастью Барри. Про себя я окрестила толстячка Барракудой.
Военных запомнить было труднее. Ну ладно, темнокожего Дэвида Винсона запомнила по чуть вздёрнутым бровкам поэтически настроенного юноши. Синклера Мида — по наивному выражению прозрачно-серых глаз наивного мальчика, только что оставившего на учительском столе дохлую крысу и тут же уличённого в том. Леона Дайкса отличила от Винсона по тщательно застёгнутой до горла рубахе. Лоренс Маккью и Луис Гилл сначала привели меня в недоумение — братья? У обоих короткий ёжик чёрных волос, крупные черты лица, почти идентичные движения. Вскоре я всё-таки обнаружила разницу: у Лоренса чуть скошенный подбородок, тогда как у Луиса профиль римского патриция. Позже майор подтвердил мои подозрения, что ребята с давних пор работают хорошо слаженной двойкой.
Сначала меня за столом приняли насторожённо. Принимая во внимание драку, это было неудивительно. Но затем как-то всё сошло на нет. На меня перестали коситься, особенно после того как Тайгер и Брент нечаянно продемонстрировали затаённое соперничество из-за меня. Пара шуток с намёком — и благожелательное отношение ко мне было обеспечено… Чуть позже я даже подумала: а не разыграли ли мои наниматели-шантажисты миниспектакль, чтобы меня приняли в маленьком сообществе?
Когда перешли к десерту, я уже знала, кто заправляет разговором за столом и с какой целью. Синклер Мид время от времени подавал краткие реплики и не спеша выявлял характеры и начальные взаимосвязи в нашей маленькой компании. Итак, Мид — военный психолог. Камнем преткновения стала для него, разумеется, я. Ведь остальные, кроме майора и Тайгера, воспринимали его как идеального слушателя, заинтересованного в деталях рассказываемых историй. Пару раз Мид пытался подцепить меня на провокационный крючок своих вопросов, но я была настороже и легко переадресовала соседям вызов на откровенность. На третью реплику Мида по поводу моих якобы переживаний из-за недавней стычки я всё-таки ответила:
