Магнификат

— В этом случае Фурия попадает в критическую ситуацию. Она оказывается на грани разложения.

— Возможно. Если наше рассуждение верно, у нас появляется шанс схватить монстра в тот момент, когда он практически незащищен. Вот что еще меня тревожит: во время дис куссии и потом, в гостиной, я ничего не почувствовал.

— Я тоже, — согласилась Доротея. — Но это ни о чем не говорит. Если один из этих людей Фурия, мы бы все равно не смогли догадаться об этом. При ее-то способностях… Надо смотреть правде в глаза. Мы должны действовать не спеша, обкладывать ее со всех сторон. С Машей вообще проблем не будет — ее мы скрутим в один момент, но вот эти двое — Кодама и Тереков… Это очень сильные операнты. Фурия должна была выжечь личность того, в ком поселилась, а это значит, что и поведение его должно было измениться. Вот еще одна зацепка — надо тщательно изучить, не было ли необъяснимого психологического перелома в поведении каждого из них…

— Все это я уже продумал. Главное, не спугнуть Фурию. Стоит ей почуять опасность, и она переметнется в новое тело, а мы вернемся в исходную точку.

— Милый! — Доротея встала, потянула за руки Джека, подняла его.

— Алмазик ты мой! Как я не хочу расставаться с тобой… Работали бы мы вместе…

— Ты знаешь, я не могу оставить Кали. Я не могу позволить Калему Сорли взять верх и довести планету до самоубийства. Я уже продумала план новой пропагандистской кампании — очень соблазнительно использовать с этой целью детишек, у которых внезапно проснулись сверхчувственные способности.

— Это очень интересная идея. Обязательно доложу о ней на Орбе.

Они крепко обнялись. Вода стекала по оконному стеклу. Он поцеловал ее в волосы.

— Здесь нет никого на этаже? — шепнул Джек.

— Ниал Аберкромби приходит в половине восьмого. Остальные служащие в восемь.

— Тогда у нас есть время заняться работой особого рода? Не так ли, Дирижер Каледонии?..

— Исключительно полезной работой, — добавила она. — Которую в этом кабинете никогда не исполняли.

Мановением руки она смыла прилипший к оконному стеклу туман, и за окном распахнулась просторная поляна в залитом солнцем лесу. Над лесом — голубые горы… Сам кабинет внезапно словно задрожал и изменился, стены теперь были обшиты досками, потолок подперт двумя полирован ными столбами из мореного дуба. Исчезла прежняя обста новка — теперь они находились в своем летнем домике, построенном в долине неподалеку от Нью-Глазго. В углу хижины горел камин — огонь сам собой вспыхнул в закопченной нише, в пламя нырнули две заранее приготовленные чурки.

… Когда он уже совсем был готов лечь, Доротея вдруг засмущалась, отвела лицо в сторону и прошептала:

— Знаешь, как я хочу?

Джек улыбнулся.

— Как?

— Совсем по-другому. Давай попробуем так, как, по мнению народа, мы этим занимаемся… Ну, как Джек Бестелесный делает это со своей женой. Ну, я хочу… с мозгом.

Джек не выдержал и громко расхохотался.

— Почему бы и нет! — воскликнул он, и в следующее мгновение его обнаженное тело растворилось в воздухе. Яркое сияние, живое воплощение сотворительной силы обняло ее всю — они, слившись, превратились как бы в гигантский драгоценный камень, под полированной поверхностью которого переливались и сливались огненные вихри и блики…

Когда она очнулась, Джек уже был одет. Кабинет стал кабинетом. За окном по-прежнему висел бурый туман, потоки воды, извиваясь, текли по стеклу. Казалось, время остановилось. Джек стоял у окна и смотрел на дождь. Он не смел мысленно прикасаться к воде — пусть бежит свободно, до самого фундамента, до самой земли. Пусть прольется на почву и родит цветы.

— Боже мой, — тихо прошептала Доротея. — Так намного приятней…

Джек повернулся к ней и улыбнулся.

— Если хочешь знать, я в самый решающий момент совсем обессилел. Такого со мной никогда не бывало. Знаешь что, Алмазик?

— Что?

