Тело архимага (СИ)

Вот чем она напоила Гиаллена! Вовсе не синеокой! Есть такой эликсир, от сладкого чая не отличишь, и, да, синеока в него входит одним из компонентов. Ал ничего не помнил, потому что находился между бытием и небытием. Но вот последствия в виде амнезии в этом случае легко снимаются! Он должен вспомнить все, что происходило в его присутствии. Сейчас одно зелье зашепчу…

Я достала флакон, открыла его и произнесла нужную формулу. Затем протянула Алу и сказала: «Пей»!

Муж мой не стал выяснять и спорить, кротко вылил себе в рот содержимое пузырька и на минуту выпал из жизни. Хорошо, что сидел рядом, я подперла его своим телом и не дала упасть. Игерран заметил мои манипуляции и поддрежал Ала с другой стороны.

Долго страдать нам не пришлось. Гиаллен открыл глаза, обвел довольно мутным взором вокруг себя, затем моргнул, схватил меня за руки и горячо зашептал:

— Мели, Мели, у тебя получилось! Я все вспомнил! Каждое слово! Глаза у меня были закрыты, но уши мне ничем не залепили. Что там Теодолинда?

Та как раз, стоя в Круге Истины, отказывалась отвечать и вела себя при это заносчиво..

Ал вскочил и выбежал к пиявке. Поднял руку, привлекая к себе внимание, и задал первый вопрос:

— Мистрис Теодолинда, верно ли, что около десяти часов вечера Вы пришли ко мне в занимаемую мной в отделе квартиру для серьезного разговора?

Она промолчала.

— Я собирался Вас уволить за профнепригодность и склоки, которые Вы сеяли вокруг себя. Верно ли то, что Вы знали, зачем я Вас пригласил?

Снова тишина.

— Когда Вы вошли, я предложил Вам чаю, от которого Вы не стали отказываться. Наоборот, попросили к чаю бутербродов, которых не было на столе. Когда же я отвлекся, нарезая хлеб и намазывая его маслом, подменили мой чай своим эликсиром. То-то я удивлялся, что сахару переложил!

И тут пиявка не выдержала:

— Ты не можешь этого помнить, сволочь! Ты все выдумываешь!

Ура! Она попалась! Гиаллен обошел ее по большой дуге, заставляя поворачиваться, и остановился, когда дошел до той ниши, где скрывались мы с Игерраном.

— Милочка, я все прекрасно помню. А вот Вы зря думали, что Ваше зелье заставит меня все забыть. Моя жена — лучший эликсирщик, чем Вы, она нашла противоядие и сняла блок с памяти.

Он знал, куда бить. Она разозлилась не столько на то, что усомнились в ее профессиональных качествах, сколько на то, что Ал женился. Ей за всю жизнь этого никто так и не предложил.

— Жена? Ты женился, мерзавец?! И на ком, если не секрет?

Ал сохранил ласковый небрежный тон, хотя его оппонентка уже рычала и плевалась ядом. Он сделал пару шагов в нишу, взял меня за руку и вывел на свет.

— На Вашей коллеге, Теодолинда. Думаю, Вы знаете Мелисенту. Хотя нашему браку всего третий день пошел, но могу констатировать, что я совершенно счастлив.

Это был удар! Та несколько раз переменилась в лице, а затем… Затем ее прорвало, и пиявка начала вываливать все, что знала. С руганью, криками и проклятиями, но она сдавала весь свой комплот. Удивительно, я была уверена, что она так просто не сдастся. Мартония оказалась покрепче.

Для нее все началось тогда, когда стало ясно: больше Гиаллен в своем отделе терпеть ее не намерен. Четыре раза за несколько лет он пытался ее уволить, но в конце концов прощал и оставлял, но тут чаша его терпения переполнилась. Пиявка спровоцировала ряд скандалов, которые закончились гибелью ценного лабораторного оборудования.

Самого Гиаллена в это время на Острове не было, он уехал читать свои ежегодные лекции, но в том, что будет, когда он вернется, сомневаться не приходилось.

Своими трудностями Теодолинда поделилась с приятельницами из других отделов: Мартонией и Сосипатрой. Они неоднократно встречались, обсуждая сложившуюся ситуацию, и в конце концов Мартония предложила опоить Гиаллена и связать повиновением. Никому и в голову не придет, что такое можно проделать с архимагом, и никто не станет доискиваться, почему он ведет себя нетипично.

