Дитя двух миров

— Так что же нам делать? — повторила я упавшим голосом.

— Для начала, — Петрович усмехнулся, — покорми ребёнка и поешь сама. Суп я к вашему приходу разогревал, но он наверняка уже остыл. Так что марш на кухню, а я тут пока подумаю, кое-что прикину. Не бойся, без боя мы не сдадимся.

Мне кусок в горло не лез (хотя на аппетит я обычно не жалуюсь), но не покормить Шепотка я не могла — мать я или одно название?

А когда я через полчаса вернулась в комнату, Алексей протянул мне листок бумаги, на котором было написано несколько строчек. Я прочла.

— Устраивает такой вариант? — весело спросил дядя Лёша. — А я тут пока попробую выяснить — по своим каналам, — что за контора тебя пасёт, и вообще.

— Устраивает, отец, — я впервые назвала Петровича этим словом.

— Вот и хорошо. Значит, готовься приятно провести вечер и жди сигнала — Сергей приедет через час, не раньше. Да, не стоит говорить маме о твоём приключении — зачем её волновать, правильно? — и… о том, что мы тут с тобой придумали.

«Лучший способ не проболтаться — это ничего не знать» — всплыла у меня в голове слышанная где-то фраза. Говорят, сейчас и пытать никого не надо, один «укол правды» — и человек сам расскажет всё (в том числе и то, что когда-то знал, но забыл).

И я поняла, почему Петрович не стал объяснять мне свой план на словах, а изложил его на бумаге. У стен тоже бывают уши, особенно у стен дома, где живёт очень необычный ребёнок, которым очень интересуются очень нехилые силовые структуры.

Глава 6

Серёга — светловолосый голубоглазый парень чуть постарше меня — мне понравился. Мне было приятно чувствовать его руку на своих плечах, когда мы с ним в обнимку (так было задумано по сценарию) вышли на улицу. Меня давненько никто не обнимал, так что эту часть нашего любительского спектакля, задуманного Петровичем, я играла с искренним удовольствием.

Машина у Серёги — синий «фольксваген-пассат» — была не новой, но ухоженной: как видно, хозяин о ней заботился (не шалопай безбашенный), и это я записала ему в плюс. Что из себя являет мужик, можно оценить по его машине (если она, конечно, у него есть) — тест надёжный, проверено.

Петрович вышел нас проводить — как бы на всякий случай, а то вдруг мои типа охраннички (их не было видно, но я не сомневалась — они где-то поблизости) подумают, что бедную меня опять похищают, и откроют пальбу. Он небрежно (у меня аж сердце ёкнуло) поставил на заднее сидение огромную сумку марки-серии «мечта оккупанта» и сказал нам с Сергеем, улыбаясь шире некуда:

— Ну, молодёжь, счастливо оттянуться! За пацана (это уже предназначалось мне) не беспокойся, я присмотрю. Так что отдыхай хоть до понедельника — ваше дело молодое, какие твои годы.

Я знала, что Алексей работает на публику — он говорил всё это для невидимок, чутко следивших за каждым моим движением, — но делал он это классно, как настоящий актёр. Вот тебе и слуга царю, отец солдатам…

Я уселась на заднее сидение — как всем известно, место рядом с водителем называют «местом смертника», и мы поехали.

Крепилась я изо всех сил, и только минут через двадцать пять, когда мы уже были достаточно далеко от моего дома, быстренько расстегнула не до конца затянутую «молнию» на сумке.

— Как ты там? — негромко спросила я, наклонившись над «мечтой оккупанта».

— Нормально, мам, — ответил мой сын. — Можно уже вылезать?

— Подожди ещё немного. А пока давай дальше играть в прятки.

Сумка чуть шевельнулась — Шепоток устраивался поудобнее, места там хватало для двух таких, как он. И ни капризов, ни хныканья — чудо, а не ребёнок.

Так он и сидел в сумке смирно — ни дать, ни взять котёнок, которого везут на дачу. И только один раз, когда мы плотно завязли в пробке (уже на выезде из города), он высунул головёнку, глянул в боковое окошко на толпившиеся вокруг лакированные спины машин и шустро юркнул обратно, как мышонок в норку. Я улыбнулась.

Машины в сторону Приозёрска шли табунами (что вы хотите — лето, пятница, вечер), но конкретно за нами никто вроде не прицепился. Кажется, букашке удалось выскочить из-под микроскопа… Вот только надолго ли?

