Стёртые буквы

— Почему же они сами никогда не пользуются ничем подобным?

— Не знаю. Скорее всего, сами боятся.

— Делают оружие и сами его боятся?

— Не они делают это оружие. Я думаю, его и вовсе никто не делает, — Ксанта вздохнула. — Тут я могу только предполагать, но… Тот странный народ — то ли призраки, то ли оборотни, — которых Дреки видел на плато… в тех местах, которые Болотные Люди зовут Потерянным Поясом. В это тебе, пожалуй, будет труднее всего поверить. Дело в том, что когда-то богиня Аэта собирала души погибших на войне людей, чтобы они сражались за богов в грядущей великой битве. Но вышло так, что эта великая битва не состоялась, и призрачное войско осталось не у дел. Я думаю, что Аэта поселила их там, в Потерянном Поясе, да и забыла о них. Однако они сами не забыли ни своей прежней жизни, ни того, чему обучала их Аэта. Отсюда и странное оружие и, может быть, ваши паруса и ревуны. Люди Моря каким-то образом узнали эти секреты от призраков, потом продали их людям Божьего Носа, а те вам. Я даже думаю… поначалу Люди Моря враждовали с призраками: те вытеснили их с исконных земель, и Люди Моря вынуждены были заняться морским разбоем, стать теми, кто они есть. Но, может быть, сейчас они пытаются заключать союзы. Мне рассказывал… один человек… в общем, люди говорят, что иногда на кораблях Людей Моря видят медведей, которые будто бы командуют сражением. Не знаю… Здесь я могу только гадать.

— Постой… постой., постой… — Керви опустился на шкуры, обхватил голову руками. — Слишком много всего. Мне надо выспаться, чтобы собраться с мыслями.

— Конечно, всем нам надо выспаться. Мне самой порой кажется, что я напридумывала слишком много.

— Постой-ка! Значит, Дреки нашел призраков, а Дюмос, когда это понял…

— … попытался его убить прежде, чем Дреки расскажет нам о своей находке. Сейчас, когда попытка сорвалась, Дюмос жутко нервничает. Я попыталась его успокоить, как могла, но что нам надо решать немедленно, что с ним делать, пока он еще чего-нибудь не выкинул.

— Он подозревает, что ты его подозреваешь?

— Подозреваю, что нет, — улыбнулась Ксанта. — Иначе как бы у него хватило наглости сидеть тут со мной, распивать чаи и предаваться сентиментальным воспоминаниям после того, как он вчера едва не зарезал моего сына? Похоже, он держит меня за полную дуру. Да, и еще кое-что учти. Сегодня, пока он переодевался, я успела заметить не только рану. У него на груди, сбоку, почти под самой подмышкой, татуировка — маленькая синяя лягушка,

— Это что-то значит?

— Это значит, что он, скорее всего, в придачу к прочим многочисленным достоинствам — любовник королевы Силлы. Она любит помечать принадлежащие ей вещи этим клеймом. Так что если хочешь с ним разобраться, это надо делать сейчас, а не тогда, когда вы доберетесь до Хамарны.

— Мы доберемся?

Ксанта вновь усмехнулась и покачала головой:

— Проговорилась! Я останусь здесь, Керви. В Венетту мне возвращаться незачем. Мне плохо в Хамарне и хорошо здесь. Я думаю, все просто. Кроме того, Дреки вот-вот вставит этой девчонке Аркассе между ног, и я хочу посмотреть, что из этого получится.

— Дай мне что-нибудь выпить, — попросил Керви. — Только не брагу, лучше тоже чаю.

Ксанта ополоснула чашки, наполнила их водой, бросила по щепотке трав, нагребла новых углей в жаровню и поставила чашки сверху, прямо в угли — чтобы вода быстрее закипала.

— Помнишь, как ты пришла ко мне? — спросил вдруг Керви. — Там, в отцовском замке. Пришла и разломала мою старую жизнь, чтобы я смог построить новую. Получается, что я…

— Получается, что так, — подтвердила Ксанта. — Всегда приятно возвращать долги и замыкать круг.

— Я тогда тебя ненавидел, — сказал Керви. — Мне казалось, ты хочешь втереться ко мне в доверие, а я боялся верить, я думал, доверие для того и существует, чтобы потом ударили побольнее.

— Тебе не надо было мне верить, — согласилась жрица. — Я ничего не хотела от тебя. Только для тебя… немного. Но это уже потом. Сначала вообще не было ничего личного.

— Тогда почему ты пришла?

