Костёр. 1. Чаша ветра

Я кивнула, завела мотор и выехала с парковки.

Он отражался в моем зеркале заднего вида до тех пор, пока я не завернула за угол.

« Семечко жизни, питаю тебя,

Вот тебе место для роста,

Рядом с тобой пусть растут и друзья,

Всё тебе: дождик и солнце.

Распустятся скоро листочки твои,

В цветеньи набухнут бутоны —

В восторг все придут от такой красоты!

Ведь я ювелир твой садовый».

У меня хватило ума не закатывать глаза и не биться в истерике.

Сажая растения, бабушка каждый раз произносила короткие заклинания, и, естественно, ее сад — по факту весь двор — был самым идеально сбалансированным, прекраснейшим садом из всех в районе.

Пока что какая-то часть меня еще была способна мыслить: «Всё ради какой-то окры».

Она плотно прихлопнула землю вокруг семечка окры, с легкой улыбкой на лице.

Она выглядела абсолютно спокойной, умиротворенной.

Я же умирала.

На улице стояло 1000 градусов жары, и моя футболка промокла насквозь от пота.

Я чувствовала себя абсолютно отвратительно.

По крайней мере, никто, кроме бабушки, не увидит меня в таком виде.

Бабуля взглянула на меня своим взглядом, от которого возникает ощущение, что вам заглядывают вовнутрь черепушки.

— Чашечку чая, нет? — спросила она в шутку.

Я продемонстрировала ей свои грязные, сломанные ногти и волдырь, вздувшийся на большом пальце.

Она рассмеялась.

— Спасибо за сочувствие, — пробормотала я.

— Как ты собираешься быть ведьмой без сада? — спросила она.

— Найму кого-нибудь, — ответила я.

— И этот кто-то будет учиться за тебя? — серьезнее спросила она, — Или, может, тебе стоит нанять его готовить тебе выпивку?

Я тревожно подняла глаза.

— Я не пила спиртного.

На ее лице отразилось «ой, заливай больше».

— Клио, твоя магия очень сильна, — она отодвинула с моей щеки мокрые волосы, — Как и магия твоей мамы. Но твоя мама умерла, не успев развить эту силу полностью. — Ее глаза стали отстраненными, в них промелькнула тоска — А я хочу увидеть, как ты ее разовьешь. К несчастью, единственный способ достигнуть этого — не отлынивая учиться, заниматься, практиковаться. Единственный способ практиковаться, как следует, — это не притуплять свои чувства. Ты можешь быть сильной ведьмой или можешь быть слабой. Дело твое.

— На дворе лето, — сказала я, ненавидя то, как жалобно и по-детски это звучало, — Я хочу веселиться.

— Ну, так, веселись, — сказала она, — Но в ноябре тебе исполнится восемнадцать. И в данный момент ставлю тебя в известность, что ты нисколько не готова к своему ритуалу вознесения на новый уровень.

Теперь она полностью завладела моим пристальным вниманием.

— Что? Серьезно? Не знала, что он такой сложный.

Она кивнула, выглядя одновременно и грустной и мудрой, и почему-то старше, чем обычно.

— Он такой сложный, милая. И если ты будешь усердно трудиться, то, вероятно, сможешь пройти его. Или можешь еще год подождать своей очереди в девятнадцать.

— Ох, ну уж нет, — фыркнула я, представляя всех остальных подростков, прошедших ритуалы вознесения в восемнадцать лет.

Никто ни разу не провалился, оказавшись вынужденным ждать девятнадцатилетия.

Я никогда не переживу этого.

Я опозорю свою бабушку, которую каждый считает одним из самых лучших учителей.

Я буду выглядеть, как абсолютный лузер, когда фактически каждый будет посылать меня к чертям.

Проклятье! Всё, чего мне хотелось — так это увидеть Андре.

Мне не хотелось учиться, не хотелось практиковаться, не хотелось отказываться от поглощения веселящих напитков типа маргариты.

— Проблема в том, что порой обучение кажется немного, ну, скучным, — деликатно призналась я, — У меня такое ощущение, что мне надо работать с молниями и электричеством — «большой» магией, понимаешь? — я выставила руки в стороны, чтобы продемонстрировать «большую» магию.

