Зеленая жемчужина

«Это земные люди, на протяжении тысячелетий время от времени нечаянно попадавшие в Танджектерли и не сумевшие вернуться назад. Какую-то их часть, по той или иной причине, переселили сюда чародеи — такие, как Твиттен — и теперь им приходится прозябать в этом мире».

«Их постигла печальная судьба, — вздохнула Глинет. — Зачем их так жестоко оторвали от родных и друзей? Ты не считаешь, что это жестоко, Висбьюме?»

Ученик чародея надменно улыбнулся: «Иногда суровые наказания необходимы — особенно когда приходится иметь дело с капризными девицами, не желающими делиться преимуществами, которыми их щедро наделила природа».

Кул обернулся и посмотрел Висбьюме в глаза; ученик чародея перестал улыбаться.

Навстречу по дороге ехали на телеге местные жители — человек двенадцать. Пробегавший мимо ковровол вызвал у них удивление и ужас, но главным образом их внимание привлек Кул. Некоторые схватили колья и спрыгнули с телеги на землю, словно приготовившись отразить нападение.

«Они ведут себя странно! — заметила Глинет. — Мы им ничем не угрожали. Они пугливы от природы или всегда враждебны к чужеземцам?»

Висбьюме насмешливо фыркнул: «У них есть основания для страха. В горах живут свирепсы, заслужившие сомнительную репутацию среди людей. Предвижу, что нам предстоит столкнуться с проблемами. Может быть, нам следовало бы поскорее расстаться с Кулом».

Глинет позвала Кула: «Сядь под паланкином и закрой шторы, чтобы деревенские жители не пугались».

Кул неохотно поднялся на скамью под паланкином и задернул шторы. Висбьюме, внимательно наблюдавший за происходящим, тут же вышел вперед и занял место Кула. Обернувшись к Глинет, он сказал: «Если нам будут задавать вопросы, я скажу, что мы совершаем паломничество к монументам Асфродиска».

«Смотри, не наговори лишнего!» — послышался голос Кула из паланкина.

Глинет начинала беспокоиться; заглянув в котомку, она вынула колбочку с насекомыми и спрятала ее в сумку у себя на поясе.

Ковровол резво пробежал по мосту и продолжал двигаться в том же темпе по главной улице селения. Висбьюме, судя по всему, был исключительно встревожен — он постоянно озирался по сторонам. Потянув за небольшой горб на хребте животного, ученик чародея заставил ковровола значительно замедлить шаг. Кул рявкнул: «Что ты делаешь? Проезжай этот городок поскорее!»

«Я не хотел бы вызывать в местных жителях лишнюю враждебность, — ответил Висбьюме. — В населенном пункте лучше проявлять степенность и сдержанность, чтобы нас не принимали за безответственных хулиганов».

Перед входом в высокое здание, сложенное из тесаных камней, появились три человека в облегающих ноги черных кожаных штанах, свободных зеленых кожаных куртках и широкополых шляпах, украшенных лентами и кокардами. Один из них выступил вперед и поднял руку: «Стой!»

Висбьюме тут же заставил ковровола остановиться. «К кому имею честь обращаться?» — спросил он.

«Я — достопочтенный Фульгис, констебль и мировой судья города Пьюд. А вы кто такие?»

«Мы — паломники, направляемся в Асфродиск, чтобы посетить знаменитые монументы».

«Все это очень замечательно — но вы не заплатили мостовой сбор».

«Нет, еще не заплатили. Сколько с нас причитается?»

«За такую громадину с разношерстной публикой неизвестного происхождения? Скажем, десять полновесных диббетов звонкого толька».

«Очень хорошо! Я боялся, что вы попросите кисточку от ковра — каждая из них стоит не меньше двадцати диббетов».

«Разумеется, сбор включает кисточку от ковра! А вы как думали?»

«Что вы говорите? — Висбьюме спрыгнул на землю. — Вам не кажется, что это чересчур?»

«А вы предпочитаете вернуться по мосту и переплыть реку с того берега на этот?»

«Разумеется, нет. Глинет, дай мне, пожалуйста, мой кошелек, чтобы я мог заплатить достопочтенному Фульгису мостовой сбор».

Глинет без слов протянула вниз кошелек. Теперь Висбьюме отвел Фульгиса в сторону и стал что-то быстро шептать ему на ухо. Кул, продолжавший прятаться в паланкине, тихо сказал напряженным голосом: «Он нас предаст! Погоняй ковровола!»

