Эрагон

— Высокий, очень худой и бледный, прямо как смерть. Глаза красноватые, а волосы рыжие. Одет во все чёрное.

— А ты не заметил, какой у него меч? — От нетерпения Аджихад даже привстал. — Видел на нем зарубку, на самом клинке?

— Да, — сказал Эрагон, — видел, а ты откуда о ней знаешь?

— Это я её оставил на память, когда пытался пронзить ему сердце, но мне это не удалось, — мрачно улыбнулся Аджихад. — Его зовут Дурза. Это один из самых злобных и хитрых наших врагов. Чудовище, каких мало. И превосходный слуга для такого мерзавца, как Гальбаторикс. Так ты говоришь, что убил его? Как это произошло?

События недавнего прошлого живо припомнились Эрагону.

— Муртаг всадил в него две стрелы. Первая попала ему в плечо, а вторая — между глаз, — сказал он.

— Именно этого я и опасался, — нахмурившись, покачал головой Аджихад. — Нет, вы его, к сожалению, не убили. Шейдов можно уничтожить, только воткнув клинок им в самое сердце. Все остальные раны для них ничто, шейды лишь исчезают на время, а потом появляются вновь — уже в ином месте и в ином обличье. В обличье духов. Я полагаю, что как-то они от этого, конечно, страдают, но тем не менее уверяю тебя: Дурза вполне справится со своими «смертельными» ранениями и станет ещё сильнее, чем прежде.

Аджихад умолк, и Эрагону показалось, что над ними нависла тяжёлая грозовая туча.

— Ты и сам, Эрагон, загадка для всех, — снова заговорил Аджихад. — И никто из нас не знает, где искать разгадку. Всем известно, чего хотят вардены, или ургалы, или даже сам Гальбаторикс. Но никому не известно, чего хочешь ты. Именно это и делает тебя опасным. Особенно для Гальбаторикса. Он боится тебя, поскольку не представляет, как ты можешь поступить уже в следующий момент.

— Вардены тоже меня боятся? — спросил Эрагон, стараясь держать себя в руках.

— Нет, — сказал Аджихад. — Мы на тебя надеемся. Но если наши надежды не оправдаются, тогда, конечно, и мы станем тебя бояться. (Эрагон опустил глаза.) — Ты должен понимать, — продолжал Аджихад, — что оказался в очень непростом положении. Многие хотели бы, чтоб ты служил именно их интересам и ничьим другим. И едва ты вступил в пределы Фартхен Дура, они начали за тебя бороться, используя всю свою власть и влияние.

— И ты тоже?

Аджихад засмеялся, но глаза его по-прежнему смотрели насторожённо:

— И я тоже. Некоторые вещи тебе, пожалуй, следовало бы узнать прямо сейчас. Во-первых, знаешь ли ты, каким образом яйцо Сапфиры оказалось в горах Спай-на? Бром тебе что-нибудь об этом рассказывал? Знаешь, что происходило с яйцом после того, как он доставил его сюда?

— Нет, — ответил Эрагон, бросив взгляд на Сапфиру. Она моргнула и показала ему кончик языка. Аджихад суеверно постучал по деревянной столешнице, прежде чем начать.

— Когда Бром впервые доставил яйцо к варденам, всем очень хотелось узнать, какая его ждёт судьба. Мы ведь думали, что все драконы уже истреблены. А гномов беспокоило только одно: как сделать будущего Всадника своим союзником. Правда, некоторые из них были против того, чтобы этот Всадник вообще появился на свет. А вот эльфы и вардены прямо-таки мечтали об этом. Причина проста: Всадники всегда были либо людьми, либо эльфами, и большинство так или иначе находилось с эльфами в родстве. Но никогда никто из гномов Всадником не был.

Из-за предательства Гальбаторикса эльфам не слишком хотелось оставлять драгоценное яйцо у варденов — они опасались, что проклюнувшийся из него дракон окажется в руках человека нестойкого, склонного к недостойным поступкам. Таким образом, сразу же возникло множество проблем: каждая из сторон желала, чтобы Всадником стал кто-то, угодный именно ей. А гномы только осложняли своими бесконечными спорами и с эльфами, и с нами. Напряжение росло, а вскоре начали раздаваться и угрозы, о которых, впрочем, все впоследствии горько пожалели. И вот тогда Бром предложил компромиссное решение, позволявшее всем сохранить яйцо.

