Людомар из Чернолесья. Книга 1 (СИ)

– Продолжай, – усмехнулся Лугт.

– Нечего продолжать, – отрезал он и сплюнул. – Тот, кому служу я, справедливо говорит: не для нас Владия. Ее хранить надобно от нас, ибо дики мы еще, и не мыслим, что делать с этой землей. Потому боги и покинули нас в Деснице Владыки, а Сероземье стало могилой нам.

– Коли так все, отчего же не избили нас они? – спросил Лугт.

– То и я спрашивал, – наконец-то заинтересовался разговором и Эк. Он нахмурился. – Говорил про то Кин мне пространно, да только не понял его хорошо я. – Он постучал себе по голове. – Пощадили, сказал мне, а зачем, не сказал.

– То-то и оно, что незачем это, коли все по-ихнему понимать, – заговорил Лугт. – Мы и впрямь недостойны Владии, но не потому, что очерняли ее, а потому что не охранили ее, и отдали оридонцам. Что же до нор да дикости, то Боорбрезд не есть нора…

– Его оридонцы построили… давно, – пожал плечами Эк.

Лугт открыл рот от изумления и замер, не в силах справиться с беспомощностью перед столь гигантской ложью.

– Не так это, – выдавил он.

– Так все, – сказал Эк, – в лиамигах, письменах оридонских есть об этом. А посему я с вами говорить далее не буду. Дики вы. Я, хотя и воин, но при Кине много прозрел.

– Какая в том разница нам, кто да что построил, кто да что устроил, – вставил свое слово Дигальт. – Не значимо это сейчас…

– Значимо! – взревел вдруг Лугт и ударил по столу так, что он хрустнул своими заиндевелыми от холода деревянными суставами. – Значимо то, ибо без корней своих не удержимся во Владии, даже ежели и победим их. Как дерево не держится без корней, так и мы не сможем. Вас приучили презирать прошлое свое. Ваше незнание ложью заменили, да только сказали, что знание это высочайшее. Кабы не строил я сам Боорбрездские стены, может бы и я усомнился…

– Оридонское это, – сказал Эк.

– Нет! Коли так, чего же я строил там. Али… – Лугт больше был не в силах говорить и с трудом поднялся. Удивительно, но ложь подорвала его силы больше, чем большая луна беспрестанных штурмов осаждающих. – Бросаю вас, но… завтра сама Владия разрешит, кому из вас на ней быть. Знай, брер, кто корнями в свою землю уходит, того она держит, того она кормит, – Лугт поднял кусок мяса и бросил его на стол. – Но тот, кто не чтит ее, кто презирает, того она голодом уморит, – повернулся он к Эку.

Когда Лугт ушел, оба брезда некоторое время сидели молча.

– Кто ты и откуда? – наконец, на правах старшего спросил Эк

Дигальт нехотя отвечал, а потом и сам задал точно такой же вопрос Эку. Они и сами не узнали, когда их перебрасывание словами перешло в разговор, который бывает только между теми, кто знает, что завтра одного из них не станет. Тогда открываются все тайны и все чаяния.

Оба были удивлены, насколько одинаковыми оказались их судьбы.

Рассвет, хмурый, с трудом пробивавшийся сквозь густую небесную поросль снежных зарослей-туч, застал их сидящими в прежних позах.

– Явитесь нам! – закричали со стен. – Эй, Эк, не предал ли?

– Нет, – высунувшись в проем окна, крикнул им Эк. Ему ответили дружным ревом. – Пойдем. Пора уж, – обернулся он к Дигальту. – Убью тебя…

Когда оба брезда показались на виду у двух армий, то были встречены ревом и размахиванием знамен.

– Кин, – неожиданно выпалил Эк, – Кин здесь. – Он во все глаза смотрел на четверых щитоносцев, на щитах которых красовалась желтая девятиконечная звезда – знак рагбара. Кин смотрел на Эка хмуро, но кивнул на его приветственный жест.

– Сойдите вниз. Удобнее здесь, так рагбар-диг велит, – подбежал к опустившейся лестнице слуга оридонца. – Не будешь ты убит, – обратился он Дигальту.

Брезды спустились на площадку, с которой при их появлении начали убирать околевшие трупы, примерзшие друг к другу вытекшей кровью и вывалившимися внутренностями.

– Люблю мороз, – вдохнул глубоко брер, – нет смрада, привычного сражению.

– Верно, – сказал Эк и в голосе его больше не слышалось ярости и ненависти.