«Но я не знаю, как!»

Висбьюме вернулся, взял ковровола за хоботок и повел его на внутренний двор, обнесенный стеной. Глинет резко спросила: «Что ты делаешь?»

«Боюсь, нам придется подвергнуться некоторым формальностям. Кула могут найти. Если он попытается прибегнуть к насилию, с ним живо расправятся. А ты, моя дорогая, можешь спуститься, нечего тебе там сидеть».

Кул выскочил из паланкина, встал ковроволу на шею, схватил его за рога и заставил повернуть в сторону. Тут же подбежали вооруженные горожане; забросив лассо, они заарканили Кула — тот упал с ковровола на мостовую и несколько секунд лежал, оглушенный падением. За это время его успели связать по рукам и ногам, обмотав крепкой веревкой. После этого Кула потащили в зарешеченную камеру в стене внутреннего двора.

Констебль по-дружески хлопнул ученика чародея по плечу: «Дело в шляпе! Такой свирепс мог нанести нам существенный ущерб!»

«Будьте осторожны, это исключительно хитрая тварь, — предупредил Висбьюме. — Советую прикончить его немедленно, чтобы сразу положить конец опасности».

«Придется подождать мэра — а он, наверное, вызовет Закса, и мы немного повеселимся».

«А кто такой Закс?» — добродушно спросил Висбьюме, находившийся в прекрасном расположении духа.

«Судебный пристав и палач. Он охотится на свирепсов в Глонских горах; ему нравится сбивать спесь с этих кровожадных выродков».

«О, в таком случае Закс будет очень рад познакомиться с Кулом! А теперь нам пора ехать, мы опаздываем. В благодарность за оказанную помощь позвольте вручить вам две драгоценные кисточки от ковра — за них вы получите много диббетов. Глинет, полезай на ковровола! Наконец мы избавились от этой злобной твари!»

Ковровол бежал бодрой трусцой на восток по Круглокаменной дороге. Висбьюме гордо восседал на скамье под паланкином, а Глинет безутешно съежилась перед ним на ковре. Снова завладев своей котомкой, Висбьюме не преминул проверить ее содержимое и убедился в том, что Глинет, насколько он мог судить, ничего не присвоила. Успокоившись на этот счет, ученик чародея вынул альманах и, обнаружив какую-то ошибку в прежних расчетах, принялся яростно производить новые измерения — но в конце концов пришел к выводу, что ошибка была несущественна.

Пребывая в радужном настроении, Висбьюме извлек из котомки свою маленькую скрипку и произнес заклинание. Скрипка увеличилась в размерах, а смычок стал чуть ли не в два раза длиннее тех, какими обычно пользуются скрипачи. «Твидл-ди-дудл-ди-диддл-ди-ди!» — на удивление нежным голоском стал напевать Висбьюме, подыгрывая себе на скрипке, после чего встрепенулся и извлек из инструмента последовательность задорных, щекочущих уши танцев — галопов, джиг, быстрых маршей, веселых и ритмичных плясовых, хороводных и заздравных мелодий, то вскидывая локти вверх, то опуская их вниз, как птица, расправляющая крылья, и не забывая при этом топать длинными ногами по ковру под паланкином в такт своей музыке. Крестьяне, стоявшие у дороги, с изумлением взирали на огромного восьминогого зверя с ковром и паланкином на спине, на самозабвенно пиликающего Висбьюме и на Глинет, подавленно сидящую у его топающих ног. Теперь, вернувшись на фермы, местные жители могли долго рассказывать родне про диковинную невидаль и про дьявольские трели, заставившие их ковыряться в ушах.

Висбьюме внезапно вспомнил о каком-то новом аспекте своих расчетов, ранее ускользнувшем от его внимания. Отложив скрипку и смычок, он внес необходимые поправки, благодаря которым на полпути в Асфродиск решил, что черная луна предоставляла более чем достаточно времени для осуществления всех его намерений, что вызвало у него новый прилив торжества и веселья.

Теперь дорога тянулась вдоль края Непролазного леса. Висбьюме заставил ковровола повернуть на небольшую, поросшую голубой травой прогалину в тени трех темно-синих деревьев; там он остановился и бросил якорь. Величественно спустившись на траву, ученик чародея поставил на землю миниатюрный волшебный домик и приказал ему увеличиться. Наконец он повернулся к Глинет, продолжавшей сидеть под паланкином: «Дорогая моя, теперь ты можешь спуститься».