Бег сквозь лабиринт

— Ты не против? — он подмигнул ей, — ты пришла только за ответами? Но… ты ведь знаешь, что выхода отсюда нет.

— Если есть вход — выход всегда найдется, — Натали в упор посмотрела на него. — Не мне вам говорить, что своей войною, вы почти разрушили этот мир…

Он глубоко затянулся, и выпустил несколько колечек ароматного табачного дыма.

— Наташа, — она вздрогнула от имени так давно не звучащего и почти позабытого, — ты думала, что все так будет? В то время ты и представить не могла, какие тебя ждут приключения. Ведь ты не знала кто ты?

— Я многое узнала совсем недавно и видела… свою мать, свою настоящую мать… и то, как она привела моего отца в храм, где он стал волшебником.

На секунду, глаза Тэлля расширились от удивления, потом он закусил нижнюю губу и, потушив, недокуренную сигарету, опустил голову.

— Этого не может быть, дорогая, — он снова нацепил маску равнодушия и язвительности, — ты ошиблась потому, что та женщина давным-давно умерла и ее душа обрела покой…

— Я не хочу спорить, не хочу, что-либо доказывать, вот лучшее доказательство, — Натали сняла с шей медальон и бросила его Тэллю. — Это было на мне, когда Велиса оставила меня у дверей родильного дома, и я говорила с призраком Герды… мне очень жаль, что ваше… что твое сердце так ожесточилось… отец…

Аркад взял в свои руки медальон и, раскрыв его, увидел себя и свою первую, и последнюю любовь, прекрасную валькирию Герду. Воспоминания болью полоснули по сердцу, он до сих пор любил ее, но столько жажда мести поглощала его чувства, что от них, казалось, ни осталось и следа.

— Сначала я хотел уничтожить эту змею Велису и Лиса, — начал он тихим, но источающим яд, голосом, — я себя винил во всем… они обвинили меня в том, что я намерено, убил Герду, забрав ее свет и силу, намерено, — он горько рассмеялся, — глупцы, они не знали еще, что такое уничтожить нашу любовь, они не знали какие будут последствия. Мне нужны были власть и могущество, гораздо позже, я ощутил их вкус у себя в груди, когда начал путешествовать по другим мирам и завоевывать народы, обращая их в рабство. Та пустота в душе, что называется отчаянием, болью и тоской заполнили красивые женщины, богатство и сила. Но я никого не любил, даже единственного сына Артура, который погиб в твоем мире из-за своей, же глупости, он никогда не прислушивался к моим словам. Единственный, кто оставался мне верен до конца, так это Матвей. Бедный мальчик, покусанный оборотнем, в тот миг, когда я нашел его, мое сердце почему-то сжалилось и я спас его. Но, — он поднялся со своего кресла и двинулся к Натали, — больше я никого не хочу спасать или жалеть, придя сюда, ты подписала себе смертный приговор, девочка и мне все равно моя ты дочь или нет. Теперь, когда мне терять больше нечего.

Натали посмотрела на лежавший, на столе стилет, казалось, ей ничего не стоит воспользоваться им и пронзить его черное сердце. Однако что-то говорило ей не делать этого.

— Хорошо, отец… вы можете забрать мой свет и мою душу, если это спасет вас от новой волны вашей пустоты, отчаяния и ненависти.

На самом деле, Натали было уже все равно. Перед ней стоял враг всех миров и ее отец, которого она никогда не знала, никогда не любила, но она готова была пожертвовать собой, чтобы спасти всех, но если он напьётся ее света, то станет еще сильнее. Этого она позволить не могла. Но принимать решения уже было не в ее власти.

— Ты похожа на маленького затравленного зверька, Натали, — Тэлль провел рукой по ее щеке пальцами, Натали чувствовала его силу, и аура Аркада играла всеми цветами мощи, она видела это.

— Мне стоило бы опасаться вас? — она прямо посмотрела ему в глаза, — я боюсь не вас, а того, что вы сотворили с собой и что хотите сделать с этим миром или каким-нибудь другим.

Сердце Натали больше не колотилось, как у белки, ей не было страшно, она была готова. Тэлль смотрел на нее, как удав, гипнотизирующий свою жертву.

— Ты готова, дитя? — он положил свои руки на ее плечи и склонился над ней. Натали ощутила его дыхание, оно было жадным и горячим и ее снова начала бить мелкая дрожь. Но бежать было некуда, Натали знала это и все надеялась на чудо, точно что-то произойдет и этот кошмар закончится.

