Проклятые башни

– Мне казалось, ты говорила, что твои силы исчезли вместе с зеркалом! – Изабо мгновенно уцепилась за слово «превратить», и ее подозрительность вспыхнула с новой силой. Она обдумывала этот вопрос с тех самых пор, когда нашла бесчувственную Майю на склоне горы, но не осмелилась спросить ее об этом прямо. Но она не видела никаких признаков какой-либо силы, и казалось совершенно невозможным, чтобы эта худая и бледная женщина с покрытым шрамами лицом могла быть виновна хотя бы в половине всех тех зверств, которые ей приписывали.

Майя опустила глаза.

– Я не хотела, чтобы Маргрит знала, что я утратила свои силы, ибо я тогда находилась в полной ее власти, а она очень жестокая и коварная женщина, которая желает мне и моей малышке только зла. Поэтому я позволила ей думать, что с легкостью могу превратить ее в болотную крысу или жабу, и она всегда очень старалась не сердить меня.

Изабо думала о том, что ей сказала Майя, всю дорогу до дома-дерева. Она вынула из кармана повязку, несмотря ни на какие возражения, завязала женщине глаза и провела ее через подземную галерею в кухню. Как только потайная дверь снова была надежно скрыта за полками, она развязала повязку и позволила Майе сесть.

– Мегэн всегда говорила, что умение бесполезно, если нет знания, – сказала она, разжигая костер и подвешивая над ним чайник.

Майя замерла.

– Я не поняла.

– Умение – это применение Единой Силы через чары, заклинания и магические объекты вроде твоего зеркала. Знание – это использование Единой Силы через волю и желание. Чары и магические объекты действуют как проводники собственной силы ведьмы. Чем больше их используют, тем более магическими они становятся, так что со временем они могут значительно усиливать и концентрировать силу ведьмы, и действительно становятся волшебными сами по себе. Но если у тебя нет своей силы, они не действуют. Конечно, у всех людей есть какой-то Талант, но большинство просто не знает о нем. Это означает, что кто угодно может воспользоваться предметами, которые пропитаны магией. Но если Талант совсем слабый, то и толку от них будет очень мало.

Изабо заварила чай и разлила его по чашкам, потом уселась напротив Майи.

– Так что, каким бы могущественным ни было волшебное зеркало, ты не смогла бы воспользоваться им, не будь у тебя собственного Таланта, а для того, чтобы оно действовало так хорошо, ты должна обладать огромной силой. Превращение людей в животных – совсем не слабый Талант, равно как и долгое поддержание иллюзии, настолько реальной, что даже такая могущественная колдунья, как Мегэн Повелительница Зверей, не смогла проникнуть сквозь нее.

– Я всегда старалась держаться подальше от Мегэн и Табитас, – призналась Майя, – и тщательно прикрывала руки и шею.

Изабо глотнула чаю, не дав сбить себя с толку.

– Маргрит должна была знать об этом не хуже меня. Разумеется, когда мы привыкаем совершать магические действия при помощи определенного предмета, потом трудно вызвать Единую Силу без такого костыля, и иногда может потребоваться немало времени, чтобы обрести прежнюю силу. Мегэн всегда говорила, что нужно учиться творить магию вообще без всяких костылей, но большинство ведьм все-таки что-нибудь использует, от кругов силы до кристаллов и своих колец. – Она посмотрела на свои собственные кольца, бледный лунный камень, яркий драконий глаз, потом снова подняла на Майю внимательные голубые глаза. – Так что ты не могла потерять все свои силы, когда зеркало было разбито, и я думаю, ты это знаешь.

Майя покачала головой. Ее губы слегка дрожали.

– Нет же, я говорила тебя…

Взгляд Изабо не дрогнул, хотя губы слегка сжались.

– Прошло уже почти три года с того восстания, и ты все это время свободно передвигалась по стране и никто тебя не заметил? Я в это не верю. Нет, должно быть, ты нашла какой-то способ наводить иллюзии без зеркала.

Майя внезапно улыбнулась хищной улыбкой и провела рукой перед своим лицом, которое мгновенно приняло черты довольно приятной женщины средних лет. Изабо внимательно оглядела ее. Иллюзия была не совершенной. В ней было что-то неправильное. В неверном свете очага черты собственного лица Майи, казалось, выступали из тени и снова тонули в ней. Потом женщина снова провела рукой перед лицом. На этот раз заклинание было куда более сильным.

