Счастливчик Ген (СИ)

– Я спою вам песню, которая называется «А годы летят». Рановато мне еще такое петь, а вам слушать, но запас песен у меня не безграничный, а эта мне нравится.

Алина оторвалась от своей поэмы и тоже приготовилась слушать, мои песни она любила не меньше младшей.

– Вот так и живем, не ждем тишины,

Мы юности нашей, как прежде, верны.

А сердце, как прежде, горит от того,

горит от того, что дружба превыше всего.

– И ничего не рано! – вытирая слезы моим носовым платком, сказала Лана, когда я закончил петь. – Душевная песня. Вот так и у нас вся жизнь пролетит, не успеешь оглянуться!

Каждая вторая спетая мною песня неизменно вызывала у нее слезы.

– Ты хотя бы сама эти песни пела, – сказал я ей. – А то только слушаешь, да музыку подбираешь. А у тебя замечательный голос, куда лучше моего!

– А она и так поет, – выдала сестру Алина, снова устраиваясь за рукописью, – только когда тебя нет, при тебе она петь стесняется.

– Это дело поправимое, – сказал я им обеим. – В дальнейшем будем поступать так. Вы вдвоем мне споете одну из тех песен, что уже знаете, а только после этого я для вас пою что-нибудь новое.

– Это шантаж! – вскинулась младшая.

– Ты где слов таких нахваталась? А еще принцесса! Я своим пением доставляю вам удовольствие, а я от вас что-нибудь получать должен?

– Пошли в спальню! – сразу предложила Лана. – Я разве отказываюсь?

– Нет уж, это я от тебя и так получу. А не будешь петь, и тебе песен не будет! А раз стесняешься одна, то вдвоем с сестрой петь гораздо легче.

Надо сказать, что мы дома почти все время болтали по-русски. Вначале это было нужно для закрепления магически полученных знаний, а потом жены заметили, что общение на родном языке доставляет мне удовольствие, да и сами привыкли. Конечно, они помнили мои слова, что нежелательно так говорить при посторонних, но, то и дело, об этом забывали в присутствие Ника. Тот, естественно, пристал ко мне с просьбой научить.

– Это секретный язык ордена, – сказал я ему. – Когда подрастешь, если тебя в него примут, то будет тебе и язык. А сейчас, извини, не могу.

– А они? – возразил молодой Саж, показывая рукой на девушек. – Тоже в ордене?

– Они – это моя семья, единственные родные для меня люди в этом мире. И от моих девочек у меня секретов нет... почти.

– Значит, все-таки есть от нас секреты? – сразу заметила мою оговорку Лана.

– Есть, – согласился я. – Есть вещи, которые вам просто не нужно знать. А в ордене действует правило, что если кому что-то знать не нужно, он это и не знает. И такой порядок не из-за недоверия.

Я уже сегодня был в ордене, поэтому удивился, когда к нам под вечер приехал Маркус.

– Что-то случилось? – спросил я его по-русски, игнорируя Ника.

– Мне трудно сказать, насколько это важная новость, – ответил мне маг, – но через пару свечей после твоего ухода прилетела граша от агента из Гардии. В записке написано следующее: королевский двор, сера, много. Я помню твою инструкцию, на что обращать внимание в первую очередь. Сера там стояла одной из первых.

– Значит, Гардия, – сказал я. – А как обстоят дела с серой у нас? Поставки по заказу начались?

– Пока нет. Земля там только начала просыхать. Я узнавал, первые поставки начнутся примерно через декаду.

– Вот что, Маркус, нужно скупить всю серу, которая есть в столичных аптеках и переправить в замок. Мельницы и жаровни готовы?

– Жаровни уже в замке. Из заказанных десяти чашек с пестиками для растирания пока готовы только две.

– Мне пока больше и не нужно. Бочонки готовы?

– Готовы, но мы их пока не отправляли. Дороги еще не слишком хороши для возов, а спешки в этом деле, как ты сам сказал, нет.

– Тогда, когда купите серу, организуйте мне сопровождение в замок и доставьте туда купленную серу и чашки. С углежогами договорились?

– Договорились и купили по небольшому мешку угля трех пород деревьев, с которыми они работают. Все это пока в ордене.

– Значит, и уголь отправите вместе со мной.

– Все это я сделаю, хотелось бы знать, для чего все это? И чем нам могут грозить большие закупки серы королевским двором Гардии?

