Долгое лето (СИ)

- Длины, кажется, не хватает, - прошептала она с сожалением, глядя на пучок проводов. Сармат тоже это заметил и теперь высматривал на земле подходящие обрывки. Речнице казалось, что он вот-вот обернётся и посмотрит на неё.

- Фарррарррах!!! - взревели за спиной Кессы, и она подпрыгнула и резко обернулась. Эррингор - мохнатый шар, окутанный пламенем и дымом - плевался огнём в заросли Меланчина. Там что-то тихо шуршало, убегая прочь. Кесса успела увидеть золотистый кончик пушистого хвоста - не то кошачьего, не то лисьего.

- Вайнег бы тебя побрал! - не выдержала Речница. - Хватит жечь грядки! Этот кот давно сбежал. И он не собирался на нас нападать!

- Фрррх, - взгляд Эррингора был наполнен презрением. Зверёк отвернулся, выдохнув напоследок чёрный клуб дыма, но огнём плеваться перестал. Кесса посмотрела вокруг - овощи не слишком пострадали, жители пока не спешили с оружием выяснить, что за дракон тут завёлся... Она вздохнула и подобрала Зеркало, так и оставшееся лежать на боку меланчина.

Стекло уже мутнело, чёрная дымка затягивала его, но сквозь густеющий туман и неясные сполохи Кесса различила пылающий небесный корабль, неподвижное тело в странной яркой одежде, ещё два, гораздо меньших, поблизости, смутный силуэт в блестящей броне, выдирающий что-то неразличимое из руки мёртвого сармата, ещё несколько таких силуэтов у корабля... Летающая машина нещадно чадила, чёрный пепел ложился на стекло изнутри. Кесса закашлялась - запах жжёного фрила резал ноздри, обдирал горло.

- Всё-таки война... - прошептала Речница, и её голос дрогнул. - Война, и ничего кроме...

К закату зной не ослаб, теперь, казалось, сама земля горела жарче солнца, и дымка струилась от каждого камня. Кессе было очень жарко, и каждый шаг давался ей с трудом. Но она видела могучие стены Икатлана, выстланные золотыми пластинами - взаправду, не в легенде! - видела грозные башни и наводящие страх ворота - три гигантских драконьих черепа с пылающими глазами... и она, сойдя с дороги, надела броню и обулась. В такой город надлежало входить в полном одеянии, как Чёрная Речница из легенд, а не как заплутавший и потерянный странник.

Трое ворот-черепов скалились на толпу пеших жителей и на сверх меры навьюченных ящеров. Под двумя клыкастыми арками было не протолкнуться, третья была свободна, и четверо краснокожих демонов в блестящих золотистых доспехах стояли рядом с ней со скучающим видом. Кесса, поглядев на толкотню под двумя воротами и послушав заунывные крики стражи, наводящей порядок, выбралась из толпы и тихо пошла к третьему черепу. Воин в ярко-жёлтой броне преградил ей путь.

- Мир Икатлану и его жителям, - сказала Кесса, поднимая взгляд. Здесь были рослые люди - любому из них Речница макушкой доставала только до плеча. Рослые и темнокожие, со сверкающими глазами... у этого воина глаза были зелёные - такие же яркие, как у Речника Фрисса, но взгляд - холодный и жёсткий.

- Ты из нашего рода, я вижу, - сказал он, поднеся руку ко лбу. - Из нашего рода, но не чистой крови. Хурин Кеснек или Мениа?

- Ты обознался, воин, - покачала головой Кесса. - Я - Чёрная Речница, и я пришла издалека. Я из рода Скенесов.

- Род Згенекса? - медленно повторил стражник. - Дальняя ветвь Хурин Кеснек, о такой я не слышал. Так или иначе, дева, в Икатлане ты желанный гость. Но я вижу и то, что ты одета не как подобает. Деве из Хурин Кеснек или даже Мениа не пристало ходить так.

- О чём ты, воин... из Хурин Кеснек? - озадаченно спросила Речница.

- Из Мениа. Гваман Мениа из Вегмийи, - стражник снова коснулся лба, потом ткнул пальцем в лоб Кессы. - Ты не носишь знак. Это непристойно.

Речница наконец поняла, на что он указывает. Из-под шлема виднелась бахрома широкой налобной повязки - такие носили в Венген Эсе... и в толпе, стремящейся войти в Икатлан, такая была у каждого, кроме, разве что, навменийских гостей-торговцев.

- Но у меня нет такого знака, могучий Гваман, - вздохнула Кесса. - Я не Ти-Нау, и это не мой знак...

