Точка Столкновения(СИ)

От злости у него заскрипели зубы. В воспаленном продрогшем измотанном сознании всплыла цепочка ложных безумных рассуждений, в конце которой он неизбежно пришел к выводу, что месть его единственный выход. - Я должен отомстить Армидее. Кровь за кровь, - сказал он вслух. Его сознание снова отошло куда-то далеко на задний план, душу насквозь пронзили ненависть и гнев, зато дышать было легко. На его лице даже появилась злорадная ухмылка. Убедить себя в виновности других в содеянном тобой преступлении - было единственным выходом для его измученного сознания. Меч все еще был в ножнах маска волка на голове, его путь еще продолжается. Наполненный гневом и ненавистью, в нынешнем состоянии во всем осознанно запутавшись, жаждущий мести, он был готов двигаться дальше. Поднявшись с земли, он спустился к берегу, чтобы ополоснуть лицо в холодной воде тихой реки. Едва он зачерпнул воды, взглянув в воду реки, в которой на него смотрело отражение, слабо различимое в сумерках, как его посетило страшное видение. Отражающееся в реке небо окрасилось в красно-кровавый цвет. Деревья в отражении горели или стояли скрюченными обугленными остатками. Вода в реке стала как кровь. Вне реки все вокруг заволок лютый мрак. А вместо своего отражения в зеркале кровавой воды он видел черного получеловека полу волка, пристально смотрящего на него волчьими глазами. Такое явление называли темной меткой - последствие провала между мирами, когда стирается тонкая грань. Видеть потусторонний темный мир могли только те, кто несут в себе жуткую злобу и настоящий гнев, те, кто на полпути, чтобы стать приспешниками зла. Подобные видения в этом мире были проявлением Третьей Силы мира живых именуемой - Тьма.

В круге Трех великих сил Тьма шла третьей - последней и обозначалась соответствующим черным цветом. Это была сила своим воздействием материализующая человеческое зло. Зло в этом мире было не просто совокупностью эмоций, благодаря Третьей силе здесь оно было вполне реальной материей. Грехи живых оборачивались проклятиями, а порой и обретали плоть. Мертвые вставали из могил, не все души находили упокоение.

Солнце - дневной свет дарующий жизнь - во всех мирах это символ, источник жизни (бытия). Когда солнце уходит, все заполняет темнота - олицетворение смерти, пустоты. В этом мире, когда солнце уходило, приходила Тьма. Под ее покровом все совершенное людьми зло обретало форму и плоть, грехи не оставались забытыми. Ее истинным источником был потусторонний темный мир, который на общеартэонском звался Аэтхейл. Здесь в этом мире без названия в точке столкновения галактик пролегала брешь между двумя реальностями. Между нашим миром - миром физических тел и Аэтхейлом - миром мертвых. Тьма есть проявление проникновения мертвого Аэтхейла в нашу реальность. Как вода для рыб Тьма была просто средой, в которой могли существовать порождения Аэтхейла в нашей реальности. Тьма делала возможным существование проклятий и проклятых. Вся сверхъестественная природа проклятий, сила и способности проклятых существ, идущие в разрез с законами нашего физического мира, также были возможны благодаря Тьме служившей некой средой, в которой в материализованном виде существовало зло.

'Зерном' Тьмы в нашей реальности была пустота, образующаяся в пространстве в отсутствии дарующего жизнь света солнца или по-другому темнота. Тьма сила, развивающаяся эволюционно, всех видов проклятий и проклятых было не перечесть. Ведь каждый день могли появиться новые. Единственное что делились они на два главных вида - естественные - те проклятия и проклятые что приходят в мир с Тьмой, потому как являются частью ее природы. И эволюционные - исключительные, порождаемые злом и грехами живых в каждом окутанном Тьмой мире отдельно. Аэтхейл сам по себе был уродливым разрушенным отражением нашей реальности, дополненным страхами. Там царила темнота пустота и холод. Материя существовала вне физических законов. Аэтхейл как говорят жил в тени нашей реальности, и отражал ее в себе. У каждого дерева, леса, горы и камня в нашем мире были свои уродливые мрачные мертвые копии в Аэтхейле, как уродливые тени подобные отражениям. Рэвул увидел в реке тень Аэтхейла, значит, дела у него были совсем плохи. Значит, Тьма звала его к себе, и он обуянный лютым гневом и злом был готов в ее объятия погрузиться.