— Не знаю, как объяснить. Просто это был самый простой… самый короткий путь. Это было проще, чем гадать почему, отчего, и что было бы, если…

— Я понимаю, — Керви вздохнул. — Теперь ты попробуй понять меня. Ты не должна доверять мне… рассчитывать на меня… Я люблю тебя, может быть, больше, чем кого-либо в своей жизни, уж во всяком случае чище, но… Мы вернемся сюда. Может быть, очень скоро. Здесь есть дичь, здесь есть пряные травы. Здесь есть древесина. И эти люди совсем не умеют воевать. Через несколько лет мы вернемся сюда на кораблях и с оружием. Тем более, если правда то, что ты говоришь насчет Потерянного Пояса, это значит, что отсюда мы сможем ударить Людей Моря в спину. Это и есть самый прямой путь. И боюсь, я ничего не смогу сделать, чтобы это предотвратить.

— Я понимаю, — кивнула Ксанта. — Это одна из причин, по которой я хочу остаться. Мне нравятся эти люди, я попробую им помочь. Кроме того, я в долгу перед призраками, ведь они здесь, можно сказать, по моей вине. Ладно, неважно! Несколько лет говоришь? Тогда у меня есть время что-то придумать.

— Что ты собираешься… — начал было Керви, но Ксанта сделала резкий знак рукой.

— Не знаю пока. Неважно. Выбрось из головы. Сосредоточься на Дюмосе. Что ты нашел в его сумках?

— Несколько клинков хорошей работы и довольно много медных и серебряных украшений. Все довольно старое и ценное.

— Понятно. Это, скорее всего, Агрисса расплатилась с ним семейными драгоценностями за помощь Лаурик и Лакмассе.

— Я мог бы обвинить его в утаивании добычи, когда, мы будем на корабле. Мы ведь не можем доказать, что это он убил Лайвина, ранил Ортана и напал на Дреки. Но если люди увидят, что он пытается присвоить себе такое богатство… По закону, написанному Лайвином, клады и всякая добыча такого рода должны делиться в равных частях между колонистами и командой корабля.

— И тогда он окажется один против всех? Неплохо придумано. Ты возьмешь его под стражу, а дальше? Что в Хамарне?

— В Хамарне будет потруднее, но все же и там у Дюмоса есть враги, я думаю, мы могли бы добиться если не его осуждения, то хотя бы изгнания. А если мы найдем доказательства его связей с Людьми Моря, а мы будем очень хорошо искать… Но… Ксанта… ты уверена, что это нужно делать? Я хочу сказать, вы с Дреки будете в безопасности, если останетесь здесь. Ортан, кстати, тоже. А Лайвин… Что Лайвин? Ему уже не поможешь.

— Керви! Что ты такое несешь!!! — Ксанта едва не треснула своего любимого супруга по лбу от возмущения. — Что Лайвин? А что Алиан-на? Ты что, решил от нее отказаться?

— Нельзя отказаться от того, что тебе не принадлежит, — буркнул Керви.

— Кто тебе не принадлежит?! — рявкнула Ксанта. — Никто никому не принадлежит! Она тебя, дурака, ждет уже не первый год, а ты ее хочешь Дюмосу с рук сбыть?

— По-моему, она какого-то другого дурака ждет, — так же мрачно отозвался Керви.

— Это с какой еще такой радости?! Я что, слепая, глухая, безумная? Ты мне можешь хоть раз поверить?

— Я тоже не слепой.

— И что же ты такое видел своими зоркими очами? Керви, хватит носом в чашку тыкаться! Ты со мной говори. Что ты такое видел? Ну не стесняйся, говори, мы с тобой скорее всего последний раз видимся. А то ведь браги налью, чтобы язык развязался.

— Видел, как они обнимались, — сказал Керви сердито и отрывисто. — На празднике, по случаю отплытия кораблей на Олений остров. В саду, у стены. Чего еще мне надо видеть? А утром заметил у Дюмоса синяки, будто… ну ты понимаешь…

— … будто его кто-то страстно целовал, — спокойно закончила Ксанта. — Где были синяки?

— А какая разница?

— Есть разница, раз спрашиваю.

— Вот тут вроде, — Керви ткнул пальцем в подбородок у левого угла рта. — И что?

— А то, что ты полный дурак, и бабочки твои — полные дуры! — Ксанта совсем развеселилась. — Как бы тебе объяснить… Вот что! Представь себе, что мы любовники и ты меня хочешь поцеловать. В саду у стены. Представил? Ну, действуй!