Он предложил, чтобы яйцо хранилось по очереди у варденов и эльфов, а раз в год его должны были с почестями передавать от одного народа другому, устраивая детские празднества. Особым образом назначенным носильщикам яйца полагалось определённое время ждать, не проклюнется ли дракон, и если этого не происходило, яйцо оставалось на новом месте, а носильщики возвращались домой. И в тот момент, когда дракон наконец проклюнется, началась бы подготовка нового Всадника. В первый год Всадник (это, впрочем, могла быть и Всадница) должен был учиться здесь, под руководством Брома, а потом его отослали бы к эльфам для завершения подготовки и воспитания.

Эльфы приняли этот план неохотно. И настояли на одном условии: если Бром умрёт до того, как дракон проклюнется из яйца, они получают право сами готовить нового Всадника с самого начала и до конца без чьего-либо вмешательства и помощи. Таким образом, этот договор давал им некоторые преимущества: всем было понятно, что дракон, скорее всего, выбрал бы кого-то из эльфов. И все же видимость равноправия была соблюдена.

Аджихад помолчал, время от времени поглядывая на Эрагона и Сапфиру. Казалось, под его высокими выступающими скулами появились чёрные провалы — так резко падали тени ему на лицо.

— Многие рассчитывали, что новый Всадник послужит сближению наших народов. Мы ждали более десяти лет, но дракон так и не проклюнулся, и мы стали все реже и реже вспоминать о яйце, лишь иногда сожалея об упущенных возможностях.

А потом случилось нечто ужасное: в прошлом году Арья исчезла вместе с яйцом на пути из Тронжхайма в Осилон, город эльфов. Эльфы первыми забили тревогу и вскоре нашли и коня Арьи, и её охрану в лесу Дю Вельденварден. Оба сопровождавших Арью эльфа были убиты, рядом лежали мёртвые ургалы, но ни самой Арьи, ни яйца там не оказалось. И у меня сразу возникло подозрение, что ургалы кое-что пронюхали и лишь вопрос времени — как скоро они найдут и Фартхен Дур, и столицу эльфов Эллесмеру, где живёт их королева Имиладрис. Теперь-то я понимаю, что они действовали по приказу Гальбаторикса, а это ещё хуже.

Мы сможем узнать, что именно произошло в лесу, только когда Арья очнётся, но кое-что я уже понял из того, что сообщили вы. — Аджихад устало облокотился о стол, и его роскошный камзол заскрипел золотым шитьём. — Нападение, видимо, произошло внезапно, и все решилось очень быстро, иначе Арья наверняка успела бы скрыться. Она не была готова к нападению, и для неё оставался единственный выход: воспользовавшись магией, исчезнуть вместе с яйцом.

— Она умеет пользоваться магией? — спросил Эра-гон, вспомнив, что Арья говорила ему, что её пичкали каким-то зельем, чтобы подавить её силу, видимо, имелась в виду её волшебная сила, и он вдруг подумал, что она могла бы научить его новым словам древнего языка и новым заклятиям.

— Да, она прекрасно владеет магическими искусствами, — подтвердил его догадку Аджихад. — Именно по этой причине её и выбрали для охраны яйца. Но, в любом случае, даже воспользовавшись магией, Арья не смогла бы вернуть яйцо нам — она находилась от нас слишком далеко, — а в королевство эльфов с помощью магии попасть нельзя: там есть тайные преграды, которые не преодолеть никому, тем более если он будет использовать волшебство. Видимо, Арья рассчитывала на помощь Брома и, оказавшись в отчаянном положении, отправила яйцо в Карвахолл, но слишком спешила и немного промахнулась, что, по-моему, совершенно неудивительно. Двойники говорят, что это была просто ошибка.

— ¦ А почему она оказалась ближе к долине Паланкар, чем к варденам? — спросил Эрагон. — И где все-таки живут эльфы? Где их… Эллесмера?

Взгляд Аджихада, казалось, пронзил его насквозь. Некоторое время он обдумывал, потом все же сказал:

— Я бы не хотел открывать тебе эту тайну — эльфы весьма ревностно оберегают её, — но, по-моему, я просто обязан это сделать, дабы доказать, какое доверие мы испытываем к тебе. Они обосновались далеко на севере, в чаще бескрайнего леса Дю Вельденварден. С тех пор как Алагейзией правили Всадники, ни гном, ни человек не мог беспрепятственно проникнуть под зеленые своды их тайного убежища, ибо ни гномов, ни людей эльфы своими друзьями не считали. Даже я не знаю, как попасть в Эллесмеру. А Осилон… Если предположить, что Арья пропала где-то неподалёку от него, то он, скорее всего, находится близ западных границ леса Дю Вельденварден, по дороге в Карвахолл. У тебя, наверное, возникло множество вопросов, не только этот, но я предлагаю тебе потерпеть и дождаться все же конца моего рассказа.