У подходов к северным долинам, где леса Срединных Земель значительно редели, он преодолел Андару через самый северный самый малоиспользуемый из всех ее мостов. С мечом в руках. С голым торсом, с начертанным кровью символом перечеркнутым шрамом от меча в центре груди. С волчьей маской на голове, Рэвул вышел из Аламфисова леса. Через мертвую зону прострела он шагал к четвертым - центральным золотым воротам Армидеи. Странный одинокий приближающийся силуэт хранящими стены пограничниками был признан не представляющим опасности. Его было решено не ликвидировать на подходе, а задержать и допросить. В инструкциях для пограничников имелось одно ненавистное солдатам в Малдуруме правило: всякий нуждающийся кто с проблемами приходит к золотым вратам, должен получить помощь. Рэвул подошел прямо к воротам. Несколько десятков лучников с высоких стен держали его на прицеле. В стене метрах в пяти выше ворот открылась бойница.

- Кто такой? Зачем пришел сюда? - спросил высунувшийся из бойницы пограничник.

- Я... посол Людей Волка. Что по моему виду непонятно что ли? - он потрепал ухо своей волчьей маски. - Я принес вам весточку от своего народа. Пришел поговорить о ваших солдатах пришедших к нам в деревню. О дальнейших наших с вами отношениях! - щурясь от солнца, весь грязный пыльный как бродяга криком ответил Рэвул.

- Почему такой грязный и убогий? - услышав о солдатах, отправленных в Страну Волка, заинтересовался пограничник.

- Так дорога тяжелая была, - ответил он и бойница захлопнулась. Рэвул остался ждать. Прошло около получаса и в центре огромных ворот, открылась маленькая дверь. Грубый голос велел ему убрать меч в ножны. По ту сторону, в начинающем путь в город уходящем под землю темном прохладном тоннеле замерли ряды вооруженных пограничников, посреди которых стоял дежурный офицер, на эти сутки отвечающий полностью за весь настенный караул. Через коридор из солдат, пронзающих его ненавистными взглядами, Рэвул подошел к офицеру. Вооруженные солдаты взяли его в кольцо.

- Подполковник Персер - начальник караула, - в огне настенных светильников блистая золотистой броней с мечом в ножнах отдав честь, представился армидеец. - Какие вести из Страны Волка?

- Так вы ничего не знаете?! ... Рэвул... Меня зовут Рэвул, - прокашлялся он.

- Нет, конечно. Нашей публике ничего не известно ни о судьбе Страны Волка ни о пятом батальоне восьмого полка. Как и вообще об итогах миссии 'Таяние Снегов'. В нашем мире пока все это государственная тайна. Мы ничего не знаем. Так что там случилось? Что с нашими ребятами, где они? - с неподдельным интересом спросил офицер.

- Все нормально с вашими ребятами, как и со Страной Волка... стоит она пока, - после этих слов что-то кольнуло в его душе. Ему вдруг стало мерзко и невыносимо от всей этой ситуации.

- С тобой все в порядке? - видя не совсем адекватное поведение чужеземца, поинтересовался офицер. Провалившись в переживания Рэвул молчал, уставившись в одну точку. Его торчащее из открытой волчьей пасти лицо в омерзении скривилось.

- Да все нормально... - он вдруг резко засмеялся как сумасшедший. - Страна Волка передает вам большой привет! - с этими словами он резко достал меч и, пытаясь отрубить голову, лишь ранил шею закованного в броню и шлем офицера. Здесь в вотчине сильного Духа Аркея ни козни Таргнера, ни сила черного волка Баху оставленная в нем, Рэвулу не помогли. Его собственных сил растерянных в дороге хватило лишь на легкое ранение. На Рэвула набросились солдаты. Махая мечом, он начал отбиваться от них. Меч со звоном ударялся о щиты и броню солдат. В итоге стражники зажали его со всех сторон щитами и ударом плашмя развернутым лезвием меча пробили голову. Он упал на пол и десяток ног со всех сторон начали затаптывать его ударами тяжелых подошв. Его сознание погрузилось в темноту. Вполне логичный финал похода 'мстителя' Рэвула как обычно слишком много навыдумывавшего в своей голове. В действительности же очередная бессмыслица в его пронизанной их вереницей жизни.