Страждущий веры (СИ)

* Стихи Ирины Зауэр

Глава 24. Маленький демон

1527 г. от заселения Мидгарда, Утгард

Дорога назад вышла гнетущей. Встретив туатов у лабиринта, Вейас показал клыки вэса и скомандовал собираться в обратный путь. Ничего не выпытывали. Хорошо! Не хотелось рассказывать про Безликого. Мне бы никто не поверил, порой я сама себе не верила, и всё же он спас нас. Если не он, то кто? Может, я схожу с ума?

Мы быстро миновали Хельхейм и Заледенелое море. Как только последний из отряда ступил с зимника на сушу, лёд затрещал. Потеплело. Впереди багряным заревом вспыхнул рассвет. Солнце показалось всего на пару часов, мелькнуло неуловимым алым кругляшом и, испугавшись зимней мглы и мороза, скрылось за горизонтом. Завтра оно вернётся, и завтра его будет больше. В воздухе уже томилась весна.

Пустынная тундра осталась за спиной — три недели прошли в тягостном молчании. Мы ночевали в предгорьях Утгарда. Сидели у костра с туатами. Микаш куда-то запропастился, и я могла поговорить с Веем, не опасаясь, что нас подслушают. Он злился на меня с самого выхода из лабиринта, отмахивался либо грубил, словно я чем-то ему досадила.

«Что с тобой?» — спросила я мысленно.

«А сама не понимаешь? — взвился брат. — Как ты могла с ним переспать?! Я переживал, что он напал на тебя, но теперь вижу, что ты сама ему позволила. Я ещё мог понять, если бы ты выбрала Петраса или Странника, но этот напыщенный простолюдин! Ты же с ним грызлась постоянно. Чем он лучше меня?!»

Я удивлённо вытаращилась:

«Что за глупая ревность?! Ты же сам не пропускаешь ни одной юбки. Почему я не имею права развлекаться так же, как и ты?»

«Он был для тебя только развлечением?»

«Нет, всё было не так, как ты подумал. Я... я не могу этого объяснить. Пожалуйста, не проси. Мне очень стыдно».

Я всхлипнула. Сидевшие рядом туаты с любопытством покосились на нас. Я отвернулась к костру.

«Если он был для тебя только развлечением, докажи это — заставь его уйти. Тогда я прощу тебя».

Вей походил на ребёнка, закатившего истерику из-за того, что ему не досталась игрушка. Микаш же столько сделал для нас!

— Хорошо, — сказала я вслух после недолгого раздумья.

Встала и направилась туда, где полчаса назад скрылся Микаш. Спину сверлил недоверчивый взгляд брата и ещё с полдюжины встревоженных взглядов туатов.

Микаш избегал меня всё это время, а я — его. Боялась, он выскажет вслух то, что я сама о себе думала. Это ведь был его первый раз, почти как насилие или ещё хуже. Но я ни о чём не жалею: тогда мне казалось самым правильным подарить Безликому свою любовь и кажется до сих пор, несмотря даже на то, что он меня бросил. Я расскажу Микашу всю правду, и будь что будет!

След ауры увёл далеко от лагеря в лес к костерку между сосновых стволов. Микаш сидел перед ним, привалившись спиной к дереву.

— Уходи, я хочу побыть один, — отозвался он на скрип снега под моими торбазами.

К дымной горечи примешивался запах крови. В отблеске пламени сверкнуло лезвие ножа. Микаш остервенело царапал себе запястья. Там уже живого места не осталось!

— Что ты делаешь? Я же просила не обтёсываться! — закричала я, нависнув над ним.

— Не всё, что я делаю, связано с тобой, — огрызнулся он, но резать себя перестал. — Чего надо?

Я уселась рядом и, вглядываясь в трепещущее пламя, набралась мужества.

— Ты должен уйти.

— Вы хотите бросить меня посреди гор? Чего и следовала ожидать от Сумеречников! — в сердцах сплюнул он.

— Нет, когда вернёмся в Урсалию.

Резкие слова больше не задевали. В нём говорили отчаяние и одиночество. Безликий советовал не показывать мужчинам жалости, и я собиралась помочь Микашу по-другому.

— Не нужно больше спасать нас. Если Вейас хочет стать рыцарем, то должен полагаться только на себя, иначе когда-нибудь с ним случится то же, что и с ищейкой Йордена. Твоя помощь делает людей беспечными. Не рискуй больше ради чужих трофеев, не воруй чужие судьбы и цели. Они не стоят твоей жизни и не станут твоими никогда. На самом деле ты лучше любого из Сумеречников и достоин гораздо большего. Защищать людей от демонов можно без ордена. Бедные селяне и бюргеры с удовольствием примут помощь. Ты ведь сам этого хотел, помнишь?

