Вечный мент или Светоч справедливости

Вторые двери отчего-то оказались заперты. Тупик. Справа – лестница на второй этаж. Я кинулся вверх по ступеням. Влетел в зал с закусочными. Промчался через него, свалив пару столиков. Подхватил стул и запустил им в окно. Оно с грохотом осыпалось. Я выбрался на крышу супермаркета – «Рамстор» примыкал к жилому дому. Балкон второго этажа оказался забран решеткой. По ней я вскарабкался выше. Подпрыгнул, подтянулся. И перевалился через перила третьего этажа. Глянул вниз. Экзорцисты вылезали в окно следом за мной. Какая-то тень закрыла солнце. Я резко обернулся. Артемий Посадский вознесся высоко над крышей, вскинув ружье к плечу. Я и забыл, что он умеет летать. Все произошло настолько быстро, что у меня не было времени среагировать. Грохнул выстрел. Монета угодила точно в левую сторону груди. Хорошо, что попала плашмя. Если бы в груди у меня билось живое сердце, то меня смело можно было бы вычеркивать из списков живых. Но, к счастью, сердце из плоти герцог Левиафан заменил кристаллом. Он выдержал попадание, продолжая гнать холодную кровь по венам.

Правда, я на несколько минут лишился сознания. Этого хватило, чтобы стащить меня с балкона, связать по рукам и ногам, засунуть в рот кляп, вынести из супермаркета и кинуть в машину. Прохожие по-прежнему не реагировали на происходящее, воспринимая его как нечто обыденное.

Пока ехали, я деловито прожевал и проглотил кляп. Его тут же заменили грязной промасленной тряпкой. Экзорцисты очень удивились моей прожорливости.

– От подобной нечисти всего можно ожидать, – заметил один из священников, глядя на меня с отвращением.

Я хотел сожрать и эту тряпку, хотя при одной мысли мутило, но экзорцисты пригрозили обрезом, а их предводитель, зловредно улыбаясь, сообщил, что из его носков выйдет отличный кляп для такой мрази, как я.

Добрались до места – убогой развалюхи на окраине Москвы (не понимаю, как она уцелела среди новостроек), здесь меня швырнули в подвал, где не было ничего, даже лампочки, способной рассеять мрак. Когда дверь захлопнулась, помещение погрузилось во тьму. Хорошо, что я мог видеть в темноте. Света, бьющего из глаз, вполне хватало, чтобы рассмотреть мою темницу во всех подробностях. Две горячие трубы под потолком, узкая бойница, из которой тянуло холодным воздухом, железная кровать в углу, кирпичная кладка там, где раньше располагался проход в остальные подвальные помещения. И больше ничего. Интересно, что они собираются со мной сделать? Казнить без суда и следствия? Или передать в более высокие инстанции? И куда, черт побери, подевался Кухериал. Про Аикиля, вечно хлещущего портвейн, можно даже не вспоминать.

Не успел я этого подумать, как ангел-хранитель обнаружился на кровати. Сидел там с самым подавленным видом и смотрел на меня. Так продолжалось несколько минут.

– Чего уставился?! – не выдержал я.

– Грустно мне, Василий, – поделился Аикиль, – совсем ты с праведного пути сбился. И кончина твоя будет ужасной.

– Кончина? – вскинулся я. Умирать вовсе не входило в мои ближайшие планы.

– Они там наверху к обряду экзорцизма готовятся. Будут из тебя бесов изгонять. Еще ни один грешник после этого обряда не выжил. Так-то.

– Что же это они, сволочи, делают?! Где христианское милосердие, дьявол их раздери?! – я заметался по комнатке, мучительно соображая, что предпринять для своего спасения. И нашел выход. Упал на колени возле бойницы и стал кромсать камень железными зубами. Аикиль даже подпрыгнул от изумления.

– Василий, ты что это делаешь?! – В голосе его прозвучал столь неподдельный ужас, что я сразу понял – ангел-хранитель даже не в курсе, что мы спускались в ад.

– Не видишь, – не отрываясь от своего занятия, проворчал я, – стенку грызу.

– Ой-ой-ой, – забеспокоился ангел-хранитель, подбежал поближе, чтобы лучше видеть, как я ловко расправляюсь с железобетоном. Стенка, к слову сказать, оказалась такой жесткой, что очень скоро у меня заныли обе челюсти. Да и грызть было неудобно. Попробуйте-ка выгрызть отверстие в гладкой стене. Черта с два получится. Лбом я все время упирался в верхнюю кромку бойницы. Потом углубился вниз на достаточное расстояние, чтобы просунуть в отверстие голову. Дело пошло активнее.