Бабушка взглянула на меня резко.

— Большая магия — опасная магия, — сказала она, — Даже если она во благо. Помни, что за внешней стороной есть оборотная, и чем больше внешняя — тем больше оборотная.

Я кивнула, подумав: «Какого черта это означает?», а вслух сказала: — Ладно, постараюсь заниматься больше.

Бабуля встала и отряхнула руки о свой старомодный фартук.

— Как я уже сказала, решать…, - она прервалась, слова унеслись прочь.

Стоя очень неподвижно с застывшими руками, она осмотрела всё вокруг нас.

Небо, где сгущались обычные ежедневные грозовые тучи, улицу, противоположную сторону улицы, наш дом и двор.

— В чем дело? — я тоже встала.

Бабушка взглянула на меня удивленным взглядом. То есть, в действительности она смотрела так, словно затруднялась определить, кто я есть.

Это было жутко, и на секунду мне показалось, что у нее случился удар или что-то типа того.

— Что такое? — повторила я. — Бабуля, ты в порядке? Пойдем в дом, и я дам тебе холодного лимонада, хорошо?

Затем она моргнула и еще раз быстро осмотрелась вокруг.

— Нет, со мной всё хорошо, милая. Просто надвигается гроза.

— Летом в полдень всегда надвигаются тучи, — заметила я, мягко потянув ее к крыльцу, — И каждый день, примерно в три часа, случается ливень. Но он проходит очень быстро…

— Нет, — перебила она, — Нет. — Ее голос стал сильнее и привычнее. — Не ливень. Я имею в виду большую грозу — ту, что повлечет… — ее слова снова стихли, и, опустив взгляд на землю, она потеряла мысль.

— Ураган? — спросила я, пытаясь понять.

Она напугала меня ужасно.

И не ответила.

7. Таис

Я осмотрелась вокруг и вздохнула.

Класс, один из тех самых снов.

Как раз то, что мне нужно.

Всю мою жизнь мне снились реалистичные, красочные, живые сны.

Я пыталась рассказать о них папе, но, несмотря на его сочувствие, он так и не понимал, что я имею в виду.

Конечно, каждую ночь они не снились.

Где-то примерно в 65 процентах случаев.

В снах я ощущала холод и тепло, чувствовала запахи и вкусы, могла определять вещества на ощупь во рту.

Как-то раз после ограбления магазина в центре города, мне приснилось, что я была в нем и что в меня выстрелили.

Я ощутила жгучий жар от пули, пробившей грудь, а затем толчок от этого удара сбил меня с ног.

Вкус крови наполнил рот.

Теряя сознание, истекая кровью, я в изумлении уставилась на потолок, по старинке отделанный оловом.

Однако это был лишь сон.

Воистину раздражающая вещь заключается в том, что даже хотя почти всегда я осознаю, что сплю — я бессильна остановить это.

Лишь несколько раз я выкрикивала «Хватит!» и ухитрялась вытащить себя из некоторых событий.

Однако большую часть я была вынуждена просто поглотить.

Что объясняет, почему я стою в центре этого болотистого густо заросшего места, думая: «Проклятье!»

Вероятно, я все-таки научусь покупать туристические открытки и отправлять их домой друзьям. Отправься я в тур по сновиденьям — картинки на них выйдут забавными: луизианское болото или огромная плантация или вход в стриптиз-клуб на улице Бурбонов — причем все с моим крошечным изображением. Эти образы, определенно, очень глубоко застрянут в моем подсознании.

Итак, болото. Что ж, мне нужно отключить все свои ощущения от этого места и просто увидеть, что произойдет, что именно должен показать мне этот сон.

Я осмотрелась вокруг. Мои голые ноги находились глубоко в красновато-зелено-коричневой воде, на удивление теплой. Дно под ногами из чрезвычайно скользкой глины. Густой ил хлюпает между пальцами. Воздух плотный, тяжелый и влажный. Моя кожа покрылась потом, который не мог испариться.

Солнечный свет едва доставал до земли, и я попыталась убедить себя, что это фантастический пример лесоподобного места обитания дождя.