Вошь на гребешке (СИ)

  - Никто их не заметит? - поразился Йен. - Хотя кто поверит свидетелям? Тут до Трансильвании рукой подать. А сумасшедших стало так много, что их приходится выпускать из больниц и рассаживать в высоких кабинетах.

  Черна не слушала шепота недавнего спутника. Она шагала по середине улицы, ощущая в душе звенящую легкость. Вопрос смысла смерти перестал донимать, потому что в смерти нет смысла, куда важнее жизнь. Во всей полноте смыла этого понятия.

  Кэччи аж подпрыгивали, азартно клацали когтями и постукивали себя хвостами по ногам. Торжествовали победу задолго до того, как появился повод. Это было смешно. Существа исподья в представлении Черны лишены возможности жить - они ведь не свободны и в самом простом выборе. Для них смерть, своя или чужая - единственная веха в тусклом подневольном существовании.

  Постройки по сторонам улицы постепенно делались выше. Вдали продолжали редко и бестолково постреливать: люди, вздумавшие послужить исподью, уродовали людей, не способных объединиться и дать отпор. Прочие жители этого мира сидели и ждали завершения ночи, чтобы вздохнуть с облегчением: беда прошла мимо. Некоторые люди ждали рассвете еще и затем, чтобы поживиться не разграбленным добром: а зачем оно мертвым? И живым не было дела, что прямо сейчас они теряют невосполнимое, пусть и невидимое. То, что дежало их свободными и более того - людьми...

  Плоскость ощутимо прогибалась, вздрагивала и слоилась. Она, подобно болоту, впитала смерть и боль, взбухла, становясь трясиной. Она была готова впитывать еще и еще, прогибаясь ниже, делаясь бездонной... Черна покосилась на темный силуэт храма по правую руку. Добрый монах Игнатий огорчился бы и сказал: катастрофа. А еще он стал бы молиться, уверенный, что важно сказать слова и окурить место святотатства дымом. Хотя главное - сам человек...

  - Наш город, - прорычал левый кэччи, заметив взгляд.

  Черна рассмеялась, отмахнулась и зашагала дальше, иногда фыркая при воспоминании о похвальбе. Улица влилась в другую, заузилась, втискиваясь в рамки старого города. Довела до самого вокзала. Там как раз закончили грузить каких-то людей в скотный вагон без окон. Поезд тронулся, застучал по рельсам, перебрасывая костяшки душ справа, где учитывается жизнь - налево, в смерть. Усердие счетовода росло, дробный стук учащался, поезд набирал ход.

  Грохотали по перронам сапоги вооруженных людей: слуги исподья разбегались, не смея обернуться и увидеть вновьприбывших. Тем более, из пустоты при приближении Черны выявились два хорма, издевательски кивнули и повторили жест кэччи, предлагая услуги дворецких при важном господине.

  - Еще б палку подержали, пока я ковыряю в носу, - предложила воительница, и кэччи отстранились, опасливо наблюдая движение упомянутой палки.

  Вопреки пасмурной погоде настроение Черны улучшилось. Тэра Ариана однажды начала не понятую никем войну с востоком, потому что - теперь это очевидно - восток вывернулся наизнанку. Умение выправлять души и наполнять их сломалось, выродилось в жажду уродовать и опустошать. Тэра взялась за дело поздновато, пожалуй. Но вряд ли ей стоит ставить это в вину. Даже дома замками распоряжаются вальзы, а никак не анги. Те, кто способен видеть людей, рождаются весьма редко и уже потому они ценнее тех, кто умеет стоять на стене. Хотя одни без других не выживут. Ангам нужны стена и враг, а вальзам - защита и сторонники. Первый вальз востока умел добывать сторонников, обещая несбыточное. Тэра умела сомневаться.

  - Ты пришла. Слишком просто, - отметил шаас, возникая в самом конце перрона.

  Кэччи замерли, не провожая загнанного врага далее.

  Черна сняла вторую палку с плеча и перехватила удобнее. Её привели в ловушку, которая исправно захлопнулась. Охота на шааса завершена. Если, конечно, верить тому, что решили показать наивной, как все анги, ученице замка Файен.

  - Слишком просто, - согласилась Черна.

  Азарт боя согрел душу.

  Вууд, обретя телесность, взвился в небо и отвесно рухнул на шааса, хлопая крыльями и визжа по-кошачьи мерзостно. Враг зарычал, вскинул лапы, суматошно и неловко отбиваясь от взбешенного дракона - когрого только теперь он и заметил!