— Спасибо… — Он подошел и сел на край кушетки, где лежала жена. — Знаешь, мне в голову пришла замечательная идея…

25

Сектор 12: звезда 12-340-001 [139]

Планета 2 [140]

2 мазама 2082 года [141]

Разлом в планетарной коре, проходивший под самой резиденцией Дирижера Оканагона, был не единственным, привлекавшим пристальное внимание местных сейсмологов. Он располагался на глубине в сто десять километров от поверхности и в течение тридцати тысяч местных лет оставался в неподвижности. И то, что кора пришла в движение в ту самую ночь, когда мятежники собрались на совещание, кое-кому мог ло показаться весьма символичным намеком. Или предупреж дением…

А могло и не показаться, потому что землетрясения — явление вполне обычное на Оканагоне, и это ничем, собственно, не отличалось от того, что случилось в прошлом месяце или полгода назад. Средняя по местным меркам катастрофа, 5, 9 балла по шкале Рихтера. Скорость перемещения пика активности 11, 2 сантиметра в секунду. Дом Патриции Кастелайн был способен выдержать куда более серьезные толчки. Большая часть мебели была привинчена к полу или стенам. Разве что колыхнулись шторы, язычки горящих свечей чуть дрогнули, разбилось несколько фужеров и в буфете съехали к бортику сервизные тарелки.

Патриция тут же успокоила гостей, принялась уверять, что ничего страшного не случилось. Они на Оканагоне привыкли к этому. Гости поспешили успокоить хозяйку, чтобы она не волновалась. Никакого беспокойства, никаких неудобств… Вот только пролилось вино и две-три тарелки с закусками упали на пол. Нет-нет, никто не собирается домой… Всем нам известно, что такое Оканагон…

Через несколько минут гости заговорили о том, что волновало их больше всего, — о предстоящем выступлении.

Вот только Генеральному интенданту Астрахани не повезло. Он вместе со своей помощницей Людмилой и тремя высшими офицерами Двенадцатого флота расположился на террасе. В момент подземного толчка Тереков не сумел удержать равновесие и повалился на пол. При этом он ударился бровью о каменный выступ перил. Теперь у него на лице выступила кровь. Он, отдышавшись, смахнул ее и всем, обеспокоенным его здоровьем, ответил, что это пустяки. Потом он продолжал:

— На чем мы остановились? Ах да… Я говорил, что прежде, чем мир встанет с ног на голову, — трое офицеров как по команде засмеялись, — вы можете рассчитывать на полное взаимопонимание с моей стороны. Как только экипажи прибудут на Астрахань — к сожалению, это будут очень малочисленные команды, скорее костяки, — мы сразу приступим к обучению. Оружие на кораблях уже установлено. Все в полной готовности. Вот только провести полномасштабные боевые маневры мы не в состоянии.

Здесь он что-то добавил по-русски — шепотом, неразборчиво. Аржанова с тревогой глянула на него, но ничего не сказала.

— Если вам нехорошо, можете оставить нас, — предупредительно сказал Оуэн Бланшар и обменялся короткими фразами на мысленном коде со своими офицерами. — Заместитель начальника оперативного отдела Уолтер Саастамойнен будет принимать корабли и подготовит их.

— Можете сказать мне, где вы намерены их спрятать? — поинтересовался Тереков.

— В одном из отдаленных и незаселенных уголков свободного пространства, — ответил Саастамойнен. — Там, где их не смогут отыскать ищейки Содружества.

Саастамойнен улыбнулся.

— Ну, а если поточнее?

— Вполне возможно, — вступил в разговор Бланшар, — что эти транспортники могут и не понадобиться. С точки зрения разработанной нами стратегии эта флотилия представляет собой тактический резерв, который можно будет использовать в том случае, если Содружество решит вооружить Тринадцатый и Четырнадцатый флоты и объявит карантин Земле. Поэтому мы не спускаем глаз с Элизиума и Ассавомпсета.

— Понятно. — Руслан Тереков вновь коснулся носовым платком разбитой брови. С помощью метацелительной силы он уже успел затянуть ранку засохшей коркой, однако по-прежнему был пепельно-бледен. — Значит, вы считаете, что роль ударного кулака будет осуществлять ваш Двенадцатый флот, вооруженный оперантами с ЦГ и рентгеновскими лазе рами.