Чистый огонь

Буфетчик попятился от столика. Белая скатерть осталась висеть на его левой руке. Сделав несколько неуверенных шагов, он вспомнил, что передвигаться нужно лицом вперед, развернулся и исчез за кухонной дверью.

– Сейчас нас выгонят, – сказал Армандас. От усталости это прозвучало простой констатацией факта.

– Он еще не видел Дику, – так же равнодушно ответил Эрвин.

– Сейчас увидит.

Они оставались за столиком только потому, что у них не было сил встать и уйти.

– Ну сказал я ему, что она кикимора, – продолжил Эрвин. – Все равно бы он ее увидел – потом, и было бы еще хуже.

– Куда уж хуже…

Из кухни появился буфетчик с подносом. Привычно-заученными движениями он начал раскладывать перед ними столовые приборы.

– Где будет сидеть ваша приятельница?

Эрвин растерянно оглядел столик. Буфетчик терпеливо ждал. Из-за пазухи Эрвина высунулась остроухая голова и завертелась по сторонам. Затем оттуда выбралась вся кикимора, оправила на себе крысиный балахончик и с достоинством прошествовала на дальний край стола.

– Дика будет сидеть здесь, – объявила она, усаживаясь там и скрещивая перед собой ножки.

– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарил ее буфетчик и поставил перед ней тарелку.

– А где яйца? – спросила она, заглянув туда.

– Дика… – укоризненно сказал Эрвин. – Видишь, мы тоже ждем. Он не может принести сразу все. Сначала приносят приборы, а затем разносят еду.

– Дика поняла, – кивнула она Эрвину, а затем повернулась к буфетчику: – Пусть твоя несет яйца. Эрвин с Армандасом переглянулись.

– Видел? – торжествующе шепнул Эрвин, словно это было его заслугой. – Прямо светская дама.

Буфетчик вышел и вернулся с подносом, нагруженным тарелками с едой, среди которых возвышались два сырых яйца в яичных рюмках. Первой он обслужил даму, поставив яйца на тарелку перед Дикой, затем расставил “а столе заказ Армандаса и Эрвина. Оба были так голодны, что сразу же накинулись на еду, забыв посмотреть, как кикимора будет управляться со своей порцией.

Дика озадаченно уставилась на рюмки. Яйца были любимым лакомством кикиморы, и они были большими, такими замечательно большими, но они застряли торчком в каких-то странных железках. Нужно было вытащить их оттуда.

Она ухватилась за одну из железок и увидела в яйце дырочку, в которой поблескивал вкуснейший белок. Нужно просунуть туда язык – так она и сделала, залпом выпив половину яйца. До второй половины язык не доставал, поэтому она положила яйцо набок, запустила проворные пальчики в дырку и стала обламывать скорлупки. Рюмка покатилась по тарелке и сшибла другую рюмку, та ударилась о край, содержимое второго, еще полного яйца выплеснулось на стол. Ничего, так даже лучше. Дика встала на четвереньки и подлизала лужицу.

Обе рюмки с остатками яиц лежали в тарелке, и в каждой из них оставался нетронутый желток, а это еще вкуснее, чем белок. Вытряхнув остатки из рюмок, Дика выбросила рюмки на стол и начала с наслаждением копаться в образовавшемся месиве из скорлупок, белка и желтка. Скользкая смесь текла по ее мордашке, по ее ручонкам, но поговорка “близок локоть, да не укусишь” была не для тех, у кого короткие ручки и длинный, проворный язык, который сейчас ловко подхватывал капающие с локтей капли белка.

И Эрвин, и Армандас умели вести себя в любом обществе и управляться с любыми столовыми приборами. Армандаса воспитала мать, знатная леди, хоть и бесприданница. Эрвина воспитывала академия, а там этикету обучали строже, чем любая знатная леди. Несмотря на голод и усталость, оба помнили, что ужинали в приличном месте, поэтому они не сделали ни одного противоречащего этикету движения. Управившись с первым блюдом, они вспомнили о Дике.

Увидев лужу слизи и скорлупок с кучкой в центре, которая предположительно была кикиморой, Эрвин побледнел. Действительность превзошла все его ожидания. Какое счастье, что он догадался попросить не стелить скатерть! Но отмоется ли стол?!

– Дика! – позвал он. – Ты наелась?