Пиявка с радостью ухватилась за эту идею. Ментальные чары тут не годились, Гиаллен и сам неплохой менталист, оставалась некромантия. Сосипатра обещала все подготовить, но от участия в ритуале наотрез отказалась. Зато нарисовала необходимую пентаграмму на огромном листе бумаги и зачаровала ее. Оставалось произнести последнюю фразу заклинания и пролить немного крови жертвы. Этим якобы Гиаллен будет лишен своей личности и подчинен.

Затем она дала еще один листочек, уже маленький. Его тоже необходимо было смочить в крови жертвы, а затем пролить на него каплю своей и прочесть заклинание. Так формировалась привязка.

В общем, когда Гиаллен вернулся из поездки, план был составлен и все подготовлено. Платой Мартонии за все должно было быть место в отделе: ее саму Криспиций мечтал уволить, она держалась лишь за счет Ригодона, который пользовался ее услугами. Его Криспиций тоже не переваривал, но архимага уволить не мог. Сосипатра согласилась помогать бескорыстно.

Три ха-ха! Знаем мы это бескорыстие.

Одно удивляет: эти бабы шли на дело, которое, при неблагоприятном стечении обстоятельств, грозило им всем плахой, но даже не удосужились об этом задуматься! И все ради места в отделе? Поистине, мне не дано это понять.

В общем, Теодолинда, узнав, что приехал Гиаллен и вызвал ее на завтра к себе для разговора, пригласила в гости Мартонию. Дамы долго решали, кто когда и куда идет, но в конце концов был принят более-менее разумный план. Теодолинда идет первая: ее вызывали. Она должна опоить архимага, подменить чай на эликсир. После того, как он заснет, оттащить его в лабораторию и уложить на пентаграмму. Тяжело? Ничего, за свое трудится.

Затем придет Мартония и дальше они продолжат вместе. Дар жабы имеет больше сродства к некромантии, обряд должна была провести она.

В общем, все так и случилось, если не считать того, что, когда обряд был проведен и дамы попытались сдвинуть бесчувственное тело, оно вдруг стало стремительно становиться прозрачным. (Ал в кармане случайно раздавил флакон!) С перепугу Теодолинда бросила в него стазисом. А дальше…

Гиаллен превратился в огромный кусок стекла в форме голого мужчины. Они не знали, что с ним делать. Хотели все же осуществить привязку, но на время главного ритуала спрятали подготовленный листочек под тягу, а от их возни стекло взяло да и упало. Открываться оно не хотело, а силы у обеих были уже на исходе. Тут они крупно поругались. Мартония кричала, что, раз все пошло не так, их могут найти и обезглавить. (Вот когда сообразила!) Надо архимага убить, а тело сжечь. Но как убить кусок стекла?

Теодолинда надеялась, что все же удастся довести дело до конца. Так что дамы почли за благо спрятать тело в стазис-ларь и прикрыть его всем, что там хранилось. Теодолинда надеялась вернуться через пару дней, когда резерв восстановится полностью. На этот раз она обошлась бы без Мартонии.

Но все и дальше шло не так. Очень быстро все стали искать архимага, говорить, что он пропал, и его комнаты опечатали. Затем появился Ригодон, а с ним сияющая жаба.

Теодолинда пришла в ужас, когда этот гнусный тип заселился в апартаменты Гиаллена, она была уверена, что Мартония ему все рассказала. Но он вылетел оттуда на третий день весь бледный и перепуганный. Оказалось, комнаты никого не принимали. Вероятно, дух отделился от тела и теперь охранял свою вотчину. Можно было натравить на него некромантов, но тогда все узнали бы о ее роли.

В общем, пиявка затаилась. Второй раз она испугалась, когда в квартиру Гиаллена заселили пришлую девку (меня!). Но время шло, ничего не менялось, и пиявка решила, что все обошлось. Дух, скорее всего, развеялся, а тело… Малявка не пила вина, а тело было тщательно укрыто именно винными бутылками. Да и тело ли это теперь? Стеклянный мужик, и все.

Для Теодолинды шоком было узнать, что Гиаллен воскрес. Но она не подала виду. После ее эликсира архимаг не мог ничего помнить из того, что с ним происходило в тот день, а значит, не мог свидетельствовать против нее. Гиаллен приглашал ее на беседу весьма приватно, свидетелей не было, и жабу в здание она провела секретно. Пиявка была уверена, что ни ее, ни Мартонию никто не видел.