Темная луна

Аркимы стали исполнять свой скорбный долг. Четверо из их товарищей погибли, среди них и Хинтис, который так ненавидел Лиана. Смерть смягчила лицо аркима, искаженное в последние часы жизни нечеловеческой яростью. Теперь оно казалось умиротворенным. Баситор нежно обтер лицо друга и отряхнул с его волос пыль, затем два аркима положили тело на носилки и вынесли из башни.

Великая башня стояла на вершине утеса, она была построена над расселиной, расколовшей его надвое. Вокруг все было выложено каменными плитами, кое-где вздыбленными корнями гигантских деревьев. На севере, западе и востоке возвышались три вулкана, над которыми курился едва заметный дымок. Внизу простиралась мертвая пустыня, покрытая пеплом и вулканическим шлаком. Наверх вела извилистая дорога. На террасах затененного южного склона росли деревья, сквозь их кроны виднелись беседки, храмы и купальни.

Великая башня примыкала к крепости с довольно низкими стенами, возведенными над скалистым обрывом. Внутри виднелись витые башенки, утонченные минареты и круглые купола, казавшиеся игрушечными на фоне гигантской Великой башни. Из башни к крепости вел железный мост, единственный путь туда и обратно.

Аркимы только что скрылись в крепости. Шанд задумчиво шел вслед за ними по мосту. Великая башня казалась ему издали самым высоким и удивительным строением, которое он когда-либо видел. Она словно была сплетена из девяти каменных спиралей, облицованных изразцами ослепительной белизны. Под окнами верхнего яруса проходил орнамент из ляпис-лазури, обрамленный узкими золотыми полосками. Венчал башню купол в виде луковки, украшенный темно-красными узорами.

Аркимы отнесли тела погибших товарищей в чисто убранную комнату, стены которой были покрыты росписями, как, впрочем, и во всех помещениях Катадзы. Дверь затворилась, Шанд так и не узнал, что происходило внутри.

Несколько часов спустя аркимы вышли. Покойники были омыты, умащены благовониями, их волосы были тщательно расчесаны. Каждое завернутое в саван тело несли четыре аркима. Они осторожно спустились по каменным ступеням и по дороге направились к одной из беседок, которую так любила Малиена. Двое аркимов несли на носилках искалеченного Тензора и еще – двое Малиену. Аспер замыкал шествие, в руках он держал самые ценные вещи, принадлежавшие погибшим товарищам.

Когда зашло солнце, они положили тела между переплетенными корнями огромного фигового дерева. В мерцающем свете фонарей звучали печальные мелодии, и аркимы пропели погребальную песнь. Далеко внизу там и тут, вырываясь наружу, сверкала лава, освещая морское дно.

К утру тела уже покоились в могилах, над каждой из которых возвышался обелиск. Когда первые лучи солнца показались над горизонтом и рог протрубил трижды по три раза, аркимы тронулись в обратный путь.

Селиала оперлась о плечо Шанда.

– Тебе не понять, что значит хоронить своих близких в чужом мире, – прошептала она.

– Это правда, – грустно ответил Шанд. – Но зато я хорошо понимаю, какая мука не знать, где находятся могилы твоих родных.

Дальше они шли молча, теперь им предстояло отправиться в Ночную Страну.

Аркимы продолжали готовиться к переходу через Сухое Море, стараясь предусмотреть все на тот случай, если они потерпят неудачу с вратами и придется спешно отступать. Они наполнили фляги, упаковали палатки, изготовили сани, чтобы везти поклажу через соляную пустыню, проверили каждый дистиллятор воды – или тразпар, как они их называли, – а также остальное оборудование, которое могло понадобиться.

Мендарк, Таллия и Оссейон тоже собирались в путь. Таллия выискивала в стенных нишах осветительные шары, чтобы не заблудиться ночью. И только Шанд, казалось, остался без дела, он или проводил время беседуя с Малиеной, или в одиночестве поднимался на самый верх башни, смотрел на Сухое Море и предавался печальным размышлениям о своих друзьях. Несмотря на предубеждение против дзаинян, Лиан нравился Шанду, и он никогда не желал ему зла.

– Что ж, давайте начнем, – продолжил Мендарк на следующее утро.

