Тень ведьмы

— Нельзя, нельзя, надо крепиться. Выпейте микстуру, вам станет легче, лекарь подал склянку.

— Нет! — взвизгнула вдруг баронесса и выбила из его рук склянку. — Я хочу его увидеть! Почему вы меня не пускаете?!

Она рванулась к дверям. Дворецкий едва успел подхватить ее возле самых дверей. Баронесса забилась в истерике.

— Пустите меня! Я хочу его увидеть! Я хочу попрощаться с ним!

— Ну хорошо, хорошо, успокойтесь, сейчас я спрошу священника, завершил ли он отпевание.

Лекарь сделал знак дворецкому и вошел в комнату, прикрыв за собой двери. Баронесса как будто успокоилась.

Комната была окутана мраком. Лекарь зажег свечу и увидел фигуру священника, стоявшего у окна.

— Вы закончили, отче? — спросил лекарь.

Священник продолжал смотреть в окно, не отвечая. Лекарь подошел к постели усопшего, присветил свечой. Руки у него затряслись. Лицо и руки покойника были покрыты кровавыми пятнами.

— К-когда это появилось?!! — закричал он, отступив назад. — Да это же…

Лекарь подбежал к священнику, все так же смотрящему в окно, схватил его за рукав, развернул. И отпрянул в ужасе.

— Да, сын мой, — сказал священник. — Это Красная Напасть.

И вытер со лба кровавый пот.

Урядник не заметил кинжала. Он почувствовал холод стали под сердцем и рухнул на колени. Удивиться он не успел. Вартовой выхватил меч, но две арбалетные стрелы почти одновременно пронзили ему горло. Данила кинулся к подъемнику, но понял, что не успеет. Рубанув преградившего ему дорогу монаха, он побежал к казарме с криком «Тревога!». Вдогонку свистнуло несколько стрел, послышался топот бегущих ног. Данила ворвался в казарму, ударил в колокол. Его схватил за плечо разбуженный дружинник.

— Чего орешь?

— Где дружина?! — заорал Данила.

Казарма была пустой.

— Дружина? Где ж, как не в городе! Выехали еще с вечера — гонец письмо с наказом привез. А что такое? — встревожился дружинник.

В казарму вбежали трое монахов. Первый с разгону воткнул копье дружиннику в живот, двое набросились на Данилу с мечами. Храбрости им было не занимать, а вот фехтовать они не умели. Уклонившись от меча одного и выбив оружие из рук другого, Данила выскочил из казармы, надеясь добраться до конюшни. Путь ему преградила четверка монахов с копьями. Последнее, что он увидел, была темная кровь, забрызгивающая начищенные сапоги.

К замку, одна за другой, подъехали четыре подводы, груженные винными бочками. Монахи принялись торопливо разгружать подводы и заносить бочки во двор замка. Там их вскрывал длинный монах, ловко орудуя кинжалом. Остальные, с ковшами в руках осторожно подходили, зачерпывали из бочки и убегали в темноту.

— Торопитесь, братие, — настоятель поглядывал на звезды. Монахи торопились. Мелькали рясы, трепыхались капюшоны, мимо настоятеля проносились потные лица.

— Не забудьте про пристройки! — напоминал настоятель. — Что там у них конюшня, казарма, скотный двор?

— Сараи, — подсказал стоявший рядом с настоятелем монах с факелом.

— Да-да, сараи. Колодец есть?

— Конечно есть, даже два!

— Колодцы тоже!

— Слышали? Колодцы тоже.

Два монаха, кативших бочку, остановились.

— А как с колодцем быть? Прям туда, что ли?

— Ну да!

— Ага, — монахи покатили бочку дальше. — Поспешите братие! Время не терпит!

К настоятелю подбежал лысый монах.

— Отче, как с залами быть? Входить как-то боязно…

— Залы? — настоятель посмотрел на лысого. — Нет-нет, входить ни в коем случае не следует! Сделайте так. В каждую залу закатите бочку-другую, и все. А входить остерегитесь!

— Слушаюсь, отче! — лысый убежал.

— А сработает? — засомневался монах с факелом.

Настоятель посмотрел на него недовольно.

— Сработает? Хм, увидишь, как сработает!.. И услышишь, — добавил он после небольшой паузы.

Монахи торопились.

— Эй, кто там, отворяй ворота! — крикнул Валх.

— Кто такие? — к Валху подошел гвардеец с пикой.

— Дружина барона Линка. Что, герба не видишь?

Гвардеец всмотрелся. Кивнул, пошел к воротам.

— Отворяй, ребята!