Изабо хорошо знала эти черты. Это было лицо, провозглашенное прекраснейшим в стране, лицо подруги Изабо с побережья, Мораг, и Банри Майи Благословенной. Хотя девушка и не знала этого, это было еще и лицо проститутки Маджасмы Таинственной. Переливчато мерцающие чешуйки превратились в безупречную белую кожу, безгубый рот стал просто тонким, трепещущие ноздри – признаком гордого и горячего нрава. Шрамы исчезли, так же как и седина, проглядывавшая сквозь иссиня-черные волосы. Поскольку эти черты были куда ближе к собственному облику Майи и поскольку она носила эту маску очень долго, было почти невозможно понять, что это всего лишь иллюзия.

Изабо против воли была поражена.

– Да уж, ты действительно мастерица иллюзий, – сказала она ехидно.

– Мне пришлось потрудиться, чтобы научиться делать это когда захочется, – призналась Майя. – Сначала мне приходилось каждый раз говорить заклинание, а потом как-то раз мне удалось навести иллюзию, не произнося заклинание вслух, и после этого с каждым днем становилось все легче и легче.

– А превращения? – спросила Изабо, вся подобравшись.

Майя заколебалась.

– Я бы воспользовалась этой возможностью, если бы могла, – призналась она. – Есть несколько человек, которых я бы с радостью превратила в лягушек или пауков, Маргрит Эрранскую, например, но я не знаю, как. Я всегда использовала зеркало…

Изабо открыла было рот, чтобы что-то сказать, потом передумала. На лице Майи уже появилось задумчивое выражение, и Изабо боялась, что как только та поймет, что до сих пор обладает силой, то решит первым делом опробовать ее на самой Изабо. Молодая ведьма подумала о своем отце, до сих пор томящемся в теле коня, и о своем желании освободить его. Но если Майя обретет полную власть над своими силами, она может стать очень опасной, поэтому Изабо прикусила губу и снова прокрутила в уме все то, что ей рассказала Майя.

– Почему тогда Маргрит Эрранская помогла тебе, если вы так враждовали друг с другом? – спросила она с любопытством. – Судя по всему, сострадание не входит в число доступных ей чувств.

Майя снова пожала плечами.

– Я отправилась в Эрран, поскольку слышала, что Реншо вместе с Бронвин бежал туда в поисках убежища, и Маргрит приняла его, решив, что будет полезно получить власть над Бронвин. Она была вне себя, когда выяснилось, что Реншо обвел ее вокруг пальца. – Майя описала жуткую смерть Главного Искателя, и Изабо потрясенно вскрикнула.

– Ты говоришь, что она послала с тобой Хан’кобана? – удивилась Изабо. Она не представляла, что мог делать Хан’кобан в Эрране и почему он служил Маргрит Ник-Фоган. Хан’кобанские воины никогда никому не служили, если не были перед этим человеком в гисе или он не стоял выше в общественной иерархии. Лишь Первый Воин и Зажигающая Пламя имели более высокий статус, чем воин всех шрамов. – Сколько у него было шрамов?

– Шесть, – отозвалась Майя с любопытством. – А что?

– И ты говоришь, что он узнал Проклятые Вершины? – Внезапно ее охватила тревога. – Значит, ты считаешь, что Ник-Фоган хочет заполучить Бронвин в своих целях? Может быть, Хан’кобан выкинул тебя из лодки, чтобы ты не смогла помешать ему схватить ее?

Майя кивнула.

– Думаю, да. Но Бронвин же не с тобой, а твоя коса все еще у меня, поэтому не думаю, чтобы он смог найти тебя, или ее, если уж на то пошло…

– Но разве не ты сказала, что он узнал горы, которые вы видели в магическом пруду? – Майя кивнула, и Изабо продолжила, почти крича от беспокойства: – А если он с Хребта Мира, он должен знать о Проклятых Башнях. – Она безотчетно назвала Башни Роз и Шипов хан’кобанским названием.

Изабо вскочила на ноги и взволнованно заходила туда-сюда.