— Больше не хочу! — выкрикнул на мою заученную наизусть речь Микаш.

Я попыталась взять его за руку и успокоить, но он отстранился.

— Тогда чего ты хочешь? Ты свободен, ты не должен никому служить. Ты можешь делать всё — просто пожелай.

— Я желаю быть властелином Мидгарда и чтобы ты стала моей женой. Как думаешь, сбудется? — Я покачала головой. — Так не спрашивай, чего я хочу! Почему я не сдох в лабиринте?!

Микаш полоснул по запястью так сильно, будто хотел отрезать ладонь.

— Перестань!

Я схватилась за нож. Микаш дёрнул рукоять на себя. Лезвие соскочило, разрезало мою рукавицу и задело кожу. Выступила кровь. Микаш выронил нож и отпрянул.

— Прости, я не хотел!

— Как хочешь.

Я подняла нож и спрятала его в мешок на поясе. Хорошо бы меч отобрать, а то ещё, не приведи Безликий, начнёт им себя кромсать. Встала и пошла обратно в лагерь. Надоело. Пускай сами со своими истериками разбираются.

Микаш вернулся, когда мы навьючивали ненниров, проскользнул тенью к своему жеребцу и ехал в хвосте, ни с кем не заговаривая.

Весна наступала короткими днями, зарождалась в горных долинах, вспучивала лёд на речках, капелью падала с ветвей, зверьём выпрыгивала из-под копыт. С солнечным светом и теплом возвращались и ощущения в теле. Мы покидали сумеречный мир вечного холода, где блуждали бесплотными духами, и вновь облачались в телесную оболочку. С ней наваливались и проблемы, которые мы, казалось, оставили за пределами Утгарда.

Отряд растянулся цепочкой по дну узкого ущелья. Снег тускнел и собирался в твёрдые комья, размокал и хлюпал под копытами. Река пробивалась из-подо льда и журчала тоненьким ручьем совсем рядом. Над нашими головами нависали ледники, предвещая сходы лавин.

Вейас со мной не разговаривал две недели после памятной ссоры. Я не выдержала и снова напросилась на свару, на этот раз открыто:

— Что мы будем делать, когда приедем в Урсалию?

— Чтобы меня приняли в орден, я должен привезти клыки вэса домой, — безучастно отозвался брат.

— Если мы вернёмся, отец меня больше никуда не отпустит. Я просижу затворницей в четырёх стенах всю жизнь! — Вейас неопределённо повёл плечами. — Мы могли бы отправиться в Эскендерию, поступить в Университет. Помнишь, ты хотел? Один умный человек сказал мне, что простые пути ведут в никуда. Если ты хочешь чего-то добиться, то к этому надо прикладывать все силы. Путь мыслителя не менее почётный, чем путь воина. Пускай сейчас твои идеи кажутся смешными, но со временем они захватят умы и поведут людей за светом потухших звёзд туда, куда даже богам трудно представить, — вдохновенно повторяла я слова Безликого. — Призвание рыцаря никогда не было твоей стезей, и эти клыки добыл не ты, а Микаш. Всё закончится плачевно, если ты продолжишь следовать за чужой судьбой.

— Это Микаш тебе сказал? Разве ты не понимаешь? Это его я видел в пещере Истины. Это он забрал мои регалии и тебя в придачу. Почему ты его не прогнала?! — последняя фраза эхом разнеслась по скалам, грозя опрокинуть снежные глыбы.

Я обернулась. Туаты смотрели на нас во все глаза. Микаш плёлся в хвосте. Слышал ли?

— Я не могу ему приказывать. Он свободный человек, — угрюмо ответила я.

— Разве ты не понимаешь? Он пляшет под твою дудку. Мы все только это и делаем! — Вейас вдавил пятки в конские бога и помчался догонять Асгрима.

— Эй, стой! — прикрикнул на него предводитель отряда. — Скользота! Упадёшь, шею свернёшь, животное покалечишь, а нам потом разгребай?!

Вей натянул поводья, но ко мне не обернулся. Я ссутулила плечи и пропустила между нами несколько всадников.

Он неправ. Если бы все плясали под мою дудку, отец бы не согласился выдать меня замуж за Йордена, Петрас не попытался бы воспользоваться моей слабостью, Микаш не резал бы себе руки, Вейас не смотрел бы на меня, как будто я его предала, Безликий бы не ушёл. Безликий! Он начал забываться, как сон: его тихий, с лёгкой хрипотцой голос, грустные синие глаза, ласковые прикосновения и мудрые слова. Я постоянно повторяла их про себя, но они тлели и рассыпались прахом. Я вызывала в памяти образы, но они тоже тускнели, словно это был лихорадочный сон. Я больше никогда его не увижу и тогда не видела на самом деле!