— Вы кретин, Монстр, да, да, последний кретин! Как были вы мелким рэкетиром, так вы им и остались, несмотря на всю вашу внешнюю респектабельность. Топорная работа. Что, нельзя было подсунуть этой блондинке какого-нибудь мачо, чтобы — как это по-русски? — охмурить её, затащить в койку, а потом она сама принесла бы нам своего ублюдка на — как это по-русски? — блюде с синей полосой, да. Нет, на это у вас не хватило мозгов, Монстр, — вы решили устроить грубый киднэпинг в стиле Чикаго тридцатых годов прошлого века. И вот вам результат, — лысый человечек небольшого роста, сидевший за офисным столом в одном из навороченных коттеджей на берегу Финского залива, злобно сверкнул глазами. — А если кого-то из ваших людей взяли живым — что тогда? А тогда очень скоро это ваше новое КГБ размотает по ниточке весь клубочек и дотянется до нас. Я сделал ошибку, связавшись с вами, Монстр, и эту ошибку придётся исправлять.

Тот, кого звали Монстром, стоял перед лысым навытяжку. Монстр имел бледный вид — тёртый питерский криминальный авторитет очень хорошо знал, кто такой мистер Твистер, и что значат слова «ошибку придётся исправлять».

— Э-э-э… — промямлил Монстр, нервно теребя в руках свои любимые тёмные очки. — Я принял все меры предосторожности. Исполнители не знают заказчика — мы работали по цепочке, и если даже…

— Об эффективности ваших мер предоставьте судить мне, — перебил его Твистер. — Пока я могу только сказать, что…

Дверь кабинета бесшумно отворилась, и на пороге возник молодой человек в тёмном костюме.

— Сэр, есть новая информация, — доложил он.

— Минуточку, Дэниэл, — остановил его хозяин кабинета и коротко бросил Монстру: — Подождите в холле. Возможно, у вас появится возможность реабилитироваться. Ну, что там у вас? — обратился он к помощнику, как только они остались одни.

— Два часа назад мать интересующего нас объекта уехала с каким-то парнем. Вдвоём.

— Сексуальный уикэнд… — пробормотал Твистер.

— Да, сэр, это выглядело именно так. Однако на всякий случай Скунс проследил за их машиной, а потом передал контроль Вампиру. И Вампир — совершенно случайно, сэр, пока они торчали в пробке, — вдруг заметил в машине ребёнка. Она взяла его с собой, сэр, — судя по всему, тайком.

— Очень интересно! — Твистер заметно оживился. — Девочка решила сыграть в свою игру — что ж, это нам на руку. Куда они направляются?

— За город. В сторону Приозёрска, сэр, — там курортная зона.

— Превосходно, — Твистер возбуждённо потер маленькие ладошки. — Этим ребёнком заинтересовались на самом верху, и мы не можем — как это по-русски? — лопухнуться. Будем их брать, Дэниэл. Своими силами, без помощи этих наших, — он брезгливо поморщился, — русских союзников. Две машины и четверо парней — этого будет достаточно. И задействуем вертолёт — противник у нас серьёзный, и машине с трофеями не так просто будет пересечь финскую границу. А вертолёт — это скорость, мой мальчик, скорость! У русских входят в моду аэроклубы — частным вертолётом здесь уже никого не удивишь.

— А противовоздушная оборона? — осторожно спросил Дэниэл. — Всё-таки здесь пограничная зона…

— Э! — Твистер пренебрежительно махнул рукой. — Двадцать пять лет назад — вы тогда ещё бегали в коротких штанишках — один немецкий парень сел на «Сессне» прямо на Красной площади, пролетев через половину этой страны. Не думаю, что с тех пор русская ПВО стала лучше — скорее наоборот. Да, и ещё, — он понизил голос, хотя звукоизоляция в его кабинете была отменной. — Это чудовище в холле нам больше не требуется — отработанный материал. Угостите его нашим фирменным кофе, и пусть едет. Как это по-русски? Канает себе с богом, да? Вот и пусть канает, только… не очень далеко.

— Я всё понял, сэр.

…Сорок минут спустя водители на Приморском шоссе стали свидетелями того, как шикарная иномарка, шедшая на большой скорости в сторону Петербурга, вдруг неуверенно завиляла прямо посередине дороги, пошла боком, а потом проломила ограждение и рухнула вниз с виадука.