Змей Уроборос (СИ)

Королева изумленно посмотрела на него, ибо привыкла видеть его беззаботным и лениво насмешливым, а не взволнованным до глубины души.

Но тут встали другие лорды Демонландии и тоже швырнули свои бесценные мечи на стол рядом с мечом Брандох Даха. Лорд Джусс заговорил и сказал: — Было бы лучше, если бы мы принесли наши мечи в жертву на могиле Ведьмландии. А сейчас они ржавеют, ибо морские битвы и высокое искусство войны остались в прошлом. Наши великие враги мертвы и мы, повелители земли, должны превратиться в скотоводов и охотников, если не хотим стать шутами и хлыщами, подходящими товарищами для распутных Бештриан или Красного Фолиота. О Королева Софонисба, и вы, мои братья и друзья, приехавшие в Гелинг на мой день рождения, что вы будете делать в этих праздничных одеждах? Не лучше ли вам заплакать горьким слезами и одеться в все черное, думая о том, что наши великие подвиги и взошедшая в зенит сверкающая звезда нашего великолепия завели нас в болото вечного мира. Подумайте о том, что мы, которые всегда сражались ради сражения, в конце концов сразились настолько хорошо, что никогда больше не будем сражаться опять, если, конечно, не обрушимся в братоубийственном гневе друг на друга. И пускай, прежде чем это случится, земля сомкнется над нами и сама память о нас умрет навеки.

Потрясена до глубины души была Королева, увидев такую неистовую печаль, хотя и не понимала она ее корней и причин. И заговорила она слегка дрогнувшим голосом: — Милорд Джусс, милорд Брандох Даха и вы, остальные лорды Демонландии, я совершенно не ожидала найти в вас такую печаль и недовольство. Ибо я приехала веселиться и радоваться вместе с вами. И очень странно слышать мне причитания и плач по вашим злейшим врагам — страшной угрозе вашим жизням и всему, что вам дорого! — которых вы, наконец, сокрушили. Я только девушка и молода годами, хотя в моей памяти хранятся события двух сотен весен, и не пристойно мне давать советы великим лордам и могучим воинам. Вы молоды и благородны, повелеваете всей землей, богаты любыми сокровищами и дарами науки, и, наконец, живете в самой прекрасной стране на свете, вашей дорогой родине. И мне очень странно видеть и слышать, что вас не привлекают мирные наслаждения и благородные заботы о мире во всем мире. А если вы хотите, чтобы ваши мечи не заржавели, используйте их против диких народов Чертландии или еще более отдаленных стран.

Но Лорд Голдри Блазко только горько рассмеялся. — О Королева, — крикнул он, — разве несчастные дикие туземцы могут утолить голод этих мечей, которые сражались против дома Гориса и его лучших капитанов, которые обрушили стены и славу Карсё?

— И что за радость нам в мягких ложах, деликатесах и всех наслаждениях многогорной Демонландии, — добавил Спитфайр, — если нам, как нам лишенным жала трутням, нечем заслужить свои удовольствия.

Какое-то время они молчали. Потом Джусс заговорил и сказал: — О Королева Софонисба, видела ли ты в дождливый весенний день радугу, пересекшую небо и землю, и замечала ли, как все, что есть на земле за ней — деревья, горы, леса, поля, реки и жилища людей — преображается цветами ее дуги?

— Да, — сказала она, — и часто желала попасть туда.

— Мы, — сказал Джусс, — улетели за радугу. И мы нашли там не сказочную страну, в которой исполняются все желания, а дождь, ветер и холодные горы. Вот поэтому наши сердца стали холодны, как лед.

— Сколько же тебе лет, о милорд Джусс, — спросила Королева, — если ты говоришь, как глубокий старик?

— Завтра исполнится мне ровно тридцать три года, — ответил Джусс, — и я еще молод по меркам людей. Никто из нас еще не стар, и мои братья и Брандох Даха еще моложе меня. И тем не менее мы, как старики, глядим только назад с тех пор, как нас покинуло счастье. О Королева, тебе трудно понять нашу печаль, ибо благословенные Боги исполнили твои заветные желания и даровали тебе вечную юность и мир. Как бы я хотел, чтобы и они исполнили наши: вечная юность и война, неубывающая сила и боевое искусство. И было бы для нас лучше опять оказаться на грани полного уничтожения, чем жить как бараны, которых откармливают для убоя, или как глупые садовые цветы.

