Джинн в плену Эхнатона

— Что случилось? — спросила она. — Ведь правда кто-то кричал?

— Я тоже слышал крик, — подтвердил Джон и устремился к зеркалу над раковиной: вдруг ненавистные прыщи вернулись на прежнее место? Но лицо было гладким, как накануне. — Слава богу! — выдохнул Джон. — А я было подумал, что мне все приснилось.

— Что приснилось? Крик?

— Нет. Что прыщи вдруг куда-то делись.

Спустившись вниз, близнецы увидели, что мать с отцом шепчутся в коридоре.

— Может, просто совпадение? — говорил в эту минуту мистер Гонт.

— Вероятность совпадения мала, ничтожно мала, — ответила ему миссис Гонт. — Десять миллионов против одного. Нет, милый, это оно самое. И это только начало.

— У страха глаза велики.

— Ты считаешь, что я боюсь и все время чего-то жду? Не мой случай.

— Но как им удалось? Они же ни о чем не знают. — Мистер Гонт задумался. — Или знают? Ладно, может, ты и права. И в самом деле подозрительно, что это случилось сразу после… — Мистер Гонт запнулся, заметив близнецов. — Ээ… гм… здравствуйте, дети, — произнес он несколько нервно.

— Кто-то кричал? — спросила Филиппа. — Что случилось?

Мистер Гонт растерянно посмотрел на жену и слабо улыбнулся:

— Мама вам сейчас все расскажет. Верно, дорогая? А мне пора на работу. И так уже опаздываю. Ведите себя хорошо и старайтесь не попасть в беду.

— В какую беду? — изумился Джон. — Ты о чем?

— Ни о чем, — поспешно сказал отец. — Просто есть такое выражение… Точнее, было… Так все раньше говорили. А теперь принято «берегите себя» или «не скучайте». Ничего конкретного не имел в виду…

— Ну-ну, — недоверчиво протянул Джон. — А мне показалось, очень даже имел. Можно подумать, будто мы только и делаем, что попадаем в беду. С утра до ночи. Очень на нас похоже, да? Мы это заслужили, по-твоему?

Еще не договорив, Джон почувствовал, что перегнул палку. Разговаривать со взрослыми в подобном тоне в семье было не принято. Он замолчал, ожидая, что отец сейчас сдернет дымчатые очки и просверлит его насквозь уничижительным взглядом. Но случилось совершенно неожиданное.

Мистер Гонт извинился.

— Прости, Джон. Прости, Филиппа. Я ляпнул, не подумав. Вы замечательные, очень послушные дети. Лучше не бывает. — С этими словами он извлек из заднего кармана свой толстенный бумажник, похожий на многослойный бутерброд, и вынул оттуда две стодолларовые купюры. — Вот, возьмите, детки, купите себе что-нибудь приятное. И полезное. Для лагеря.

— Эдвард, это совершенно лишнее, — возмутилась миссис Гонт. — Ведешь себя точно параноик.

Джон возликовал. Свихнувшийся папа — это очень даже неплохо, если его паранойя приносит им с сестрой такие доходы! Он протянул руку, чтобы забрать деньги, пока отец под маминым напором не положил их обратно в бумажник. Вот его пальцы коснулись папиных, и вдруг — папа отшатнулся, отдернул руку, точно обжегся. Ничего себе!

Радости в душе как не бывало. Да кому нужны эти дурацкие сто долларов, если отец его боится?! Перехватив взгляд сестры, Джон понял, что странности папиного поведения насторожили и ее. Как только родители вышли (мама пошла проводить отца до ожидавшего его лимузина), Джон схватил сестру за локоть и прошипел ей в самое ухо:

— Видела? Нет, ты видела? Как он на нас смотрел? Сейчас самое время! Лучше случая у нас не-будет!

— Ты о чем?

— О предложении Нимрода. Сейчас самое время сказать родителям, что мы хотим в Европу.

— Ты уверен? — Филиппа была в замешательстве.

— Хочешь провести все лето в школе для юных дарований?

— Для юных гениев, — машинально поправила Филиппа. — Дарование — от слова дар, то есть подарок Причем от кого — неизвестно. А слово «гений» — родственное слову «ген». То есть гениальность передается по наследству и имеет вполне научное объяснение. Ладно, давай попробуем.

И близнецы устремились вслед за родителями.

Догнав их уже у машины, Джон выпалил:

— Мы тут вот что подумали. Мы не хотим ехать в летний лагерь. В интернете про это место в Салеме пишут, что это и не лагерь вовсе, а школа.