Его губы коснулись ее, Натали с отвращением ощутила их вкус, потом вспышка света, головная боль, бьет в висках, как куранты, и кровь во рту, она чувствовал это как во сне. Потом тьма и беспамятство и последней ее мыслью было только: «Так вот как забирают свет».

Тэлль заглянул в ее закрывающиеся глаза и выпустил из своих объятий. Натали, обессиленная и опустошенная, упала на мраморный пол, раскинув руки и закрыв глаза. Аркад смотрел на нее и чувствовал все то, что пережила она, все то, что испытывала она за все эти годы. Все её мысли, чувства, сны, ее минуты счастья, радости, отчаяния и страха, надежды, веры и любви, все это слилось в единую волну, обрушившуюся на черного мага. Он непонимающе, прикоснулся к своим губам, ощущая странный привкус, и поднеся пальцы к глазам, увидел кровь. ОН бросился к зеркалу и увидел, что все его лицо залито кровью, он ничего не мог понять, — сколько раз я лишал света людей и даже… — он прижал руки к лицу.

— Герда, — простонал он, — Любовь моя! — он посмотрел на бесчувственную Натали, которая бледная лежала в беспамятстве. — Я проклят… я до конца не верил, — кровь начала сочиться из него, словно его кожа была губкой, — Герда, Натали…наша… моя дочь… ее свет… это кровосмешение, — он опустился на колени около Натали и взял в ладони ее руку, — Я думал, ты лжешь…

Натали раскрыла веки налившиеся свинцом и слабо покачала головой.

— Зачем? — прошептали ее губы, — отец…

— Я убивал себя каждый день, каждую минуту, после того, как забрал свет Герды, теперь уже ничего не вернешь назад… я разрушил столько, но…

— Ты не знал, не думал, что этим ты разрушаешь себя, Аркад Тэлль, — Натали закрыла глаза, — я думала, что получится…

Тэлль сидел рядом с ней и чувствовал, как темнота отступает от него, ему многое стало, видится иначе, но это был конец, он ощущал это. Он огляделся вокруг, словно чужими глазами.

— Кто я здесь в этом мире? Лишь осколок черной кометы, несущей смерть…

Внезапно Тэлль почувствовал возмущение в воздухе. Кто-то чужой открыл портал. Он медленно поднялся на ноги, каждый шаг оставлял на каменных плитах кровавый отпечаток. Тэлль медленно шел по коридору к бассейну, единственному входу в его обитель, которым пользовался только Философ.

Перед ним стоял Германус Лекс, его одежда была мокрой и потяжелевшей от влаги, а с длинной бороды капала вода. Рядом стояли Элейн Брюнхольд, Антон Хротгар и Андрей Комисаров. Присутствие последнего почему-то рассмешила Аркада, он хрипло засмеялся, и, повернувшись к ним спиной, направился обратно. Воины переглянулись, а Лекс направился за ним быстрым шагом.

— Что с ним? — непонимающе спросил Андрей, — его лицо, оно в крови.

— Надеюсь с Натали все в порядке, — Антон стиснул зубы, чувствуя, как им начали овладевать тревога и гнев, словно снежный ком, катящийся с горы в пучину безумия.

— Ты должен взять себя в руки, Антон, — попыталась как можно спокойнее сказать Элейн, — идем, во всяком случае, нас трое и мы сможем дать Лексу отпор, если понадобится.

Тэлль сжал руку Натали и впервые за столько лет почувствовал себя полным ничтожеством. Что было в его такой длинной жизни полной побед, если он никогда не мог снять с себя маску, скрывая истинные лицо и чувства. Потом он просто сросся со вторым своим «я», а ненависть и месть питали его эго и стали его кредо.

— Горюешь, Тэлль о своей доченьке! — смеясь, бросил ему Лекс, войдя в зал. Аркад, не ожидая его, обернулся, с горечью и злобой сверля недруга своими глазами.

— Что ты здесь делаешь, пожиратель душ? — Тэлль поднялся с колен и двинулся навстречу своему давнему врагу. — Я многое понял, только пригубив ее света, как я ошибался и что вся моя жизнь ничего по сравнению с ней, — он посмотрел на бесчувственную Натали, — зачем ты здесь, Лекс!