Ворота с тяжелым шумом распахнулись. Отряд покинул город.

— Зачиняй!

За городскими стенами гулял ветер. Некоторое время отряд мчался галопом, затем перешел на рысь. Дружина барона Линка насчитывала две дюжины всадников.

— Который час был, когда мы город покинули, не помнишь, Хвост? — спросил Валх помощника, ехавшего рядом.

— Да за полночь уже…

— Ясное дело, за полночь! А если точнее?

— Дык, — Хвост смущенно крякнул, — я ж по часах-то не разумею… — «Не разумею!» Так пора бы уже «разуметь»! Дружинник баронский, мало того помощник воеводы, а образование у тебя, что у пня в лесу!

— Нам образования ни к чему, — буркнул Хвост. — Наше дело — рубить.

— Ну, известное дело! — саркастически хмыкнул воевода. — «Рубить!» Да если б же ты хоть рубить-то умел! А то машешь мечом, что дровосек в лесу. Видел, как гвардейцы на турнире фехтуют?

— Не пойму я, за что вы на меня так нападаете? — надулся Хвост. Провинился я, что ли в чем? Еду себе, никого не трогаю…

— Ну ладно, ладно, — смягчился воевода.

— Не пойму, и все, — продолжал ворчать Хвост. — Никого, значит, не трогаю…

— Да хватит тебе уже, — примирительно сказал Валх. — Это я так, в шутку. Испортил мне тиун настроение, поганец!

— А что он там вам говорил? — полюбопытствовал Хвост — во время разговора воеводы с княжьим тиуном дружина ждала во дворе, и Хвост в том числе.

— Да что говорил? Про новый указ говорил. Готовится вроде сокращение королевского войска…

— А мы тут при чем? — подивился Хвост.

— При чем? Мы, как известно, завсегда при чем! — воевода сплюнул. — Ты подумай хоть немного. Королевское войско сокращается — это, конечно, хорошо. Расходов меньше. Но с другой стороны, а ну как война? Кем тогда армию пополнять?

— Ну ясно кем — дружинами дворянскими. Так что тут дивного? Завсегда так было: как только война, так и сбираются феодалы со своими дружинами.

— Так-то оно так, да не совсем. Я ж тебе для чего сказал про сокращение войска? Соображай: на четверть, а то и на треть король войско убавит, а чем эту убавку пополнять?

— Неужто… — ахнул Хвост.

— Вот-вот, именно! Я тоже тиуну так сказал, где ж это, мол, видано, на целую дюжину дружину пополнить? У нашего барона, говорю, ни денег на такое пополнение не станет, ни места в замке.

— На дюжину?! Ну, придумали!

— Кроме прочего, говорю я тиуну, барон-то сегодня утром приказал долго жить, и заведовать хозяйством теперь некому — наследники еще не доросли, а баронесса дела вести не в состоянии.

— Ну, а он чего?

— Чего, чего… Мне, говорит, до ваших наследников дела нет, я вам княжий указ пересказал, а там поступайте как хотите. Но знайте, что ежели через месяц дружину не пополните, князь свою дружину на эту дюжину пополнит. Только за ваш счет — будете каждый месяц по сто двадцать дукатов доплачивать.

— Вот сукин сын! Что ж вы ему ответили?

— Что я мог ответить? — пожал плечами Валх. — Надо с баронессой да с управляющим посоветоваться, а там видно будет.

— А что другие вельможи про пополнение говорят?

Воевода замялся.

— Не знаю я, что они там говорят… Не было там, окромя меня, ни вельмож, ни воевод. И вообще непонятно: с чего вдруг тиун так заторопился? Не успел барон богу душу отдать, а уж срочно вызывают, штрафами стращают.

— Что-то тут нечисто, — решил Хвост. — Не иначе, хотят свой кус урвать, пока хозяина в замке нету.

— Возможно.

Дорога завернула в лес. Дружина, миновав лесничий дом возле опушки, въехала в Заячью дубраву. Говорят, когда-то здесь этих самых зайцев было поболее, чем деревьев. Знатная была тогда охота! Впрочем, иные слухи утверждают, что название дубравы пошло от битвы за Карельск, когда варвары драпали через лес, словно зайцы. Сейчас, правда, ни зайцев, ни тем более варваров здесь уже не было. Вдоль дороги с обеих сторон тянулись лишь голые сосны и весело выглядывали пушистые лапы елей. Отсюда еще было около часа езды до замка. Внезапно в воздухе зашумела вода — пошел дождь. Дружинники, ругаясь, стали закутываться в плащи. Те, у кого не было плащей, настаивали на галопе. Воевода согласился.