- Ты из нашего рода, и знак должен быть, - сдвинул брови стражник. - Входи. Жрецы за воротами благословляют странников на мирную ночь. Возьмёшь знак у них. Твоё имя?

- Кесса Кегина, - растерянно мигнула Речница. - И всё же...

- Входи, - Гваман шагнул в сторону, и четверо демонов в воротах расступились, не глядя на Кессу. Она глубоко вдохнула и быстро прошла под зубастой аркой. Окаменевший череп изнутри был холоден, но гнилью не пропах, хоть жутью от него и веяло. "А если Некромант поднимет такую нежить, кто с ней справится?" - мелькнуло в голове Речницы. Она шагнула на освещённую закатным солнцем улицу, к торопящимся прохожим и взволнованным ящерам с поклажей, быстро убегающим по узким переулкам куда-то вдаль.

Слова на непонятном языке раздавались над головами жителей, Кесса посмотрела вверх и увидела человека в жёлтой мантии. Нити цветных бус и гранёных кристаллов свисали с его одежды. Двое с дымящимися жаровнями стояли рядом, и запах горящих щепок Тикорина разносился по улице. Жрец стоял лицом к заходящему солнцу и обращался к нему, склонив голову. Кесса не понимала ни слова... впрочем, она заметила, что и из речи прохожих понимает немногие слова. Здесь говорили на языке Ти-Нау, а его Речница изучить ещё не успела.

- Почтенный жрец, - обратилась она к человеку в мантии поскромнее, вставшему с жаровней внизу, у лестницы, ведущей на крышу. Он шевельнул ладонью, направив на Кессу благовонный дымок. Эррингор громко чихнул. Глаза жреца слегка сузились, взгляд стал пронзительным.

- Я из рода Хурин Кеснек, - продолжила Речница, чувствуя себя очень странно, - и... и мне нужен знак.

Она дотронулась до лба. Жрец молча кивнул и достал из поясной сумы сложенную во много раз ленту, тёмно-красную с жёлтой бахромой. Кесса растерянно усмехнулась и сняла белое покрывало, прикидывая, как эту ленту повязать. Жрец передал другому служителю жаровню, забрал повязку у Речницы, скрепил концы и надел её на Кессу, по-прежнему храня молчание.

- С-спасибо, - сказала Речница, дотронувшись до повязки. - Почтенные жрецы... может, вы знаете, где в Икатлане можно заночевать?

Жрец молча указал на плоские крыши окрестных домов. Над некоторыми из них курился дымок, и на каждую вела лестница - небольшие ступени, выбитые прямо в стене. Кесса мигнула.

Она отошла от ворот недалеко - только до двора, который виднелся сквозь арку, пробитую в одном из домов. Оттуда пахло тушёными меланчинами и ещё какой-то снедью, и все жители, устроившиеся там вокруг костра, встали и взглянули на Кессу с уважением и опаской.

- Мир всем, - сказала она самым уверенным голосом и улыбнулась. - Мы - я и мой спутник - хотим есть и ищем ночлег. Вы приютите усталых путников?

Из жителей по-хельски понимали двое, и некоторое время люди перешёптывались, но очень скоро Кесса обнаружила себя растянувшейся на циновке на тёплой крыше, с горячими свёртками из обгоревших листьев в руках и с прикрытой листом чашей у изголовья. В чаше был травяной отвар, в свёртках - печёные овощи. Эррингор презрительно фыркнул, Кесса только отмахнулась.

- Хороший город, - прошептала Речница, глядя на темнеющее небо. - Но странный. Ты заметил, они все отказались от денег? Ты знаешь что-нибудь об обычаях Ти-Нау?

- Только мне разбирать ваши обычаи, - сверкнул глазами Эррингор. Его мех стоял дыбом с тех самых пор, как он вдохнул благовония из жаровни жреца, и он был не в духе. Речница пожала плечами и скосила глаз на Зеркало Призраков. Нет, сегодня оно не баловало её видениями. Сквозь серую дымку, клубящуюся в нём, просвечивали золотистые лучи, но больше оно не показывало ничего.

На рассвете Кесса учуяла сквозь сон запах благовоний и открыла глаза. Усталость и боль в ногах куда-то сгинули, и солнечный свет не выжигал более глаза, а нежно гладил кожу. Речница расправила смятую бахрому на повязке и взглянула с крыши - жрецы задержались в переулке, окуривая отряд стражи. Стражники в сверкающих шлемах обступили их. Больше никого на чисто выметенных улицах не было, разве что одинокий житель во дворе раздувал угли.