Глаза Королевы расширились от удивления. — Неужели ты действительно хочешь этого? — спросила она.

Джусс ответил и сказал: — Правильно говорят: "На могиле ничего не выстроишь: гнилое основанье". Вот если бы ты объявила мне, что в это самое мгновение великий Король жив и сидит в Карсё, замышляя ужасную войну против нас, ты бы быстро убедилась, что я сказал правду.

Пока Джусс говорил, Королева оглядела всех, сидящих за столом. И в глазах каждого из них при слове Карсё сверкнула искра радости, как если бы предвкушение битвы на миг вернуло этих мужчин к жизни, выведя из леденящего душу транса. Но когда он закончил, все глаза потухли. Люди, сидевшие вокруг стола, казались Богами, юными и гордыми, но Богами высланными с Небес, печальными и несчастными.

Все замолчали, и Королева, опустив глаза вниз, о чем-то напряженно думала. Потом Лорд Джусс встал на ноги и сказал: — О Королева Софонисба, прости нам, если из-за нашей печали мы забыли о долге гостеприимства и о том, что ты, наша гостья, устала на безрадостном пиру. Все это только потому, что мы знаем: ты наш дорогой друг и с тобой можно говорить без церемоний. Завтра мы будем веселиться с тобой, что бы не произошло потом.

И они пожелали друг другу доброй ночи. Потом все вышли в сад, под звезды, и Королева отвела Джусса в сторонку и сказала ему так, чтобы не слышали остальные: — Милорд, ты и милорд Брандох Даха первыми из смертных вошли в Коштра Белорн и исполнили волю судьбы, у меня только одно желание: помогать вам, сделать вашу жизнь лучше и добыть для вас все, что вы только захотите, насколько это в моих силах. И хотя я только слабая девушка, тем не менее благословенные Боги добры ко мне. И молитва, обращенная к ним, способна сделать чудеса, о которых мы не помышляем. Не хочешь ли ты, чтобы я помолилась этой ночью?

— Увы, дорогая Королева, — сказал он, — разве способны обожженные останки соединиться и стать человеком? Разве возможно повернуть обратно поток неотвратимой необходимости?

Но она сказала: — У тебя есть кристаллы и подзорные трубы, которые могут показывать предметы, находящиеся далеко. Прошу тебя — возьми их с собой, мы поплывем в твоей лодке по Лунной Заводи и сойдем на берег около полуночи. И пускай с нами поедут милорд Брандох Даха и твои братья. Но пусть никто другой не знает об этом. Ибо мы можем насмешить их лживым рассветом, если все будет согласно твоим мудрым мыслям, о милорд, а не моим молитвам.

И Лорд Джусс сделал все так, как просила его прекрасная Королева, и лунной ночь они поплыли по озеру. Никто ничего не говорил, и Королева сидела одна на носу лодки, мысленно обращаясь с молитвой к благословенным богам. Подплыв к изголовью озера они сошли на берег и очутились на маленькой косе из серебристого песка. Над ними простиралась апрельская ночь, луна мягко светила с неба. Тени гор, чернильно-черные и невообразимо огромные, тянулись к небу. Королева молча встала на колени на холодный песок, и лорды Демонландии, стоя рядом, так же молча смотрели на нее.

Через несколько мгновений она подняла глаза к небу, и увидела, как между двумя главными пиками Скарфа появился метеор; он медленно выполз из темноты, пролетел по ночному небу, оставляя за собой огненный след, и опять исчез во тьме. Теперь уже все смотрели туда и увидели, как появился еще один, и еще, и еще, пока не вспыхнуло огнем все восточное небо над горами. Они появлялись из двух точек на небе: одна между передними лапами Льва, вторая — в темной громаде Рака. И те, которые летели из Льва, сверкали белыми огнями, как Ригель или Алтаир; те же, которые летели из Рака, горели красным, как Антарес. Лорды Демонландии, опираясь на мечи, долго в молчании смотрели на эти чудеса. Потом поток метеоров прекратился, и неподвижные звезды опять спокойно засветили с неба. Легкий ветерок шевелил листья деревьев. Волны с тихим рокотом накатывались на сверкающий под луной берег. Соловей так страстно пел в маленькой рощице на вершине холма, что, казалось, поет дух земли. Не в силах пошевелиться они стояли и слушали, пока песнь не закончилась и на воду, лес и луг не опустилась тишина. И тут весь восток на мгновение взорвался зарницей и оттуда загремел гром.