Висенна. Времена надежды

Второй поход запомнился лучше: караван из двух десятков ладей напоролся на пиратскую галеру с Островов. Ладью Морской Школы повели далеким кругом, в стороне от схватки. Скоро все ученики оставили греблю, приложили руки к глазам и высматривали в дыму подробности. Юркие кораблики заходили с кормы или с носа — чтобы не попасть под громадные весла галеры. Кому удавалось проскочить под бушпритом и обойти трезубец носового тарана, забрасывали абордажные крючья. Метали на палубу и совали в уключины жирно дымящие горшки с маслом. Скоро галеру обложили со всех сторон. Рубили борта штурмовыми секирами, лезли на ванты. Похоже, рулевых перерезали, и большой корабль медленно, плавно поворачивался по ветру. Затем палубу словно осыпало искрами: сверкали под солнцем полированные щиты островитян… Кормщик опомнился, рявкнул, велел разобрать весла, и — навались, навались, земноводные! Без вас обойдутся! — уходить дальше, к цели путешествия. Позже узнали, что галера была взята со всем содержимым, и что десять из шестнадцати ладей при этом утонули. Выжившие с них вернулись на борту взятого корабля.

Перед третьим плаванием Ратин, Крейн и Остромов устроили знаменитый поход по бабам. Почти все Братство теперь обитало в Морской Школе города Маха-кил-Агра. Город был не сказать, чтобы огромный, но бойкий. Торговый, портовый, оборотистый. Девок хватало. Трое приятелей звали с собой и Спарка. Тот снова вспомнил Ирину. Подивился, какое бледное вышло воспоминание — рядом с живыми, быстроглазыми, веселыми девчонками здешних красных фонарей… Вспомнил, как уже ходил к шлюхам в ЛаакХааре — ничего, не стошнило! Головой покачал, поблагодарил за честь — и остался спать. А трое учеников погуляли крепко. Спарк потом долго подозревал, что Ратин или Крейн заливали нежданное горе или плохую новость — очень уж щедро летело золото; очень уж много было драк.

Рикард тоже по кабакам не пошел. Да и вообще, его в городе тогда уже не было. Олаус Рикард обитал теперь под Седой Вершиной. Может быть, даже в той самой комнате, где Спарк жил шесть лет назад. Решился-таки усатый стать магом. И закатили ему всем Левобережьем прощальный пир… только радость на том пиру была словно пылью присыпана. Смута в Бессонных Землях мало-помалу разошлась — но маги все еще посматривали друг на друг косо. И отдавать ученика из Школы в Академию… ну, неловко както выходило. Особенно, если припомнить, что этот самый ученик отправил в ссылку Великого Мага Хельви. Хотя и делал подножку от имени и по поручению Великого Мага Хартли, родного брата вышеупомянутого Хельви. Словом, мутное дело, и лучше его лишний раз не ворошить. А следы скоренько замести под половик.

Видимо, по этой же причине, Спарка и семерку побратимов сразу за отбытием Рикарда, перевели в Морскую Школу. На далекий-далекий южный край Леса. Туда, где вырос Великий Скорастадир; туда, где Лес встречается с Хрустальным Морем. Тоже своего рода ссылка, хоть и без охраны. Спарк было заикнулся: дескать, не захотим ехать, что тогда? Наставник Хартли улыбнулся грустно и ответил: «Ты можешь одну только вещь выбрать. Либо учишься у меня, либо нет. Учишься — делай, что сказано. Доверяй учителю». Проводник прямо кожей почувствовал, как захлопнулась позади незримая, непроходимая дверь судьбы. Ехать! Он все же хотел стать Опоясанным… а для чего хотел, кроме обычных выгод; что ожидал от Пояса для своего сердца, проводник пока не решил и сам.

И вот сегодня, улыбаясь хорошему дню, Спарк тянул весло: не руками, а спиной, как положено хорошему гребцу. Слушал Майса: даром, что ли, тот бегал за новостями на октаго пути к северу. Что должны были знать все, викинг давно рассказал. Теперь сидел на лавке и вполголоса делился известиями с северо-восточной окраины, важными только для Братства.

— …На заимку ходили. Наши там уже хутор выстроили. Медведей подрядили пахать, представь зрелище! — ученик Лотана хмыкнул и потеребил косичку в бороде. Проводил взглядом береговые утесы, среди них приметный: высокий, гладкий. Местные так и называли: Точеный.

