Злато-серебро (СИ)

-- Мне не нужно, чтобы ты советовал, как жить. А вот твои соображения о том, что мне теперь делать, я бы выслушал со вниманием.

-- Хорошо, послушаешь. Пока ответь-ка ты мне. Что собираешься делать с девочкой? -- взглянул на Иволгу.

-- Может, ты ее приютишь? -- Серп неуверенно покосился на девчонку, та еще сильней скукожилась.

-- Может быть, -- задумчиво покачал головой старичок. -- А ты, птичка-невеличка, согласна у меня остаться?

-- Я... я не знаю, -- Иви бросила отчаянный взгляд на Серпа, но тот на нее не смотрел, задумавшись, тер шею.

-- Что ж, подумай, -- вздохнул Кверкус. -- Зовут-то тебя как?

-- Иволга ее зовут, -- очнулся от раздумий молодой чародей. -- Она может тебе по хозяйству помогать. Прислуживала в трактире.

Участь Иви решилась очень скоро, сразу после завтрака. Кверкус потчевал гостей, сам ел мало, все больше прихлебывал что-то из большой глиняной кружки. Серп выскреб остатки второй порции каши из миски, отвалился от стола, опершись спиной о стену.

-- Спасибо, Кверкус. Давно я не ел с таким удовольствием. Вот уж не думал, что мраков ошейник настолько отравлял мне жизнь.

-- Трудно было снять?

-- Непросто.

-- Обожгло, пока возился?

-- Нет. Полыхало, конечно. Даже сквозь веки глазам было больно. А телу ничего не сделалось, -- на всякий случай провел рукой по шее, настороженный пристальным взглядом старика. -- Что-то не так?

-- Сходи умойся, -- проронил Кверкус.

-- Я вымылся в ручье. Ночью, сразу как отделался от ошейника.

Старый чародей со вздохом протянул молодому неожиданно возникшее в руке небольшое зеркало. В кованой рамке, на удобной ручке, украшенное сзади узором из цветных каменьев.

Иви невольно залюбовалась изящной вещицей, одновременно гадая, что такого разглядел хозяин. Сама она ничего необычного во внешности бывшего палача не увидела. Много ли разберешь в лунном свете? Утром она по привычке старалась не смотреть спутнику выше колен, теперь он сидел к ней боком. С лицом все было в порядке, а шею мешали рассмотреть падавшие почти до плеч темные пряди.

Серп чуть ли не выхватил зеркало из рук бывшего наставника, отбросил волосы назад, взглянул на себя и зарычал. Шею перечерчивала серая полоса в два пальца шириной, то ли копоть, то ли блеклая татуировка.

-- Чёрен мрак! -- швырнул ни в чем не повинное стекло на стол, то исчезло, не успев стукнуться о выскобленное дерево. -- Знать бы, кому обязан!

-- Коли и узнаешь, вряд ли так просто с ним сладишь, -- спокойно заметил Кверкус. -- Зато шею не трет.

-- Издеваешься?

-- Нет, пытаюсь напомнить, что в любой неприятности следует искать и хорошее.

-- Что тут хорошего?! Я не смогу вернуться к чародейским занятиям! И не желаю пожизненно быть палачом!

-- Эту работу тоже должен кто-то выполнять. У тебя есть умения и, не обессудь, определенная склонность. Чаровать в свое удовольствие тебе никто не запретит. Денег, конечно, на этом не заработаешь. И учеников не возьмешь. Зато королевскую повинность отбывать не придется. Что до тьмы, ты не невежественный селянин. Прекрасно знаешь, что она может запятнать душу лишь тому, кто сам позволит. Значит, ничего ужасного в твоем положении нет. В чем же причина отчаяния?

-- Чаровать не запретят, да. А как я стану... -- начал было Серп, но взглянул на Иви и осекся. -- Хм, пополнять силу, пожалуй, получится. Останешься со мной, птаха? Обижать не буду.

-- Останусь, -- чуть слышно прошептала девушка, потупившись и заливаясь краской.

Кверкус спрятал улыбку в бороду.

***

Старый чародей посоветовал бывшему ученику отправляться в М елгу. Это был большой город, занимавший причудливой формы полуостров, что трезубцем вдавался в Тихое море.

Мелга не принадлежала ни Д эре, с которой граничила в основании полуострова, ни Пироле, что лежала восточнее, за нешироким проливом. Управлял городом совет старейшин, основной доход в казну шел от местных ремесленников да купцов с дальних островов и из заморских стран. Те предпочитали сбывать товары в свободном городе, ибо пошлины там запрашивали куда меньшие, чем в портах материковых королевств. Торговцы Дэры, Пиролы да и других стран ворчали на неправильные порядки, но изменить их не могли, поэтому вынуждены были частенько наведываться в Мелгу по делам, купить-продать. Многие обосновались в вольном городе, который радушно принимал жителей любых стран, лишь бы те не нарушали законы и готовы были платить подати.

-- Тебе доподлинно известно, что торгашам-рыбоедам требуется палач?

Серп не скрывал недовольства, и Иви забеспокоилась. О Мелге и ее жителях она не слыхала ничего предосудительного. Кое-кто из посетителей "Медвежьей шкуры" там бывал, сказывали, город большой, окружен морем, корабли из чужедальних земель каждый день приходят. Не может ведь там быть тоскливее, чем в Залесном?

-- Серпилус, Серпилус, -- покачал головой старичок. -- Зря я в свое время поддался на твои уговоры и порекомендовал тебя в Регис. Жил бы сейчас в Пирморских Холмах, уважаемым чародеем, и горя не знал. Может быть, и на стезю мудрости успел ступить. А столица наша, как ты туда ни рвался, на пользу тебе не пошла.

-- В кои-то веки вынужден с тобой согласиться, -- молодой чародей потянулся было привычным жестом потереть шею, но сдержался, сжал руку в кулак.

-- Нет, вряд ли ты со мной согласишься. Я ведь не ошейник имею в виду. Торгаши-рыбоеды... Сумел-таки забыть, откуда сам родом?

-- Был бы счастлив, если б сумел, -- огрызнулся Серп. -- До сих пор временами рыбный запах мерещится.

-- А я вот до сих пор вспоминаю чистенькую деревушку в уютной приморской долине. И удивляюсь, как в таком чудесном, солнечном месте мог вырасти мальчишка со столь дурным норовом. Которого до меня двое чародеев отказались взять в ученики.

-- Напыщенные болваны! Один кичился положением ублюдка какого-то благородного, другой морщил нос, стоило мне подойти ближе, чем на два шага! Я сам с детства рыбный запах терпеть не могу. И всегда мылся, после того, как отцу помогал. А мать просил мою одежду стирать в отваре полыни и пижмы.

Иви, на которую мужчины не обращали внимания, поначалу округлила глаза и даже рот приоткрыла от удивления. Она не задумывалась, какого рода залесненский палач. И заплечных дел мастера, и уж тем более чародеи стояли вне сословий. Но ей и в голову не приходило, что надменный Серп в детстве отличался от нее лишь тем, что жил в родительском доме, рыбацкой хижине в каком-то неизвестном селении. А теперь, гляди-ка, обзывает других рыбоедами и болванами! И глядит возмущенно, будто сам королевских кровей.