– От тебя у меня секретов нет, но лучше не рассказывать, а показать. У тебя нет желания наведаться в замок вместе со мной? Мы за три дня должны управиться вместе с дорогой, а здесь пусть пока покомандует Лонар. А сера в Гардии – это очень плохо. Если это то, о чем я думаю, то это война. И почти наверняка война именно с нами.

– Я поеду, – сказал Маркус. – Завтра выполним все твои поручения, а послезавтра сразу после завтрака будь готов к поездке, я вместе с эскортом подъеду прямо к дворцовым воротам.

Маркус попрощался со всеми и уехал к себе.

– Видишь пользу от языка ордена? – спросил я у Ника. – Мы свободно разговаривали, а тебя никто не гнал – все равно ничего не поймешь.

– Я язык знаю, но тоже почти ничего не поняла, – призналась Лана. – Ясно только, что послезавтра ты едешь в графство на три дня. И еще ты говорил о войне с Гардией.

– Ты больше болтай, так я Маркуса попрошу тебе знание языка стереть. Не будет тебе ни песен, ни стихов. Хоть Ник и свой человек, но разговор был не для его ушей.

Младшая обиделась на меня и ушла в спальню.

– Зря ты на нее так! – попеняла мне Алина. – Кое в чем она еще ребенок. Ты бы не ее ругал, а лучше важные разговоры вел не в ее присутствии. Сказал бы, мы бы и вышли.

– В следующий раз непременно так и сделаю, – пообещал я. – Тебе с поэмой еще долго возиться?

– А что, нужны деньги?

– Самому что ли обидится? – в потолок сказал я.

Алина отложила рукопись, подошла ко мне и обняла за плечи.

– Ну извини, – прошептала она. – Подумаешь – неудачно пошутила.

Она уселась мне на колени и прильнула к губам. Лана заводила меня своей страстью, а с Алиной я сходил с ума от ее нежности и ласк.

– Пойдем в спальню, – слегка охрипшим голосом сказала она. – Ну его, этот ужин! Слуга потом все равно что-нибудь принесет, а охранник накормит ларшу. А то подрастет еще немного малыш, и мне уже многого будет нельзя. То-то младшей будет радость развлекать тебя за нас двоих!

Я, ничего не говоря, подхватил ее на руки и понес в спальню, на ходу закрыв дверь ногой.

– Меня прогнали, а сами втихаря целуются! – возмутилась младшая. – И не вздумайте мне врать! Вон, губы у обоих, как оладьи! Я тоже хочу!

Если кто-нибудь подумает в процессе моего рассказа, что я чем-нибудь недоволен и хочу отговорить кого-то от того, чтобы брать двух жен, это будет ошибочное мнение. В двойном браке, как и в любом явлении вообще, можно отыскать и положительные стороны, и отрицательные. И чего для вас будет больше, за вас самих никто не скажет. Лично я был счастлив.

Следующий день прошел как обычно и ничем особенным не запомнился, кроме того, что жены были особенно ласковыми и предупредительными, и не отходили от меня ни на шаг.

О нашем путешествии в графство писать не буду, скучная, долгая и достаточно грязная поездка. Дороги в основном уже просохли, но сверху грязи еще хватало. Коня уже можно было пустить рысью, не рискуя его при этом загнать, но и сам конь, и всадник собирали на себя достаточно грязи из-под копыт как встречных конников, так и от попутчиков. Для скорости мы выехали, имея каждый по заводному коню, и несколько раз во время пути их меняли. В Расвел не заезжали и объехали его стороной, свернув на дорогу, ведущую к моему замку. Остановились только один раз в придорожном трактире, пообедав в пустом трапезном зале, после чего вновь погнали коней, чтобы до темноты успеть доехать до места. Замок показался, когда солнце скатилось к краю горизонта, и на землю легли длинные тени. Пока мы до него добрались, начало смеркаться. Все сильно устали, и люди, и лошади, поэтому мы сунули поводья лошадей в руки подоспевших братьев, подхватили свои сумки и пошли приводить себя в порядок. По пути я устало отмахнулся от управляющего, который хотел дать мне отчет о делах графства, и от старшего брата Ралфа Саднея, который заправлял здесь силами ордена и тоже хотел о чем-то поговорить. Надеюсь, и Лардок, и Ралф меня правильно поняли. Помывшись и кое-как приведя в порядок одежду, я зашел в отведенную мне комнату, бросил сумку с вещами и повалился в кровать.