— Шен женился… — Майс помотал головой:

— Вот на кого бы не подумал. А ты что же? Не надоело по портовым шлюхам мотаться? Или у тебя за всю жизнь только одна девушка и была?

Теперь молчание длилось долго. Точеный утес полностью вышел из-за плеча, проплывал к корме. Спарк не пытался обернуться вперед, по ходу ладьи. Рано или поздно Красные Ворота все равно будут видны. Ответил между выдохами:

— Из тех… кого помню. Была… еще одна. Ирку вспоминал. Недавно. Бледное воспоминание. Сам удивлен. Эту вовсе… Не помню. Лицо… немного. Не имя.

Тут кормщик вытянул руку, забасил:

— Черные греби, синие табань! — и проводник послушно навалился на весло грудью. Ладью качнуло, повело. Справа над бортом распахнулся берег: высокие рыжие скалы, звонкий сосновый бор на кручах. Здешняя сосна от земной почти не отличалась. Точно так же пролезала в любое неудобье и росла везде и всюду. Может быть, миры сходятся и расходятся периодически. Может, когда-нибудь, во времена динозавров, Земля с Висенной уже встречались. Здешние моряки охотно и подробно описывают боевых ящеров Империи — далеко на востоке. Очень вероятно, что динозавры сюда перебежали с Земли; ну и семена сосны занесли, ясное дело…

— …Обе навались!..

— Я никак не мог. Договориться с ней. А ведь она… — Игнат запнулся. Девушка познакомила его с клубом. С Иркой, в конце концов. Подарила компакт со Щербаковым и позже — с Медведевым. Изменила его — и ушла. Так же непонятно, на полуслове, как тогда исчезла с глаз госпожа Висенна.

Майс сделал вид, что понял недосказанность.

— Тебя сменить? — попробовал перевести разговор.

— Потом позову. Ты слушай. Скоро год… как мы плаваем… Но посвящение… Никак забыть… Не могу. Висенна… Не сказала. Зачем я ей. Здесь нужен.

Викинг задумался. Поднял загорелое лицо к синему небу. Спарк усердно потянул весло, следя, чтобы не лезло в воду глубже необходимого. Здешние корабли походили на драккары, но полного совпадения не было. У Висенны знали, как рисовать эллипс, дуги, тела вращения. Корабли строили по теоретическим чертежам. Доски, правда, гнули над паром, но скрепляли между собой вовсе не еловыми корешками, а обычными заклепками: так нахлест выходил меньше. А к шпангоутам прибивали гвоздями или нагелями. Носы земных драккаров вырастали из килевого бруса. Здешние корабелы выпускали киль на несколько шагов вперед, и во время войны привешивали к нему таран. А форштевень понимали как отдельную деталь, надставленную на килевой брус. В остальном все оказалось похожим. Даже обычай держать на каждом корабле певца — задавать ритм.

— Может, ты уже все совершил… — тихо ответил Майс. — Может, ты нужен был только Скаршу из петли вынуть.

— И что… теперь? Я год… не помню. Раньше запоминал. Люди. События. Походы. Теперь год… все мимо… меня. Не смотрю. Не слушаю. Мысли грызут. Что — теперь?

— А не забыл, как мы у Лотана по вечерам сказки рассказывали?

— Нет.

— Так вспомни, про парня, которому отец оставил клад в огороде, и не сказал, где зарыт. И тот искал, все перекопал. И урожай был огромный. И все у него было. А как понял, что клада нету, то все забросил. И только, как почувствовал нехватку, сообразил: ведь имел и зерно, и вино, и мясо! В том и состоял клад.

Теперь замолчал Спарк. Точеный утес скрылся за высокой кормой, а береговые скалы спускались все ниже. Проводник знал по прошлому походу, что Красные Ворота — самое красивое место в округе — откроется уже скоро. И так здорово было ждать известного свершения, вовсе ни о чем не думая: ты себе греби, знай. А кормщик доправит до места…

Проводник выдохнул:

— Еще… новости? Кроме… свадьбы?

Викинг нарочито простецким движением почесал затылок. Подмигнул:

— В ХадХорде недовольны, что Тракт пустует.

— …И Великий Князь тем сильно обеспокоен, и по братской любви и соседскому дружеству предлагает помощь в обуздании свирепого зверья, которое оный Тракт жестоко примучило и торговлю на нем всю пресекло, от чего произошло великое вздорожание железа, а с ним и иных товаров как в ГадГороде, так и во владениях…