Дигальт совершенно не был прельщен дружелюбием врага, ибо хладнокровный враг опаснее разгоряченного. Знал про то и Эк.

Оба они изготовились.

Дигальт поднял голову и пострел вверх. Лугт, как и обещал, не вышел к ним. Тогда брер опустил лицо долу и слегка потер ногой промерзшую землю. «Коли правду говорил», – подумалось ему, и он обратился к земле: – «то помоги же мне, Владия!»

– Держи же, – вывел его из задумчивости Эк и обрушил на него удар топором.

Дигальт без труда направил его мощь в другую сторону, и тут же сделал колющий выпад, отбитый локтем брезда. Они смахнулись правыми руками, оттолкнули друг друга и снова изготовились.

Теперь первым напал брер, но его удар также ушел в сторону. Был он, впрочем, несильным, и Эк заметил это, бережет силы.

Еще несколько осторожных выпадов, и все вмиг изменилось, едва рука Эка дотянулась до скулы Дигальта и впечатала в нее удар. Брер дернулся и его рука когтями прошлась по щеке Эка. Оба в ту же секунду вспыхнули, а войска взревели, ибо битва наконец-то пошла не на шутку.

Топор и бердыш мелькали с быстротой, какой никогда бы нельзя было отнести на счет столь тяжелых орудий. Их не было нигде, и они были везде. Куда бы ни били противники, везде натыкались они на парирующие удары друг друга.

В конце концов, Дигальт изловчился и поранил Эка, отсеча ему два пальца на левой руке, но брезд словно бы и не заметил этого. Его глаза становились все более и более осовелыми. В них сочетался лед холодного расчета и пламя жажды крови, бурный поток бешенства и твердь решимости победить.

Несмотря на холод с обоих противников пот лил ручьем. Вот первое оружие их оказалось разломанным в топорищах. Отбросив его, они получили по новому, такому же, и снова бросились друг на друга.

Если Эк после удара и раны стал более собранным, то Дигальта это ранение воодушевило, и он тут же поплатился за свою самонадеянность. Топор Эка лишь небольшим кончиком коснулся шлема врага, но смял его и едва не сорвал с головы. Привязь шлема дернулась с такой силой, что часть уха Дигальта вырвало. Кровь залила его шею. Лицо брера скривилось от злобы.

Никогда еще не видели стены Эсдоларга такого жаркого и, в то же время, расчетливого боя.

Долгое время удары не приносили никакого результата, но Эк, вдруг, пригнулся и отпустил топор. Удар бердыша Дигальта пришелся на вязкую оборону, потонул в ней и потянул брезда инерцией за собой. В это время Эк вынырнул из-под руки Дигальта и ударил его в челюсть. Брер захрипел и отлетел в сторону. Эк тут же подхватил топор и обрушил его на поднимающегося врага. Дигальт с трудом сумел увернуться, но удар пришел по его руке. Она повисла бесполезной плетью.

Оридонская армия взревела.

Держа бердыш в одной руке и, иной раз, придерживая его коленом, Дигальт отразил два удара, но третьим был снова повален. Теперь топор огрел его по спине, сорвав с нее часть кольчуги, которая повисла на брезде безвольной тряпицей.

Лицо Эка было неподвижным. Глаза его были холодны. Он делал то, что умел лучше всего – он убивал. Краем глаза он заметил, что Кин улыбается, глядя на него. Это воодушевило брезда.

Еще удар и второй бердыш в руке Дигальта развалился на две части.

– Дайте ему оружие! – заревел Эк. – Дайте, ибо это есть его надежда. Пусть надеется. Еще немного надежды. Скорее… – И тихо добавил: – Пока еще хочу убить его… – Он не заметил, как улыбка коснулась края губ Дигальта.

Удар, и бердыш отлетел в сторону. Дигальт упал на спину, но поднялся и бросился бежать.

– Беги! Беги же!.. – орал Эк. Он размахнулся и метнул топор в спину врага.

Вдруг Дигальт развернулся и ухватил топор обеими руками. Мгновение, и он бросился на Эка, но и тот был опытным воином, отскочил в сторону, хотя и пребывал в изумлении, и в руках его тут же оказался тяжелый бердыш, поднятый с земли.

Удары посыпались на Эка градом. Он с трудом отбивал их, поводя по сторонам тяжелым оружием.

– Никогда не умел им драться? – дыхнул ему в лицо паром Дигальт и улыбнулся. Эк побледнел.