  Черна прыгнула мимо шааса, в два огромных шага миновала перрон. Рванулась, обходя шааса, чтобы мчаться - дальше!

  Мелькнула морда случайного хорма, когти царапнули по плечу. Правая палка прошла под рукой шааса и достала его вскользь.

  Воительница размазалась в прыжке, ныряя все глубже в нужный слой. Она мчалась, втискиваясь в шель пространства и уходя от шааса. Вперед, как сказала маленькая цыганка - то есть следом за поездом, отчаяние в котором маскировало то, что надлежало скрыть от анга.

  Связки и мышцы рвало непосильной нагрузкой. Вперед! Еще глубже нырнуть, еще яроснее стремиться. И вот - внятный след. Можно соскочить с западной тропы в явь.

  Окраина города. Рельсы уходят вдаль, взблескивая фальшивым серебром.

  За коротким перроном малой станции дремлет парк, не тронутый ночной бойней. Трава сберегла зелень вопреки зиме. Тихо...

  Эту нетронутость вдвоем с вуудом пришлось искать долго. Всю ночь. Ловушка, бой и прыжок вслед поезду лишь подтвердили подозрения.

  Черна в несколько прыжков миновала крохотный парк, озираясь и разыскивая то, что ей почудилось еще в крепости Рышнов и позже вынудило рыскать по ночному городу, попутно вырывая у смерти тех, кто случайно оказался рядом и получил возможность уцелеть. Неслучайной была, скорее всего, лишь маленькая цыганка. Крик о помощи от любого, у кого есть искра дара вальза, обязательно услышит находящийся поблизости анг... Черна услышала и успела. А вальз - пусть она лишь воровка из плоскости - дал ответ на вопрос. Закон Нитля о клятве и долге исполнился.

  Цель - настоящая. Цель не шаас. Тут засела тварь куда хуже.

  Настоящий хозяин шааса и всей прочей свиты сидел в тепле маленького полуподвала и пил настойку на горных травах. Когда Черна, пригибаясь, сбежала по крутой лестнице в зал, он повел красиво очерченной бровью и тем ограничил демонстрацию удивления.

  - Я дал тебе шааса. Неужели ангам теперь мало столь занятной игрушки? Как ты могла отказаться от красивого боя? И ради чего... Я не по зубам тебе, наглая девчонка. Сила должна ломать силу, большего ей, то есть тебе, не дано. Ваш Астэр был милейшим существом, мне сложно восполнить столь досадную утрату. Но как только я закончу с тобой и получу силу, я приберу к рукам Тэру. С людьми работать просто. Всегда надо стравливать зверье и ставить на победителя. Тэра неподражаема.

  - Болтаешь, - буркнула Черна, настороженно наблюдая врага.

  Он выглядел человеком, потому что исподье в своем крайнем проявлении не сомневается: сила принадлежит не броне и когтям, а только мудрости и душе. Или - рассудку и бездушию...

  - Но мне скучно, - поморщился враг. - Стоило немалого труда втиснуться в их мирок, осваивая плоскость. Еще тяжелее было натянуть нить до вашего. Угасить зенитный луч. Выискать слабину и нащупать способ устранить тех из вас, кто прежде был нам наиболее опасен. Впереди глобальная работа: взрастить иерархию и распространить наши ценности в мироздании.

  - Бахвалишься. Ты кому-то хозяин, а кому-то раб. Лишь часть дела, а не все дело. Слова и привычки плоскости. Врос?

  - Я привык убеждать их, сейчас они - мои любимые оловянные солдатики, - враг улыбнулся и позволил глазам вспыхнуть рыжиной. В дополнение эффекта он чуть исказил облик намеком на клыки.

  - Только не летай под потолком в смокинге, непрактично, - Черне припомнились слова Йена.

  Враг рассмеялся, голос его сделался бархатист и вкрадчив. Черна поморщилась. На неё влияли. С ней уже во всю работали, предпочитая этот метод открытому бою.

  - Бедняжка Тэра мерзнет, врастает в стык бытия и небыли, делается еще одним корнем Нитля. Это больно, глупо и бесполезно, - посетовал враг. - Каюсь, я не того хотел. Но ты здесь. При должных инструкциях ты вернешься к себе и вырвешь её из беды. Разве не таков долг анга перед хозяйкой замка? Клятва требует действовать. Я дам средство. И живи, как жила. Тэра достойный враг. Ты - достойная её свита. Каждому свое место в иерархии. А уж свет ли, тьма ли - не суть.