Ночь в Шариньильском лесу

— Что за Дьявол?! — заорал ужаснувшийся вахтённый, делавший обход и внезапно натолкнувшийся на трансформирующееся отродье ада. Джеймс коротким ударом выкинул вперёд мощную руку-лапу, пробив грудную клетку человека, вырвал из груди трепещущее сердце и погрузил пасть в кровавую плоть, наслаждаясь долгожданным и так недостающим ощущением. Вахтённый упал на палубу. Джеймс уже слышал стук башмаков трёх матросов, бегущих на шум. Он выскочил как распрямлённая пружина из тени на освещённое пространство.

Движения людей были чрезвычайно замедленны. Джеймс вспорол одному из матросов живот, наслаждаясь запахом и видом хлынувшей оттуда крови, с дикой силой отшвырнув двух других от себя ударом мускулистого корпуса. Он заметил, как на нижней палубе загорелся свет, и послышались встревоженные голоса, как выскакивает из своей отдельной каюты старший помощник капитана с заряженным мушкетом. Все эти факты ворвались в его возбуждённое кровью сознание. Он полузарычал-полузавыл подняв голову к звёздам, с лёгкостью перепрыгнул высокий борт корабля, бросив новое мощное тело в холодные волны. Рядом вскипел маленький фонтанчик от пули.

Холод начал возвращать его тело в человеческий облик. Делая широкие взмахи, он через плечо взглянул на уменьшающийся силуэт «Йорквилла», который сейчас был похож на потревоженное осиное гнездо. С каждым взмахом он отдалялся от людей и в то же время приближался к ним через опьяняющий вкус дымящегося человеческого мяса. До каменистого, поросшего густым лесом побережья Франции было уже очень близко…

— Ну что же, — я потянулся. Спина от долгой истории лесника и сиденья на неудобном табурете затекла. — Довольно интересная легенда.

— Не только, — старик поднял к потолку свой морщинистый палец. — Она еще и поучительна!

— Чем же? — спросил я, прислушиваясь к загомонившему где-то между стропил потолка сверчку.

— А тем, что не надо спать с кем попало! — хохотнул дед и принялся выбивать об стол трубку.

— А скажи мне отшельник, коль уж ты такой специалист по оборотням, а почему это они только в полнолуние становятся монстрами, а так живут себе поживают, как обычные люди?

— Насчет того, что только в полнолуние, это ты не прав. Оборотни, они, Мартен, разные бывают.

— Как это?

— Ну, Высшие и обыкновенные.

— Не понимаю.

— Высшие и обыкновенные, ну это все равно, что графы и маркизы. У обоих титул дворянский, а положение разное. — Дед засмеялся удачному сравнению.

— И чем же они отличаются? — я вежливо улыбнулся.

— Кто? Графы и маркизы? Да ничем, одинаково дохнут, как мухи.

— Послушай, старик, не пытайся казаться дураком!

— Ну ладно, ладно, — отшельник миролюбиво поднял ладони. — У обычных оборотней две крайности. Они либо навсегда переходят в оболочку волка и становятся людьми только после смерти. Как герои моих предыдущих историй, либо становятся волками только в полнолуние.

— Но ведь этот моряк, снова стал человеком, когда упал в море, — сказал я.

— Верно, стал. Он просто еще ни до конца превратился в оборотня. В нем не было всепоглощающей ненависти Лауры. Обычный укус. Обычного оборотня.

— Так что же? Если оборотень укусит, тоже станешь оборотнем? — перебил я деда.

— Да погоди! Кто тут сказки рассказывает, я или ты? Во! То-то. Об укусах мы поговорим в следующий раз. Скажу, что не ото всех укусов становятся оборотнем. Так о чем это я? А! Теперь Высшие. Высшие оборотни это оборотни, которые могут превратиться из человека в волка в любой миг. Когда они захотят. Нужно только произнести Слово превращения. У каждого оборотня оно свое. И разум в них останется человеческий, они не будут слепо искать мясо. Расплатой является медленная трансформация, сиречь превращение. Ну и обычные оборотни, как бы это сказать? Подчиняются Высшим. Да! Вот еще! Высшего оборотня другие оборотни не смогут отличить от человека, пока он сам того не захочет. Даже Высший Высшего не узнает.

— А как становятся Высшими оборотнями? — этот разговор в ночном доме отшельника все больше и больше забавлял меня. Сюда бы Парижскую Академию наук.

— Ну…— потянул отшельник и внезапно оскалился. — Нужно чтоб тебя самого цапнул Высший. Или чтоб ты родился от Высшей женщины-оборотня. Или нужно прожить очень много лет обычным оборотнем, убить сотни людей. Или продать душу Хозяину.

— Кому? — не понял я.

— Дьяволу, — поправился старик.

— А у тебя есть сказка о таком оборотне?

— А почему бы ей не быть? А если нет, так прямо сейчас и придумаю. Делов-то!

— Ну, так, давай, рассказывай. У меня еще пол кружки вина осталось, — я зевнул.

— Что, спать не хочется? — отшельник ехидно посмотрел на меня.

— Нет, — соврал я.

— Ну, тогда вот тебе история…. — дед на секунду задумался. — Ты знаешь, кто такой был Морис Орлеанский?

Я отрицательно покачал головой.

— Да. Немногие теперь помнят это имя, — старик глубоко вздохнул и поджал губы. — Он был вторым кардиналом Франции после папского бунта.

Я удивленно вскинул бровь. Кардиналом? Что-то я не слышал о таком.

— Не удивляйся, — отшельник заметил мое изумление. — Вся информация о нем была удалена из церковных книг и летописей, а само его имя было предано забвению Папой. Сейчас уже и не помнят, что был такой человек.

— За что же его так наказали? — я был ни в меру изумлен. Если эта история правдива, а не сказка сумасшедшего старика-отшельника, то рассказ интересен.

— За поклонение Дьяволу. Это было очень давно. В такие седые времена, что их уже почти никто и не помнит….

Холод и боль. Вот, пожалуй, и все что осталось в его меркнущем сознании. Холод и боль. Будь его воля, он бы давно скатился в пропасть небытия, ушел бы навечно к Великому Хозяину, но проклятая инквизиция была слишком опытна в таких делах, и когда огонек его жизни переставал трепетать, когда он тихо, но верно начинал меркнуть, и Морис Орлеанский, бывший кардинал Франции уже видел распахнутые теплые объятья Хозяина, проклятые церковники приходили в его камеру и возвращали кардинала-отступника к жизни. Как он выл, как он страдал, понимая, что пытка не кончается. Она не прекратится, пока этого не захотят сами монахи.