– Василий! – воззвал ко мне Аикиль. – Прекрати немедленно. Прояви смирение. Пусть участь твоя будет ужасной. Зато ты умрешь, как подлинный мученик.

– Ага, счас, – проворчал я, обернулся и уставился на ангела. – А ты что здесь делаешь, между прочим? Портвейн закончился?

– И средства, – скорбно поделился своей бедой алкоголик-хранитель. – Так что я снова с тобой. Ничего не бойся. Теперь я о тебе позабочусь.

– Спасибо, уже позаботился, – выдавил я, откусил большой кусок железобетона, сплюнул, обернулся к Аикилю, – пропил ты меня. И совесть свою пропил. Убирайся лучше отсюда.

– Ангела-хранителя изгоняешь? – переполошился пернатый. – Думай, что говоришь, человече. Знаешь ли ты, что без ангела-хранителя с тобой произойти может все, что угодно.

– Лучше скажи, где Кухериал, – попросил я, продолжая работать челюстями.

– Ясно где, окрест ошивается. Он к этому святому месту даже близко подойти не может. Бесовское отродье. Так, что одна у тебя надежа – на меня.

– Сам справлюсь! – Я продвинулся еще на несколько сантиметров. Лишь бы успеть. Дело шло медленно, но, все-таки, шло. Вот уж не думал, что дар Левиафана может так пригодиться. Да любой заключенный в Бутырке за такие зубы душу бы продал. Мысль эта показалась мне забавной. Адская канцелярия заключает массовый договор на множество железных зубов для арестантов. И коридоры тюрьмы оглашаются массовым хрумканьем. А уже через час, к ужасу охраны, проев стены, словно прожорливые термиты, урки совершают массовый побег.

Через два часа я выбрался. Протиснулся в проеденную дыру в стене, и побежал прочь от деревянной церквушки. Аикиль летел следом, кричал, что я совершаю непоправимую ошибку, и что он крайне обеспокоен моим морально-этическим обликом. Я обернулся, в сердцах послал его куда подальше, но он не исчез, продолжая следовать за мной до тех самых пор, пока не наткнулся на кулак. Бес вынырнул из темной подворотни и сбил ангела на лету. Жалобно вереща, Аикиль отлетел к стене и затаился во мраке.

– Вырвался, – Кухериал приобнял меня за плечи, – другого и не ждал. Молодец.

– Да пошел ты! – взорвался я. – Где ты шляешься?! Вечно, когда нужна твоя помощь, тебя нет.

– Побойся Сатаны, – возмутился бес, – что я могу сделать против экзорцистов?

– А что я могу против экзорцистов?

– Ты можешь все! – заверил Кухериал. – Я тебе уже говорил, они составляют проблему. Почему бы тебе их тоже не убить?!

– Задаром не нанимался, – сердито ответил я.

– Ну, смотри. Мне пора.

– Как, уже? – поразился я. – Ты же только что появился.

– На твоем месте я бы прибавил ходу, – заметил бес. – Я чувствую, они уже взяли след. – И снова исчез, мелькнув серым облачком на горизонте.

– Вот скотина, – пробормотал я. Внял совету – и помчался на всех парах.

Поймал частника, вернулся в микрорайон, где собирался посетить Интернет-клуб, выгнал из двора пятерку и поехал прочь. Надо было замести следы. И как только они нашли меня? Не иначе, с божьей помощью. Кухериал тоже хорош. Обещал прикрытие и помощь, а приходится справляться одному.

Я попытался связаться с Владиком, но его телефон молчал. Неудивительно – меня не было целый месяц. Тогда я решил заехать к нему прямо домой. Прежде я так никогда не поступал, но обстоятельства заставляли менять привычки…

Я подъехал к дому помощника уже глубокой ночью, остановился. Глянул вперед и едва не зарычал от злости. Хорошо, что я вовремя успел их заметить – они, словно, поджидали меня здесь, просчитав мои действия на шаг вперед. Я рванул рычаг переключения скоростей, нажал на газ, сдавая назад. Их предводитель в серой рясе бежал со стороны дороги широкими скачками, взлетая вверх на несколько метров. Остальные перемещались более привычным порядком. Залп из помповых ружей прозвучал, как далекий раскат грома. Послышался удар по решетке радиатора и звон разбитой фары. Я развернулся, вырулил на дорогу, и погнал прочь. Больше они не стреляли, предпочли вступить в погоню на своих распроклятых черных джипах.