– Дика наелась, – раздался довольный голосок – точно, из этой кучки. – Дика пойдет к твоей за пазуху.

Эрвин привстал на стуле, чтобы в случае чего успеть увернуться.

– Дика! – твердо сказал он. – Тебе нужно помыться.

– Дика не моется, – сказала кучка.

– Дика будет мыться, – собрал всю свою решительность Эрвин.

– Дика не будет мыться. – Из кучки высунулась лапка и погладила одежку.

– Неужели Дике не хочется быть чистой?

– Не хочется. Дике все равно.

– Но моей пазухе не все равно! – страшным голосом сказал он. – Если ты хочешь сидеть там, тогда, будь добра, помойся!

– Дика наелась вкусных яиц, – ответил голосок из кучки. – Дика добрая. Дика помоется.

Эрвин с облегчением обвис на стуле. Он поискал глазами буфетчика, который был поблизости и, кажется, не без удовольствия наблюдал за их пререканиями.

– Пожалуйста, – сказал он буфетчику, – принесите нам миску воды и кухонное полотенце.

Тот немедленно сходил на кухню и принес требуемое. Эрвин отмыл и насухо вытер Дику, но кикимора была еще слишком мокрой, чтобы ее можно было посадить за пазуху. Он усадил ее на стол рядом с собой и стал доедать остывший ужин, а его друг занялся расчетами с буфетчиком.

– Эрвин, здесь можно недорого снять комнату, – позвал его Армандас. – Давай остановимся здесь.

Хоть бы и дорого – не на улице же ночевать. Однако Эрвин предполагал, что и ужин, и комната обойдутся здесь значительно дороже. Дика не ошиблась – это было хорошее место.

Глава 4

Эрвин решил обучить Дику опрятно есть яйца. Кикимора одобрила это решение, особенно после того, как он разъяснил ей, что чем меньше яичного содержимого попадет на стол, на ее балахончик и волосы, тем больше попадет ей в рот. Кроме того, чтобы учиться есть яйца, нужно на самом деле есть яйца.

Но, пока она не была обучена, лучше было не выводить ее в общество. Примерно так он и объяснил буфетчику, почему будет предпочтительнее, если они позавтракают в своей комнате.

– Почему же, – невозмутимо возразил тот. – Завтракающая кикимора – это как раз такое зрелище, которое может привлечь к нам посетителей.

– Вчера это вышло случайно, – смутился Эрвин. – Мы с Армандасом слишком устали, чтобы заняться воспитанием Дики. Я не могу обещать вам сегодня точно такое же зрелище.

– Ничего, – сказал буфетчик, – прилично завтракающая кикимора – зрелище не менее необычное.

И они спустились завтракать вниз. Дика оказалась сообразительной кикиморой. Под внимательным руководством Эрвина она пролила на стол совсем небольшую лужицу – по сравнению со вчерашним наводнением. Было трудно разговаривать с ней, делая вид, что не замечаешь десятки направленных на тебя глаз, особенно чувствительному к подобным воздействиям магу, поэтому Эрвин встал из-за стола с таким ощущением, словно полдня проработал грузчиком в порту. Да, нелегко из кикиморы воспитывать светскую даму!

Дика, видимо, отлично понимала, что она здесь – центр внимания. Управившись с яйцами, она не полезла к Эрвину за пазуху, а взобралась к нему на плечо и уселась там, гордо оглядывая помещение ресторанчика круглыми оранжевыми глазами. Кто бы мог подумать, что это маленькое существо окажется таким тщеславным, вздохнул про себя Эрвин, но затем подумал, что сам виноват – разве не он называл ее красавицей? Получай теперь последствия необдуманных поступков…

Однако, кроме самого Эрвина, никто вокруг не имел возражений против кикиморы у него на плече. Все таращились на Дику, она – на них, посетители прибывали, и вскоре в этот утренний час в ресторанчике стало людно, словно вечером, – видимо, слухи о кикиморе мгновенно распространились за его пределы.

Накормив Дику, друзья поели сами и подозвали для расчета буфетчика.

– Уже уходите? – с сожалением спросил он. – Хотите сделать еще заказ?

– Нет, нам пора, – сказал Армандас. – Может быть, вы подскажете мне, как пройти в казармы лорда Астура?