— А главное, этот Григгс — доктор для психов, — добавила Филиппа.

— Точно! — подхватил Джон. — Вы и оглянуться не успеете, как он подсадит нас на таблетки.

— Что за глупости, Джон! — возмутилась миссис Гонт. — Доктор Григгс — замечательный человек. «Дом обновления» — замечательное место. Для одаренных детей. — Она погладила Филиппу по голове. — Там вы научитесь, как находить применение для всех своих дарований.

— Я не хочу быть одаренным ребенком, — настаивал Джон. — Я хочу быть нормальным ребенком.

— И что в таком случае вы намерены делать летом? — спросил мистер Гонт.

Джон метнул взгляд на Филиппу, набрал побольше воздуха и выпалил:

— Мы хотим поехать в Европу.

— Да, в Европу, — повторила Филиппа. — Мы хотим в Лондон, навестить нашего дядю Нимрода.

— Мы поедем сами, — добавил Джон. — Одни.

Мрачно насупившись, мистер Гонт покачал головой и произнес:

— Это совершенно…

«Исключено» — именно это слово уже висело в воздухе, но в последний момент он взглянул на миссис Гонт, и близнецы увидели, что мама взглядом велит ему согласиться.

Мистер Гонт осекся. Помолчал. Улыбнулся. И к величайшему удивлению детей, сказал:

— Это совершенно замечательно! — Он утвердительно кивал и повторял «замечательно» на все лады. — Если вы этого действительно хотите, то отчего же нет? Ведь правда, Лейла? Раз хотят съездить в Лондон, сами, без провожатых, отчего же нет? Пусть едут! Ты согласна?

— Разумеется, — невозмутимо сказала миссис Гонт, словно близнецы попросили чашку чая. — Не вижу причин им отказывать. У нас очень ответственные дети, они вполне могут путешествовать без провожатых. Я сегодня же позвоню Нимроду, скажу, что вы хотите у него погостить, и выясню, в какие сроки ему удобно вас принять.

— А потом я попрошу секретаршу заказать вам билеты на самолет, — сказал мистер Гонт. — Первый класс с баром. Вас устроит?

Джон аж рот открыл. До сих пор они с Филиппой путешествовали только эконом-классом.

— Первый класс с баром? — ошарашенно повторил он.

— Хорошо-хорошо, — поспешно сказал отец, — полетите VIP-классом. Для особо важных персон. Нет проблем.

Джон подумал, что, скажи он сейчас, что пойдет в циркачи, отец, пожалуй, и на это бы согласился. Такое у него было выражение лица.

— Первого класса совершенно достаточно, папа, — заверила Филиппа. — Большое спасибо.

— Да, пап, спасибо, — просиял Джон.

Мистер Гонт любезно улыбнулся в ответ, захлопнул дверь лимузина и, с облегчением вздохнув, велел шоферу поскорей ехать — подальше от собственных детей.

Помахав вслед отъезжающей машине, близнецы вернулись к парадной двери.

— Откуда вдруг такая идея? — вежливо поинтересовалась мать. — Прежде вас не очень-то занимали родственники и в частности Нимрод.

— Ну, это уж не наша вина, — ответила Филиппа. — Ты сама о нем ничего не рассказываешь. А ведь он твой брат, родной брат! Очень странно…

— Когда-то люди говорили про нас: «водой не разольешь». Точь-в-точь как про вас. Но мы выросли. Жизнь развела. Вот и все.

Джон и Филиппа прошли вслед за мамой на кухню. Филиппа обняла ее за талию:

— Мамочка, спасибо, что разрешила нам поехать в Лондон. Да еще без никого.

Миссис Гонт бодро улыбнулась, но близнецы видели, что она опечалена.

— Не грусти, мамочка, — попросила Филиппа.

— Любой матери грустно, когда она видит, что дети совсем выросли, — вздохнула миссис Гонт. — А вы выросли быстрее, чем я рассчитывала, вот и все. Как ваши зубы мудрости. Может, оттого, что вы — близнецы. Я и глазом моргнуть не успею, как вы пойдете учиться в колледж, покинете родной дом… — Она снова вздохнула. — Но такова жизнь.

На кухне Уинстон и Элвис шарахнулись прочь от Джона, когда он по многолетней привычке вздумал потрепать их за уши.

— Эй, приятели, вы часом не сбрендили? — Джон устремился за собаками вокруг стола, всячески показывая им, что настроен миролюбиво и обижать их не собирается.