– Но как? – спросила Малиена. – Ведь мы не знаем, куда их перенесли врата.

– Я пришел сквозь врата, – подал голос Иггур. Он стоял опираясь на стол Тензора, так как был еще очень слаб. – Если бы они вернулись в Туркад, я бы это знал. Они где-то в другом месте.

– Я тоже так думаю, – согласился Шанд. – А что ты скажешь, Тензор?

Тензор ничего не ответил, он смотрел невидящим взором прямо перед собой.

– Наверное, Карана и Лиан в Ночной Стране! – предположила Малиена. – Хотя представить себе не могу, зачем они понадобились Рульку.

– Скорее не осмеливаешься, – сказал Шанд.

– Перестаньте! – оборвал их Мендарк. – Если нам плохо, то Рульку еще хуже. Если мы слабы, то и он тоже слаб! Сейчас самое подходящее время, чтобы атаковать.

– Я все же считаю, что пытаться проникнуть в Ночную Страну – это сущее безумие! – сказал Иггур. – Рульк уже успел приготовить ловушки. Кроме того, Карану и Лиана нам там просто не узнать.

– Ты предлагаешь оставить их ему на растерзание? – холодно спросила Таллия.

Иггур склонил голову:

– Это жестоко, но война требует жертв, и порой погибают самые сильные и благородные. Риск слишком велик. Ночная Страна – владения Рулька, а мы ничего о ней не знаем. Кто лучше меня знает о том, какая расплата ждет человека за попытку заглянуть в неизвестность?

– Тензор! – ответила Таллия.

Она села на ступеньку и стала наблюдать за Мендарком. Мастера сделали все, что в их силах, чтобы восстановить врата Тензора. Колонны были соединены с помощью металлических штифтов, обрушившийся купол, с заделанными пробоинами, снова водрузили на семь колонн.

Мендарк осматривал трещины в камне. Их было много, кое-где не хватало отдельных фрагментов.

– Напоминает разбитый горшок, который плохо склеили, – заключил он.

Зеркало растрескалось, и хотя трещины были тщательно заделаны, на их месте остались заметные следы, даже после шлифовки. Мендарк теребил бородку.

– Придется попробовать. – Он достал из кармана камешек. – Поднимите меня наверх!

Аспер помог ему. Мендарк осторожно положил камешек на самый верх купола и слез. В это время лестница была закрыта экраном, а четыре аркима втащили раскаленный металлический горн, увенчанный приспособлением из витых трубок.

– Начинайте! – скомандовал Мендарк.

Тель залил в отверстие воду, и из раскаленных трубок повалил пар. Через несколько минут вся комната была окутана густым туманом.

Мендарк стал бормотать заклинания, держа Зеркало перед собой. Полированная поверхность начала мерцать, внезапно комната озарилась темно-красным светом. С жутким треском купол разлетелся на части, каждая из которых оставила в тумане сверкающий след.

– Иггур, зафиксируй следы! – крикнул Мендарк.

Иггур поднял вверх руки. В одной он сжимал сияющий рубин. Следы застыли. Семь полос горели ярким светом, великое множество других были тусклыми, некоторые едва заметными.

– Вот две полосы, которые проходят рядом друг с другом, – сказал Мендарк. – По ним вы с Феламорой прибыли из Туркада.

Иггур кивнул.

– А по третьей, которая короче, Феламора ушла снова. Она не возвращалась в Туркад.

– Может, она не сумела, – предположила Малиена.

Еще два следа начинались вместе, но на середине комнаты расходились в разные стороны, перед тем как окончательно исчезнуть. Третий, очень яркий, тянулся в том же направлении, но вскоре исчезал.

– Эта пара, должно, быть Карана и Лиан, – произнес Шанд, – а третий, похоже, Рульк, освободившийся из Ночной Страны.

– Значит, они там! – воскликнула Малиена.

– Я бы не стал делать столь поспешные выводы, – проворчал Мендарк.

Седьмой след начинался чуть в стороне и огибал комнату, во все стороны от него отходили ответвления, а затем он растворялся.

– Этим путем Рульк ушел, – сказал Мендарк. – Мне не нравится, как заканчивается этот след. Что-то здесь не так.